поехали в море, а внутри фургона сидел Пусик!
– Ага, значит, в повозке был кот. Но что же он еще вам сказал? – нервно спросил Ватсон.
Мы все прекрасно знали, чего он ждет. Хоть какой-то весточки от своего старого друга, переданной лично для него. Я положила ему руку на плечо, шайтан побери их викторианские приличия, и сочувственно заглянула в глаза.
– Что-то случилось с Холмсом?! Да не молчите же вы!
– Все хорошо, не беспокойтесь, он жив-здоров, – мягко, как ребенку, сказала я Ватсону, старательно разделяя слова. – Но давайте вместе уйдем с пляжа. Ведьмы могут нас подслушать.
– Да и тебе надо переодеться, милая, – подтвердил Алекс, накидывая мне на плечи свой армейский пиджак и застегивая его на все пуговицы.
Ох, как же мне было холодно…
Я с благодарностью прижалась к плечу мужа. Мы развернулись и пошли прочь с пляжа.
По лицу Ватсона было видно, что он не понимает, зачем тянуть с ответом, но доктор взял себя в руки, сцепил зубы, только ускорив шаг. Но не успели мы пройти и десятка метров, как рядом громко захрапела лошадь, и я шарахнулась в сторону, отпустив руку командора.
Он же не успел отскочить, прикрыв меня собой, и эта скотина укусила его за плечо. Алекс вырвался, но рукав белой рубашки остался в крепких зубах обнаглевшей лошади. Та его выплюнула и попыталась укусить командора еще раз, но он сплеча двинул ей в челюсть, а подоспевший наконец старый возчик схватил свою лошадь под уздцы.
– Ох, сэр! Поверьте, моя Молли милейшая кобыла, сэр! Она никогда никого не кусала, – испуганно заверял нас старик, но я ему и на секунду не верила. А зря…
– Двигаем отсюда, родная, нам сейчас не до разборок.
По ходу я все равно быстренько проверила плечо мужа, крови вроде не было, хотя следы от массивных зубов, думаю, еще долго будут его украшать.
– Ничего страшного. Я же сказал, уходим, – повторил Алекс, подбирая оторванный рукав.
Возчик продолжал униженно извиняться, а командор меж тем уверенно развернул меня за плечи, уводя с пляжа, потому что я все еще раздумывала: не устроить ли им все-таки скандал?
Наконец мы поднялись на холм и остановились на окраине деревни.
Подозрительно оглядевшись по сторонам, я передала Алексу и Ватсону долгожданное сообщение от наших узников. Ну что Профессор с Шерлоком Холмсом на пару готовят побег и ждут нас, как стемнеет, в саду за домом.
– И это все? А мой друг не просил передать что-нибудь мне лично? – дрогнувшим голосом спросил бедный доктор.
– Нет, но я же говорила: кот опасался, что нас подслушают, и вообще у него на все про все была лишь пара минут.
– Но вы-то находились там минут пятнадцать, – недоверчиво напомнил Ватсон.
– Так, между прочим, еще ехала в фургоне и потом плыла обратно! Ладно, думаю, Шерлок Холмс вам лично ничего не передавал, просто потому что сам собирается все рассказать сегодня же вечером. Проявите чуточку терпения, а?
От этих слов на душе у доктора явно полегчало, он даже улыбнулся и немножечко расправил плечи… Так вот надо же было, чтобы именно в этот момент на нас напали собаки! Да что ж за день-то такой, а?!
Видимо, это были одичавшие уличные псы, сбившиеся в стаю, какие, наверное, есть почти во всяком городе. Ведь дичают собаки очень быстро, стоит только оставить их без человеческого общения и кормежки. Один кобель, самый лохматый (возможно, в роду у него были пастушьи овчарки, если я не путаю породу), вцепился клыками в мой мокрый подол! Как же я пожалела о том, что оставила револьвер в номере…
На моего Алекса бросились сразу три псины, целясь ему в сапоги. А они у него стачаны из специального материала под кожу, но непромокаемые, несгораемые и плотные, как шкура с задницы дракона, то есть их попросту невозможно прокусить. Да и сам командор, кстати, всегда может за себя постоять: три-четыре шавки для него не противники, можно не волноваться.
Но вот стоящего в сторонке Ватсона собачки почему-то не трогали. Хотя еще два пса были не при деле и подбадривали товарищей оглушительным лаем, стараясь подобраться к нам поближе, чтобы тоже за что-нибудь кусануть. Может, докторов кусать в Великобритании не принято?
Я ухитрилась наклониться и схватить камень, правда, один пес в это время успел цапнуть меня за рукав. Командор распинал ногами своих обидчиков и оглядывался в поисках какой-нибудь палки.
Но эти уличные псы были какие-то озверевшие, камней они не боялись, палок тоже и на людей кидались смело. Нам пришлось дружно отступать к ближайшему забору, там уже мой муж оторвал доску, и вот так мы шли, отмахиваясь, почти до самого отеля.
Бежать было нельзя, кинутся сзади и загрызут! Страшно же, клянусь аллахом…
Лишь только у самого порога псы резко отстали, гавкнули пару раз и разбрелись в стороны.
– Ты не ранен?
– Нет, родная. А тебя за руку укусили? Дай посмотреть.
– Ничего страшного. Оборотнем уже не стану.
Серьезно, мне просто сделали общую противооборотневую прививку. Недавно ученые научились. Но не те ботаники, что с Базы ученых, а наши гоблины разработали вакцину.
– И почему мы этих собак раньше не видели? Куда только смотрят местные власти!
Добродушный старина Ватсон догнал нас неспешной походкой. Я хотела спросить, почему его не тронули собаки. Может, они тут в викторианской Англии знают какой-то способ отпугивать бешеных псов? Или имеет место быть что-то совсем иное…
На противоположной стороне улицы, чуть впереди, покачивалась жестяная вывеска с ножницами и лекалом – знак гильдии портных. Я посмотрела на голую руку Алекса и вспомнила, что у него нет другой рубашки, а его китель на мне.
Чисто по-мужски он не любит заморачиваться на заданиях с лишней одеждой. А нервущуюся ткань у нас почему-то еще не придумали. Или придумали, но на нас не тратят. Такое тоже бывает.
– Может, зайдешь пришить рукав? – Я кивнула в сторону вывески.
