этого не любил! Но ради такого андроида готов был смириться с чем угодно.
— Ваша комната, Сибиряк, — Макаров указал на дверь с биометрическим замком.
— Если что-то понадобится, я — по соседству, — обнадежил капитан Носов.
Сибиряк на секунду задумался, не спросить ли ему еще раз, что он здесь делает и чего от него хотят, но теперь ему было не страшно, а скорее любопытно, и он решил оставить как есть. В любом случае он обо всем узнает, это лишь вопрос времени.
Пока они шли, программисты передали системе Ай Пи необходимые данные. Теперь в ее ведении находились электронные ключи. Она подошла к двери и, сняв указательный палец, вставила разъем, что торчал из кевларовой кости, в гнездо порта на биометрическом замке. Дверь открылась.
Сибиряк подумал, что отныне никто иной, как Ай Пи принимает решение о том, когда впускать и когда выпускать его из комнаты. Вот все и решилось: он здесь пленник, видимо, ценный пленник. А на что еще он рассчитывал?
Комната была обставлена просто: кровать, стол, кресло, стенной шкаф, маленькая подсобка и ванная комната. Ничего лишнего.
— Все, что тебе понадобится, принесут по твоему запросу, — сказала андроид и подошла к окну. Она отсканировала наружное пространство, составила точную карту расположения комнаты в блоке, блока на территории, территории в регионе. На все это у нее ушло меньше секунды.
— Тебя позвать, когда я захочу выйти? — спросил Сибиряк, усаживаясь на кровать.
— Это не требуется. Введи свои данные в систему биометрического замка и сможешь открывать его сам. Я покажу как, — она отошла от окна, проинспектировала ванную комнату и снова встала перед ним.
— Так я здесь не пленник? — обрадовался Сибиряк.
Экранчики ее разноцветных глаз мигнули, она задумалась — слово «пленник» было для нее слишком образным, и ей потребовалось задействовать множество процессов, чтобы понять, что он имел в виду.
— Ты можешь приходить и уходить, когда угодно, свободно перемещаться по блоку, а также по территории базы. Твой уровень допуска предусматривает использование легковых автомобилей с системой интеллектуального управления в личных целях. Все по запросу.
Сибиряк внимательно смотрел на нее.
— Так зачем меня сюда привезли? — спросил он. Похоже, Ай Пи знала все, но ее разговорчивость зависела от распоряжений начальства.
— Сожалею, но я не имею права разглашать данную информацию.
Как об стенку горох. Сибиряк вздохнул.
Андроид подошла к подсобной комнате. Дверь отворилась и в темноте Сибиряк разглядел мерцающие огоньки зарядного устройства.
— Я буду здесь. Позови, если понадоблюсь, — сказала она.
Сибиряку стало жаль ее. Помещение в один квадратный метр со стулом и зарядным устройством. В такой каморке впору было хранить швабры.
— У тебя там даже света нет, — вздохнул он.
— В темноте я вижу так же хорошо, как и при свете, — ответила Ай Пи и закрыла за собой дверь.
Сибиряк посмотрел в окно. Ночь в начале весны приходила быстро. Солнце, не успев как следует взойти, уже пряталось за горизонт, но еще выдавало себя оранжевой короной лучей, как играющий в прятки ребенок выдает себя торчащими из-под стола ногами.
Где-то вдалеке, у края дороги, по которой ездили грузовики и самосвалы, расстилался необъятный алмазный карьер «Мир». Видимое из космоса заполненное водой гигантское око, воззрившееся в небо. Много лет карьер был заброшен, но теперь здесь все осваивалось и применялось для военных нужд. Сибиряк решил, что было бы неплохо исследовать каждый уголок в округе, его разбирало любопытство. Однако он слишком устал, и, как только голова коснулась подушки, он крепко уснул. Ночи здесь были безмятежными, техника едва слышно передвигалась по дорогам, андроиды молча прохаживались на посту, в небе мерно жужжали дроны. Сквозь сон Сибиряку казалось, что он слышит совиное уханье, но это было лишь воспоминание о той тайге, где он провел первые пятьдесят лет своей жизни. На плато совам неоткуда было взяться, к тому же повсеместные лесоповалы наверняка распугали этих птиц и разорили совиные гнезда. Люди плохо уживаются с природой. Несмотря на катастрофы, происходящие по всему миру, человечество так ничему и не научилось. Сибиряк лежал лицом к окну. Шторы были не нужны — в марте темнело рано и светало поздно. Крепкий сон переходил в дрему, а дрема в сон. Слишком много впечатлений за последние дни, слишком многое нужно было обдумать. Его видения были отрывочными, сквозь фантазии пробивалась реальность, смешивалась с полуночным дурманом и снова отступала. Беспокойство настигло его и здесь, на жестком матрасе, в скупо обставленной комнате, в паре метров от заряжающейся Ай Пи. Оно не давало Сибиряку спокойно спать. Андроид видела свои сны: ее система сканировала нейронную сеть, искала ошибки, что-то починяла, и, если не могла исправить сама, передавала запрос в программный отдел. Под левым голубым и под правым зеленым стеклышками глаз без устали что-то транслировали два маленьких монитора. Здесь царили мир и покой. Если посмотреть с высоты птичьего полета, то можно было увидеть Мирный как на ладони. Вокруг города чернела тайга, расчерченная дорогами. Сибиряк поворочался в постели и открыл глаза. Сон постепенно отступал. Восемь утра, снаружи — кромешный мрак. Казармы давно проснулись. За тридцать лет Сибиряк отвык от долгой северной ночи, уступавшей дню всего несколько часов.
— Северное сияние? — Сибиряк удивленно смотрел в окно на зеленеющий вдалеке занавес aurora borealis. Услышав его голос, Ай Пи вышла из каморки.
— Это Аврора? — Сибиряк не отрывал глаз от протянутой по небу зеленой ленты. — И такая яркая. Не помню, чтобы видел северное сияние в это время года.
— Сейчас все меняется. Во многих частях света ученые отмечают аномальные явления, — заверила его Ай Пи.
— Тот случай, когда красота пугает, правда? — задумчиво спросил Сибиряк.
Андроид не ответила.
— Когда я жил в нашем поселении, вместе с другими детьми я выходил ночью зимой в сорокаградусный мороз, чтобы увидеть Аврору. Мы стали старше. Я проспал один раз, потом второй, а потом и вовсе разленился. — Сибиряк провел пальцем по стеклу, воображая, будто он колышет занавес Авроры. — Приходит день, когда нас перестают занимать чудеса, тогда мы становимся взрослыми.
— Любое так называемое чудо можно объяснить с помощью науки, — заметила Ай Пи.
Сибиряк задумался.
— Наука — наше главное чудо. Она не отрицает божественной природы явлений, а лишь приоткрывает для нас их суть, будто говорит, что все так, как должно быть.
Они почувствовали едва ощутимый толчок.
— Землетрясение? — испугался Сибиряк.
Андроид поискала данные в своей системе.
— Отделение жилого блока, — констатировала она.
— Что-что?
Но Ай Пи не пришлось объяснять. Мимо них шествовала «избушка». Свет в окнах блока погашен, флаги во флагштоках
