замолкает.
Я по прежнему держу ее руки и крепко прижимаю к себе.
Мне кажется, что меня херачат по голове, потому что гул в башке стоит жуткий.
Я еще не привык к тому, что я умею видеть телом…
Блядь…
Я хочу тебя увидеть, Даша… Потому что твои острые соски упираются мне в грудь и, черт возьми выбивают меня из реальности. И всегда ты в таком виде шастаешь по больницам? С лифчиками-то вообще не дружишь?
На ней настолько тонкая футболка, что мне хочется стянуть эту никчемную тряпку на хрен…
Продолжаю сжимать спину, опустив запястье девушки и осторожно, что бы не спугнуть провожу пальцами по ее позвоночнику и чувствую рваный выдох на своих губах.
Сколько у меня секса не было? Месяц? Я, как верный пес все Яську ждал, а сейчас меня несет от сладкого, вишневого аромата и… я хочу узнать размер груди, которая затуманила мой мозг.
Мое самообладание посылает меня на хер и поддавшись порыву я впечатываюсь в ее губы.
Пухлые, нежные, они кажутся мне настолько незацелованными, что хочется нырнуть в них языком… А может и не только…
Если она всего лишь видение, то я черт возьми балетмейстер.
Она живая настолько, что я… блядь… Я хочу вогнаться в это хрупкое тело до упора прямо здесь и сейчас.
Да. Именно хрупкое, потому что она худенькая. Пока я жадно целую девчонку, мои голодные руки исследуют ее тело.
— Эй — уперев прохладные ладошки мне в грудь Даша отстраняется создавая между нами дистанцию.
Она тяжело дышит, так же, как и я.
— Прости, не удержался… — поспешно извиняюсь продолжая жадно вдыхать сладкий аромат.
Сука! Я не хочу останавливаться…
Меня это пугает и одновременно отпускает. Может у меня получится излечиться от Яськи?
В этот момент я даже понимаю, что был бы не против этой "лечебной терапии", хотя раньше мысли об измене у меня были в строгом осуждении.
Но… С сожалением принимаю тот факт, что с "лечением" придется повременить. Я не могу быть дикарем. Боюсь спугнуть, оттолкнуть. Я ж могу попросту напугать девчонку, и тогда она больше не появится в моей жизни. Странно, но это немного остужает мой пыл. Потому, что до безумного желания был другой интерес — узнать кто она такая. И он не отошел на второй план, наоборот он удвоился.
— Я чувствую, как твоя огромная штуковина упирается мне в живот. — сообщает мне игривым голосом, при этом, словно осуждая.
Ты же не закатила глаза, да?
Готов поклясться, что слышу в голосе веселье.
Меня радует, что она не строит из себя оскорбленную, однако она немного стягивает меня с небес на землю.
— Я бы залепила тебе пощечину, да твоя голова и без этого неплохо пострадала…
Тут наступает моя очередь смеяться.
Точно. Пощечину я заслужил.
— Ты красивый — шепчет очерчивая ямочки на моих щеках.
Поддавшись порыву целую внутреннюю сторону ее ладони и прижимаюсь к ней щекой.
Мне словно…Этой нежности не хватает рядом. Меня надо смягчать вот такой теплой женственностью. А то, что Дашка женственная, я знаю наверняка. Я просто, твою мать это чувствую…
— Ты тоже — хриплю в пространство.
Теперь ее заливистый смех заполняет палату и отражается где-то внутри меня.
Это все от одиночества.
От того, что моя женщина не может быть до конца моей…
Может я так себя оправдываю, но я не хочу, что бы Даша уходила. Не сейчас. Она, словно подслушав мои мысли встает с кровати.
— Ты не можешь знать, как я выгляжу… Ты же меня не видишь…
С сожалением принимаю этот факт и прохладу, которая окутала меня, потеряв приятную тяжесть сверху.
— Я просто знаю — говорю уверенно.
— Я зашла только поздороваться у меня было совсем немного времени и мне уже пора…
Ее слова — приговор. Мне хочется осыпать ее капризными «не уходи»
Как баба, ей богу…Но…Я реально боюсь, что она не вернется.
— Ты придешь завтра? — слегка приподняв голову, спрашиваю пока ее аромат окончательно не испарился.
Пару секунд царит тишина. Скажи «Да»… Но тишина не отступает, зарождая во мне ужасную догадку. Ее уже нет в палате…
— Дашка просто, блядь скажи, что придешь… — бросаю в сердцах откидываясь на подушку.
Вновь ощущаю, как вишневый аромат ползет в мою сторону. На моих губах ее дыхание.
— Только, если ты будешь так же приветлив, как сегодня…
В голосе ее слышится сарказм и я уверен, что она все это время оценивала степень моего возбуждения.
Возможно даже говоря эти слова она стреляла глазами в бугор, который по-любому топорщит тонкий плед.
Но я не дам тебе мелкая засранка загнать меня под каблук…
Вновь прижимаю ее к себе и провожу носом по ее тонкой шее, вдыхая вишневый аромат. Сначала он мне не понравился, а теперь…
Я сума от него схожу.
— Я буду еще приветливее.
Не соображая, окончательно поехав от возбуждения тяну ее холодную руку к своему паху и жадно толкаюсь в ее раскрытую ладонь.
Слышу Дашино тяжелое дыхание на своих губах.
Нравится, да?
Мне-очень.
Голос в коридоре заставляет ее вздрогнуть и отпрыгнуть в сторону.
— Я приду. Только поздно. Не пугайся.
Устало выдохнув, стягиваю в кулак простынь.
Вот же… Твою мать…
Надеюсь у меня есть хоть немного времени до обхода…
Через пару минут голоса звучат уже возле моей двери и один отделившись заполняет мою палату.
— Тук тук.
Это мама.
Шустро переворачиваюсь на бок, что бы не шокировать ее тем фактом, что ее поехавший сын тут прелюбодеянием занимается.
Если б она зашла сюда чуть раньше, могла бы застать очень интимную картину…
— Ты как? — подходит ближе и оставляет на моей щеке поцелуй.
Бля… Давай не об этом, мам…
Но вопреки своему кислому настроению произношу сухое все в порядке.
— Ой, а это что? — голос мамы становится удивленным и я слышу шелест листа — записка.
Удивляюсь не меньше мамы.
Записка?
— Бестолковый Кирюха… Кнопка на пульте не красная, а зеленая…
Услышав записочный посыл растягиваю на губах довольную улыбку.
Мама наверное сейчас начнет засыпать меня вопросами.
Я позволяю себе ненадолго провалиться в свои мысли, отправив мамин голос звучать фоном.
Зеленый — это хорошо.
Красный — запрет, а зеленый разрешение к действию.
Я, блядь даже знаки какие-то начинаю искать. Видимо меня неплохо шарахнуло во время аварии или… во время сегодняшнего поцелуя…
Кирилл
— …Показатели Ваши улучшаются, Кирилл Андреевич, поэтому мы можем с Вами пробовать снять повязку на следующей неделе…
Слова приятно
