Из эпизодов, по мнению автора забавных, приведу такой: «Прошла дивная опечатка в названии родного издательства. По-испански оно называлось «idioma russo». Вместо буквы «m» в первом слове выскочила «t». Опечатку заметили, когда тираж был уже готов. Сейчас за такое я бы точно угодил в экстремисты-русофобы» .
Некоторые, видимо, залежалые эпизоды успели пригодиться другим авторам (к примеру, Л. Юзефович выпустил «Зимнюю дорогу») и стать из малоизвестных общеизвестными, но Акунин их вымарывать не стал.
Лакмусом же вдумчивости и достоверности описанных событий служит вот этот эпизод про Петра Калнышевского, последнего кошевого атамана Запорожской Сечи: «Его сослали на Соловки и содержали там в ужасных условиях. Посадили навечно под замок, в крошечную камеру, откуда выпускали подышать воздухом два раза в год. Пишут, что к концу заключения там накопился полутораметровый слой нечистот. <…> Он провёл в узилище четверть века» . То есть целые годы, пока в столице Екатерину II сменил Павел I, а его, в свою очередь, Александр I, и летом, и суровой соловецкой зимой престарелый атаман стоял по грудь в нечистотах, а за баландой добирался вплавь? А уж как 1790-х кровавые чекис… в смысле, злобные монахи лютовали – это словами не передать.
Объяснение может дать вот эта фраза: «Мне довольно идеи, а в остальном я полагаюсь на воображение – лишние детали могут его спутать и отвлечь на несущественное» . Воображение – штука нежная.
Однако ознакомиться с опусом Акунина в некоторой мере даже полезно: популярный беллетрист не может позволить себе замазывать настоящий смысл своих писаний туманными и невнятными фразами, такими, чтобы выловить этот смысл без специальной подготовки стало почти невозможным делом, а напротив – многое вываливает как есть. И за эту наглядность лично я Акунину очень благодарен.
Чего хотят женщины?
Книжный ряд / Литература / Книжный ряд
Галкина Валерия
Теги: Ринат Валлиулин , Где валяются поцелуи , Париж
Ринат Валлиулин. Где валяются поцелуи. Париж. М.: АСТ, 2016. 288 с. (Антология любви). 7000 экз.
«Где валяются поцелуи» – это ещё одна попытка ответить на старый как мир вопрос: чего же всё-таки хотят женщины?
Может, именно поэтому роман на 80% состоит из диалогов (включая диалоги внутренние): ведь чтобы понимать друг друга, нужно говорить, много говорить. «Где валяются поцелуи» отличается довольно запутанным и своеобразным сюжетом: двое одинаково несчастных людей (она – в браке, он – в одиночестве) встречают друг друга в весьма ироничных обстоятельствах: она поджидает в тёмной подворотне и направляет на него пистолет, требуя отдать деньги. Он приглашает её на чай и… в Венецию. Может, в жизни так и не бывает, но не стоит ожидать, что что-нибудь тривиальное будет происходить с девушкой по имени Фортуна…
Во второй, внутренней истории, которую Фортуна читает отдельными обрывками, на фоне одного из самых романтичных в мире городов – Венеции – развиваются отношения героев, писателя и его капризной музы – отношения, основанные на пожирающей страсти и бесконечных упрёках, которые эта страсть порождает.
Язык романа построен на игре слов, местами доходящей до абсурда: «Откуда ты знаешь? – От противного», «Моё терпение вышло, я не стал его догонять» ; но в нём есть место и поэзии: «В ночном небе тихо коптилась луна, как лампада над кроватью ночи, которая неизлечимо страдала звёздной болезнью», «В полях тоже есть своё очарование: выпустишь взгляд пастись до самого горизонта, и дои потом молоко воспоминаний хоть вечность» ... В чём в чём, а в недостатке образов автора точно обвинить нельзя.
«Где валяются поцелуи» – история о том, как важно сбросить маски в любви. Вот только сбросить маски героям нужно в Венеции – в городе карнавала. И есть в этом что-то ироничное – с горьким привкусом.
