за гром среди ясного неба был? И зарево как в пожащюрище на вес лес? И гремело два дня с перерывами.
— Всё потом, сторожи.
Дошел до дома. Жены прибежали обниматься, а домохозяйка наша побежала курицу рубить.
— Эка вон какой вымахал, Малик, как бычок семенной. Впроголодь небось в дороге был.
— Твоё право, бабушка. — От ласкового обращения та аж всплакнула.
Жены же только онемели, видя мои изменения. Как разрадовались, так рты и открыли, когда, я выпрямился после обниманий, да встал в полный рост со скамьи.
— А вы, женушки дорогие, занимайтесь пока хозяйством, только не перетруждайтесь. — сказал, поглаживая им едва появившиеся животики. Обе, как сестрички, покрылись одинаковыми веснушками. Первый признак беременности. Веснушки, да сосцы потемневшие.
— А ты куда, неужели, надобно снова в отъезд?
— Опять? — надула губы вторая.
— Так, женушки, мне срочно к мэру надобно.
— Малик, а ты теперь маг? — ка кни странно, задала этот вопрос стеснительная.
— Маг я теперь, да.
— Ох. — только и вздохнули.
— Коней ряспрягите, в стойло, пока гулять не пускайте по двору. Чтобы никто к ним не приближался и не видел. Коня Боромира я выкуплю. Всё поняли?
— …- закидали головами, того гляди, отвалятся.
— Все, пошёл, к ужину буду.
На улице почти никого не было, все были в делах хозяйственных. А те редкие прохожие, то старики, то мальчуганы из мастерских, шарахались от меня, либо просто стояли раскрыв рты.
Да уж, где это видано, чтобы такие рослые мужики как я, в наших краях обитали. Ладно, хоть с вилами не бросаются, а то могут найтись умники, принять меня за сказочного злобного великана. Чуть более двух метров вымахал.
Мне даже кажется, что такие сказки придумывают специально эльфы и высшие эльфы, чтобы пресечь развитие конкурентов.
Мои брови устремились к переносице. Раньше я до такого не додумался бы. Начинают работать изменения. Но пока все ещё слабо. Мало пищи и телу и разуму. Стоит заказать кабана охотникам. Целого. Таверна "Малая обжорошная". Никто в ней почти не бывает. Иногда наведывается стража, коих всего десяток в городе, да мэр. Ещё реже — кто-то из ремесленников. За пивом. А там и закусок по пьяни заказывают. Мясо дичи в основном. Зайчатина. Кабанятина. Точно. Прям одним глазком загляну.
— Фёдор! — Гаркнул я, так, что глиняная посуда загремела.
— Это ж кто там разорался такой голодный! Вся посуда потрескается! Ох е…
— Спокойно, Фёдор, это я — Малик. Есть что готовое поесть? И морса кувшина два.
— Я. Да, я. У меня.
— Фе-едор! — протянул я. — Отомри. Жрать хочу не могу, организм после роста требует.
— К-кабан есть. Целого закоптил вот.
— Короче, давай, пару ляжек кабана и два кувшина морса вот держи, пол серебряник. Иди скорее, у меня ещё дела.
— Алёша! Алёша, хватит спать! Тащи бочонок с морском на кухню! Да поживее! А потом кабан и ноги задние, обе!
— Дядь, Фёдор, че кричишь. Так сладко спал.
— А ну поднялся, обалдуй! Живее! А то есть себе будешь в лесу сегодня искать!
— Да иду я, иду.
— И по кой черт содержу тебя, кормлю.
— Да встал я уже.
Через пару минут на кухне послышалось кряхтение и удар в пол.
— Осторожнее, бочонок расколешь! Опять плотникам новый заказывать придётся. Одни расходы с тобой. Иди давай, трудяга, в ледник, кабана ляхи задние отрежь и сюда же неси. Да не попачкай! Возьми поднос деревянный, по одному понесешь, а то углы оботрешь все!
— Бур-р-р! — зашумело в меня под сложенными на животе руками.
— Это кто? — подал голос запыхавшийся Алёша, притащивший все таки оба окорочка сразу.
— Ставь на стол. Положи на другой поднос вторую ляжку.
— Да кто ж там пришёл? Дядь, Фёдор, ты сам не свой.
— Бери поднос, и иди за мной.
— Я на раздачу не подписывался.
— А ну цыц! Взял и пошёл.
— Ладно…
Ну наконец то! Я ж думал начать грызть стол. Обостренным обонянием почуял пьянящие аромат копченостей, с травами. Явно, готовил кабана Фёдор для себя, а не для таверны.
Хозяин заведения, а за ним и его помощник что-то промямлили, но за треском за ушами я уже ничего не слышал.
В смысле до-глодал уже вторую ножку?!
Живот надулся как пузырь, но мне кажется, я бы еще съел.
Так, отставить еду. Надо к мэру. Трачу, возможно, драгоценные мгновения на насыщение.
— Федор, будь добр, закажи, и приготовь так же еще одного кабана. Держи пару серебряных. С учетом оплаты ножек, это более, чем хватит.
— Да, конечно, господин, Малик.
— Просто по имени. Бывай.
Слишком резко дернулся встать.
— Ой. Р-ээ.
Живот чуть кольнуло, и вышла отрыжка. Плюхнулся обратно. Дубовая скамья заскрипела. Пожалуй, у голода глаза велики.
Вторая попытка более удачная.
Как только захлопнулась сквозняком дверь в обжорошную, в животе что-то рухнуло. Стало чуть легче.
На полпути к дому мэра уже чувствовалось тяжести. А когда ступил на его порог, последний ком еды улёгся. И, о ужас, снова захотелось есть. Какой кошмар. Похоже, пока наберу максимума в характеристиках, так и буду хотеть есть. Один способен объесть маленькую деревеньку, какой была наша Тишина. Легонько вздохнул. Этот было неизбежно, не стоит забивать голову.
Мэр, как я и предполагал, располагался у себя в рабочей комнате, перекладывал с места на место бумаги, даже не посмотрев в дверной проем.
— Да? Что хочет наш уважаемый житель Околицы?
— Добрый день, господин мэр. Это Малик.
— О, уже вернулись?
— Поднял он покрасневшие глаза от бесконечных чернильных закорючек.
— Малик? Это действительно ты?
— Я.
— Что ж, мои искренние поздравления со столь скорой и выдающейся эволюцией. А как дела у Боромира?
— Я присяду?
— Что ж это, конечно, только погоди, лучше на сундук. Ты вон какой вымахал, мои хлипкие стулья не выдержат такую стать.
— Ничего страшного.
Я плавно присел на скрипучие доски.
— У меня лишь одна хорошая новость, куча плохих, и пара просто ужасных.
— Что ж, — потер он пальцами переносицу, и глаза, — полагаю, Боромир погиб?
— Так и есть, но это далеко не вся история о нем.
— Тогда, начни, с самого начала, с момента выезда из Околицы.
Мой сокрушающий наклон головы начал не самый короткий рассказ.
— До деревни "Скаево" мы дошли без приключений. Близ Околицы и на улице самой деревни положили мертвяков, среди которых были гули. Это такие быстроногие мертвецы. Только притворяются медленными.
— И что, там больше ничего было? Откуда же оборотни в том краю, о них Боромир говорил.
— Не все так просто. Когда мы проверяли дома, вдруг где мертвые затаились, они ведь хуже нечисти всякой. Могут и за тридевять земель
