наградной вилкой и пищала от восторга.
— На месте стой! Раз-два! — скомандовал я, — это ещё что такое?
— Мы в рыцарей играем.
Дитя Тьмы состроила умильную мордашку.
— От Клэр сбежала?
— Она в библиотеке, мне книжку ищет.
— Зачем орка от дел отвлекаешь? Может, ему в карауле надо стоять.
— А дяденька сказал, что он мой охранник. Если мой, пусть играет.
Орк виновато потупился.
— Ладно, играйте. Только вилкой не размахивай, а то «дяденьке» глазик выколешь.
— А можно?
— Кыш!
Я вздохнул. Так и знал, что личную охрану припашут для каких-то дел. Дитя хоть просто играет, а вот бабушка пристроила своих телохранителей на кухне. Бедняги чистят картошку, месят тесто и моют посуду. Надо будет выписать им премию за непрофильную работу.
— Владыка!
От ворот бежал Йорик.
— Владыка, танцуйте, вам письмо! От светлых!
Устраивать пляски я отказался. Обойдутся. А вот Уру-Бука отобрал у скелета конверт, не позволив мне даже прикоснуться. Сам разорвал бумагу, вытащил письмо, понюхал и только тогда отдал мне.
— Думаешь, могли отравить?
Генерал развёл руками.
— От шветлых вшего можно ожидать.
Я развернул листок. Каллиграфическим почерком светлый рыцарь Барбосса, вассал короля Галадона, сообщал, что выкуп собран и почти доставлен. Мне предлагалось дождаться посредника и произвести обмен золота на пленных.
— Чудненько.
Пришлось пересказать письмо Уру-Буке.
— Мне привешти шветлых ш лешоповала?
— Пусть работают. Дождёмся этого таинственного посредника и решим по обстановке.
Уру-Бука согласился. Он каждый день ездил и наблюдал, как светлые рубят деревья. Зрелище доставляло ему неописуемое наслаждение. Даже больше, чем выигранное сражение.
Вот так выйдешь утром из дворца, ничего не подозревая, а там революция. Трудовой народ пришёл свергать тирана. Объявят о создании республики, национализируют замок, организуют Чрезвычайную Комиссию по тёмным делам.
Именно это я и подумал, когда на ступеньках дворца меня встретила толпа скелетов. В руках костяные «товарищи» держали транспаранты и таблички с лозунгами: «Даёшь выходные», «Требуем достойной жизни после смерти», «Каждому скелету — зарплату вовремя», «Мир, труд, смерть», «Посмертие не повод для эксплуатации», «Нет принудительному упокоению», «Даёшь равенство мёртвых и живых».
— Что здесь происходит?
Скелеты дружно заскрипели зубами. Понятнее мне от этого не стало, а вот по спине пробежал холодок. Ну, точно революция!
— Владыка, — вперёд выбрался Йорик, единственный умеющий говорить, — я сейчас всё объясню. Мы решили организовать профсоюз для защиты прав мёртвых. И вышли на небольшую демонстрацию, чтобы привлечь ваше внимание.
— Ну, привлекли. Что дальше?
Йорик запнулся.
— Мы это, требования подготовили.
— Требования? Владыке?
— Ой, то есть просьбы. Конечно, просьбы. Случайно оговорился.
Я взял паузу, не торопясь отвечать. И что мне с ними теперь делать? Массово упокоить? Выслушать требования? Или сначала послушать, а потом упокаивать?
— Что за беспорядок? — рядом со мной появился мумий, — по какому поводу собрание?
— Вот, деда, скелеты профсоюз организовали. Говорят, будут защищать права мёртвых.
Мумий обвёл тяжёлым взглядом скелетов. Отчего те сразу попятились — помнят, кто их оживлял.
— Профсоюз, значит.
Скелеты дружно отступили ещё на шаг.
— Для мёртвых.
Голос мумия был так холоден, что мог упокоить какого-нибудь впечатлительного скелета прямо на месте.
— Так, значит?
— Мы, — хотел что-то сказать в оправдание Йорик, но мумий не дал ему договорить.
— А почему меня в него не позвали? Я что, по-вашему, живой? А?!