Трёхкнижие
Книжный ряд / Литература
Поэзия
Пётр Калитин. Генезисный шик. М.: У Никитских ворот. 2016. 132 с.
«Генезисный шик» – первый сборник стихов Калитина, в котором его философские идеи и искания облечены в строфы.
Условно книгу можно поделить на три части. Первая – «апокалиптическая», наполненная мрачными предсказаниями, мыслями о смерти, о гибели России; вторая – «семейная»: в ней стихи, посвящённые родителям, малой родине, дочери, друзьям; в третьей части преобладают стихи о любви к женщине.
Стихи Калитина нельзя назвать простыми для понимания, но в них есть главное – искренность.
Под кустом жасмина
Сумасшедший вдох.
Я ещё невинен:
Не боюсь цветов.
И с букетом будней
Побегу домой.
И Россия будет
Хоть на миг собой…
Проза
Лариса Голубева. Фантомные боли. М.: С&K, 2016. 288 с. 1000 экз.
Это дебютная книга автора, в которую вошли повести и рассказы. Лариса Голубева работает на стыке массовой и элитарной литератур: хороший русский язык, богатая точная образность отнюдь не мешают остросюжетности повествования. Особое очарование текстам придаёт юмористическая окраска, привнесённая Голубевой не развлечения ради, а как художественное средство, позволяющее увидеть действительность с иного ракурса.
Здесь есть и любовный треугольник, правда, скорее виртуальный: муж главной героини Леры, работающий по контракту во Франции, знакомится в интернете с москвичкой Мариной… Автору удалось создать выразительные характеры персонажей, с тонким психологизмом прописать их действия и поступки. Что важно, в книге нет никакого морализаторства, но чётко обозначены этические ориентиры, зло есть зло, а добро есть добро.
Стоит отметить, что книга, в сюжетной основе которой стремительное действие, насыщенное неожиданными и в то же время достоверными событиями, вполне способна привлечь внимание кинематографистов.
Биография
Александр Махов. Джорджоне. М.: Молодая гвардия, 2017. 219 с.: ил. (Жизнь замечательных людей: Малая серия). 3000 экз.
Джорджоне из Кастельфранко (ум. 1510) – один из наиболее загадочных и не познанных до сих пор мастеров итальянского Возрождения. Современник таких титанов, как Микеланджело, Леонардо да Винчи, Рафаэль, он сумел не затеряться среди них, а его творчество оказало заметное влияние на последующее развитие живописи. О нём как о человеке мало что известно. По свидетельствам современников, за ним закрепилось имя Джорджоне, скорее напоминающее прозвище, чем имя, данное при крещении.
О судьбе великого венецианца и о работах, бесспорно принадлежащих или только приписываемых ему, рассказывает в своей новой книге признанный знаток Италии и итальянского искусства, писатель, культуролог и переводчик Александр Махов.
Подготовили А. Ермакова, В. Галкина
Мы все участники большой игры...
Мы все участники большой игры...
Литература / Литература / Поэзия
Римма Чернавина
Окончила факультет иностранных языков. Преподаватель, переводчик. Три года жила в Чили. Работала в советском посольстве. Была членом правления общества «СССР – Испания». В то же время работала в качестве корреспондента по культурным контактам на радио «Вещание на Испанию». Как поэт дебютировала в 1980–1981 гг. в журнале «Новый мир». Публиковалась в журналах «Новая Юность», «Арион», «Воздух». Автор нескольких книг стихов. Владеет пятью иностранными языками.
Не лги
Когда тебя спросят: где твой дом? –
Ты ответишь: проспект Табуладзе.
Или: улица Протуберанцев.
И скажешь правду
И солжёшь.
Мы все договорились лгать,
Обозначая словом «дом»
Времянки и приюты,
Что сообща соорудили
Для общих нужд.
И лжём самозабвенно,
Войдя во вкус игры.
Примеру взрослых следуя,
Играют наши дети.
Мы все участники большой игры
С системой строгих правил
И не прощаем тех,
Кто разрушает нам мечты.
И сказкой тешимся
До той поры,
Пока далёкий голос
Нам не скажет: хватит.
И позовёт нас
