тем, как тебе предложить это, я должен тебя спросить: ты хочешь стать ещё сильней?
— Конечно, хочу! — оживилась она, словно во время возни с любимым мотоциклом. — Но ты… Ты хочешь предложить мне переспать с этим быдлом?
— Я всегда знал, что моя дочь умная и догадливая, — приподнял уголки губ Михаил. — Только думаю, что одного раза будет недостаточно. Всё же у тебя и так могучая способность, а как работает сила этого Андрея, нам неизвестно. Сама понимаешь, тебе будет проще запрыгнуть к нему в койку, если притворишься той глупышкой, которой ты была после превращения из кошки в человека.
— Меня мутит от одной мысли о том, что придётся снова ложиться в койку к этому быдлу, — сморщила она симпатичный носик. — Он же копается в испражнениях! Ты хочешь, чтобы твоя любимая дочурка прыгнула в кровать к этому говночисту⁈
— Хочу! — проявились стальные нотки в голосе Михаила. — И ты должна этого хотеть. Наташа, ты же не глупая девчонка. Ты должна была заметить, что наш род вырождается. Что ты, что твоя сестра, обзавелись очень слабыми способностями. Пока мне удавалось хранить это в секрете, но вечно это продолжаться не может. Ты хочешь лишиться дворянства⁈
— Не напоминаю мне об этой стерве! — сжала губы в линию Наташа. — Я дворянства не лишусь, поскольку у меня сила высокого ранга. А вот на её рожу я бы посмотрела, когда её сделают простолюдинкой!
— Она твоя сестра и моя дочь, милая. Рано или поздно вам придётся помириться.
— Ты… — она задохнулась от возмущения и с изумлением уставилась на папу. — Только не говори, что ты собираешься её вернуть из ссылки!
— Собираюсь. Жизнь на минимальный бюджет в спартанских условиях должна пойти ей на пользу. Она будет следующей на усиление с помощью «быдла». Если ты откажешься, то я сразу вызову твою сестру, чтобы усилить род через неё.
— Хрен ей, а не усиление! — вцепилась в столешницу ладонями девушка. Её зрачки вытянулись на кошачий манер, а волосы на голове зашевелились. — Я пойду к этому простолюдину и выдою его досуха! Он усилит меня по максимуму. Я не уступлю этой стерве.
— Дочка, не говори так о своей сестре. Каждый может ошибиться.
— Ошибиться⁈ — волосы на голове девушки встали дыбом и среди них появились кошачьи ушки. — ОШИБАТЬСЯ?!! Так ты называешь три года в аду в теле зверя, на которые она меня обрекла? Скажи ещё, что похищение с целью вывезти меня в Монгольскую губернию или прибить в случае проблеска воспоминаний тоже игра глупой девочки.
— Твоя сестра действительно заигралась, но ты должна понять, что мы не простолюдины, а аристократы. У нас иная жизнь. В ней есть место интригам и противостоянию. Тебе пора привыкать к взрослой жизни среди сурового аристократического общества. Я сделаю наследницей ту из вас, чьи способности окажутся сильней.
— Мои, — оскалилась она, демонстрируя острые клыки. — Мои способности будут намного сильней, чем у этой профурсетки… Я сейчас же выезжаю к Андрею!
— Вот и славно, что мы друг друга поняли, — довольно улыбнулся Михаил.
Стоило дочери пулей выскочить из кабинета, как мужчина отключил глушилку и потянулся в карман за смартфоном. Он набрал номер одного из своих безопасников.
— Михаил Игоревич, слушаю, — всего через один гудок ответил хриплый мужской голос.
— Артемис, ты мне нужен. Жду тебя в своём кабинете.
— Буду через двадцать минут, Михаил Игоревич.
Ровно через двадцать минут дверь в кабинет тихонько приоткрылась, и через проём бесшумно проскользнул среднего роста мужчина. Внешность его была настолько обычной, что её сложно запомнить. Короткие русые волосы, среднее телосложение, карие глаза, обычные синие джинсы и чёрное худи без рисунков и надписей. Взгляд будто соскальзывал с его лица, что делало его внешность ещё менее запоминающейся.
— Михаил Игоревич, — хрипло начал он, — звали?
Глушилка у Оборотнева снова работала. Он приветливо кивнул визитёру и глазами показал на кресло напротив себя возле того же столика, возле которого они говорили с дочкой.
— Этот человек слишком много знает, — продемонстрировал он экран смартфона, на котором красовалась фотография Виталика. — Выясни, с кем он мог поделиться информацией о своем соседе Андрее Кузнецове, — вновь он продемонстрировал фото, но на этот раз Кузнецова. — Всех посвящённых в расход.
— Показательно? — невозмутимо прохрипел Артемис.
— Ни в коем случае. Всё должно выглядеть, как несчастный случай, чтобы даже у самого подозрительного опера не возникло желания завести дело.
— Принято, — сухо кивнул Артемис. — Дополнительные сведения будут или мне нужно найти этих людей?
— Тут вся известная мне информация, — Михаил протянул ему карту памяти размером с половинку ногтя мизинца.
Карта памяти скрылась в глубинах внутреннего кармана Артемиса, после чего убийца поднялся и молча покинул кабинет.
* * *
Рано утром довольный Петрович вернулся в свою обшарпанную квартиру, в которой не осталось ничего из техники, за исключением древнего холодильника. Первым делом он принялся колотить в дверь маленькой комнаты, которую у него снимал квартирант.
Сонный Виталик в одних трусах и мятой футболке поплёлся открывать дверь. Вчера он не стал говорить арендодателю о своём заработке, поскольку резонно считал, что Петрович сразу же начнёт его разводить на покупку выпивки, чтобы отметить сделку с аристократом. Более того, он опасался того, что сосед может вломиться к нему в комнату и порыться в его вещах. А там у него целых двести тысяч рублей… Почти.
После расставания с Оборотневым Виталик забежал в хозяйственный магазин и потратил пятьсот рублей на отвёртку, шпингалет и саморезы. Как только он вернулся к себе, первым делом установил шпингалет и заперся на него перед сном.
— Эй, парень, — приподнял брови Петрович, — ты чего это заперся?
— Петрович, вообще-то, я арендовал эту комнату, — недовольно хмурился Виталик. — Какого чёрта ты меня разбудил? Ты разве не знаешь, что нормальные арендодатели не лезут в комнату арендатора?
— Кончай нудеть, — широкая улыбка украсила лицо хозяина квартиры, отчего его лицо прорезали морщины. — Лучше посмотри, какую прелесть я нашёл на помойке?
Он движением фокусника извлёк из-под грязной мятой футболки бутылку элитного коньяка.
— Видал⁈ Вот буржуи жируют! Выбросили тридцатилетний коньяк из Армянской губернии. Как же хорошо, что я встал пораньше и решил порыться в ближайшей помойке в поисках картона и