— Магистр…
— Я живой? Мои права охранять не надо? Скотины неблагодарные. Оживляешь их, ночей не спишь, сталью их покрываешь, а тебя даже в профсоюз не зовут.
— Зовём! — пискнул Йорик.
Скелеты дружно заскрипели зубами.
— Зовём и предлагаем должность первого секретаря.
Мумий довольно подбоченился.
— Так-то лучше, — старик повернулся ко мне, — ты завтракай пока, а я должен уточнить с товарищами требования по защите наших прав.
И вся толпа, под предводительством мумия, удалилась в сторону магической лаборатории. Вот тебе на! Родной дед перешёл на сторону бунтовщиков. Ну, если так, пойду и пожалуюсь бабушке, для равновесия.
* * *
Делегация от профсоюза явилась ко мне в башню после обеда. Йорик, Мумий и пара бессловесных скелетов.
— Владыка, — Йорик, потупился, — у нас есть просьбы.
— Предложения, — толкнул его локтем мумий.
— Да, предложения по защите прав мёртвых.
Я сложил руки на груди. Значит, предложения? Больше похоже на требования.
— Слушаю.
— Во-первых, мы хотим выходные.
— Зачем?
— У нас тоже есть личные дела. Чистка, полировка, ну и просто, отдохнуть.
— Вы же не устаёте.
— А морально? Так тяжело наблюдать за живыми.
— Хм…
— Во-вторых, нам нужна медицинская страховка.
— Что?!
— Страховка. Ну, чтобы бесплатные врачи, включая стоматологию.
— Но зачем? Вы же мёртвые. Или это месть, чтобы врачей до нервного срыва доводить?
Йорик замялся.
— Ну, мёртвые, да. Но это не значит, что за здоровьем не надо следить. А вдруг и у нас есть болезни? Кто даст гарантию?
— Некромант вам нужен, а не врач.
— И стоматолог!
— Тоже для гарантии? Или у вас зубы внезапно болеть начали?
Скелет насупился.
— Некрасиво, когда зубов не хватает. Мы тоже хотим идеально выглядеть.
Я закатил глаза к потолку.
— Ещё нам место надо, под могилки.
— Э-э-э…
— То есть, чтобы личное пространство. Прийти, посидеть, подумать. Дом, в общем.
— И провести, — подал голос мумий, — конкурс красоты. Скелеты-девочки очень просят.
Воображение мне живо нарисовало будущую «мисс Калькуара». Тёмные боги, и зачем я согласился поднимать мёртвых?
— А самое главное, — мумий хлопнул себя по лбу, — скелетам надо платить зарплату.
— Деда, ты вообще за кого? Я тебе что, не внук?
Старик смутился.
— Мёртвые, они мне тоже, в некотором роде, близкие. Не могу их бросить.
— Так-так…
За спиной парламентёров раздался вкрадчивый голос. Йорик и мумий обернулись. В дверях стояла бабушка и прищурившись разглядывала обоих.
— Близкие, говоришь.
Баба Мотя прошла мимо них, отчего мумий отшатнулся, и села рядом со мной.
— Пришли, требуют, хамят. Зарплату требуют. При моей жизни такого безобразия не было.
Мумий потупился, а Йорик попытался за него спрятаться.
— Пожалуй, — бабушка улыбнулась, так что скелеты побледнели, — я тоже вступлю в ваш профсоюз.
— Э-э-э…
— Есть возражения?
Скелеты во главе с Йориком замахали руками.
— Нет-нет, что вы! Мы сами хотели предложить. Только стеснялись!
— Вот и чудно.
Выражение лица старушки обещало профсоюзу самороспуск, рукоприкладство и ещё много всего интересного. Мумий поднял взгляд, посмотрел на бабушку и вздохнул.
Проблема, кажется, решилась. Но что-то мне в этой ситуации не нравилось, как и выход из неё.
— Не будем торопиться.
Я улыбнулся парламентёрам, без всякой задней мысли.
— Некоторые, кхм, просьбы, кажутся мне вполне разумными. С некоторой доработкой, естественно.
Бабушка недоверчиво хмыкнула и исподтишка показала мумию кулак.
Несколько минут я молчал, раздумывая о скелетах. А ведь
