здравого смысла.
В глубине скверного леса древни передвигались целыми рощами, ведомые непонятными силами и желаниями. А их ветви блёкло-оранжевого цвета не просто раскачивались в такт ветру, но сами, казалось, имели собственную волю и извращённый разум. Этими ветвями древни вырывали стоящие на пути искорёженные скверной деревья, поднимали в воздух и откидывали в сторону на десятки метров. Или же поднимали в воздух визжащее существо: изменённого скверной кабана, волка или кого-то ещё. И, не напрягаясь, разрывали животное на части. Густая, чёрная, смоляная жидкость вместе со склизкими внутренностями забрызгивала верхушку древня. И в тот же миг ветви начинали легонько подёргиваться, будто в экстазе. Потом верх ствола древня расходился на несколько частей и ветви вкладывали останки животного в зёв с отвратным чавкающим звуком.
Но не только эти существа вызывали приступ параноидального страха и непроизвольное сокращение мышц где-то в районе хвоста. В лесу было огромное, изменённое скверной существо, которое я изначально принял за извивающийся неимоверных размеров корень.
Тогда, полгода назад, когда мы наконец научились правильно махать крыльями и смогли без проблем набирать высоту – мы с сестрой подлетели поближе к скверному лесу. И ужаснулись. Точнее, ужаснулся я, а сестра просто удивилась.
Весь лес тут и там был изрезан корнями, длиной в десять, двадцать, и даже тридцать метров. Как волны они выгибались полукругом, поднимаясь над деревьями и опускались вниз. Но из-под полотна скрученных ветвей вынырнуло нечто, отдалённо напоминавшее скрещённый вместе птичий клюв и бур горнопроходческой машины. Это нечто вытянулось, изогнулось и вернулось обратно в лес. Оставив после себя новый волнистый участок. Он, как и сорок подобных кусочков тянулись линией и заканчивались хвостом с пирамидкой из сужающихся колец. И таких змеиных тел я насчитал около двух десятков.
Но сейчас я чувствовал себя так, словно попал в сон убитого в хлам наркомана, словившего самый мощный приход в жизни.
Две разных группы порождений поедали друг друга.
Слева группа в десять арахнидов умудрилась поймать в свою рыжую паутину плюющегося паукана и, облепив его со всех сторон, разрывали на части. Справа один паукан и покрыл группу арахнидов каменной коркой, они попадали на землю и плюющаяся тварь, щёлкая жвалами, поднимал их наверх с помощью длинных клешней и жадно впивался в их тела.
Наблюдая всё это, я мысленно взял толстый фломастер и написал внутри черепа огромными буквами фразу, запрещающую мне заходить в скверные места.
– Кого будем искать? – спросила сестра, когда мы отлетели от порченого леса. Сейчас начало лета и живность в обычном лесу успела нагулять немного жирка.
– А кого найдём, того и будем искать.
Мой пространный ответ вполне удовлетворил Калису и мы, пустив головы, всмотрелись в зелёный лесной ковёр. Кроны деревьев лихорадочно мелькали под нами, но за последние месяцы глаза привыкли к этому. Но поначалу было тяжело настолько, что я пару раз чуть не упал со стометровой высоты от головокружения. Почему-то тогда мой мозг внезапно решил, что провернуться в черепе вверх тормашками – это хорошая и своевременная идея.
– Сиал, смотри.
– Куда?
– Туда.
Я точно когда-нибудь психану, плюну на всякую конспирацию и научу сестру как указывать направление по циферблату механических часов. Вот что может быть проще, чем сказать: «Сиал, смотри. Вон там, на два часа от меня»? Нет, надо обязательно тыкать мордашкой не пойми куда и надеяться, что я пойму. Тем более, когда надо смотреть сверху вниз на непроглядный слой зелёной листвы, под которым живность умело прячется.
Но в этот раз сестра показывала не вниз, а видневшуюся между высокими деревьями на полянку. Там вышагивал здоровый медведь. Судя по его габаритам, он уже был матёрым существом, перешедшим с нулевого на первый грейд. Лог… Маны осталось половина. Можно показать косолапому, где драконы летают.
Я попросил Калису не вмешиваться. Хотелось проверить, насколько сильны мои крылья и сколько они смогут поднять. А ещё хотелось попрактиковаться в крайне интересном виде спорта, как “Поймай на лету свой будущий обед”.
Сестра сначала поворчала, что я всегда что-то весёлое придумываю. Потом поворчала, что я всегда первым это что-то пробую. А потом она вдруг вспомнила, что является старшей сестрой и строго-настрого приказала не подвергать себя опасности и чуть что – сразу же подниматься в воздух.
Заверив Калису, что всё со мной будет хорошо – я сделал пару взмахов и приготовился к манёвру. Мишка развалился в центре лесной лужайки наслаждаясь тем, как солнце пригревало его бурую шёрстку. Потому что медведь – это блюдо, которое следует вначале подогреть.
Я изменил положение крыльев и сделал горизонтальный штопор. Земля с небом перекувыркнулись, моё тело нырнуло вниз и вышло из пике в нескольких метрах от верхушек деревьев. Было слышно, как шелестела листва от разогнанного крыльями воздуха. Я сфокусировал взгляд на медведе. До него примерно метров пятьдесят. Сорок. Тридцать. Начало поля… Э, падла шерстяная, куда?
– ПРЕВЕД, МЕДВЕД!
Мишутка, заметивший моё приближение и подскочивший в нелепой попытке удрать – теперь стоял как вкопанный в крайне интересной позе. Подскочив, он попытался взять разбег и согнул передние лапы, но раздался крик и вместо разбега медведь лишь приподнял мохнатый зад. Надеюсь – это девочка, иначе как-то некрасиво получится с его стороны. Притом вульгарно, пошло и непристойно, и вообще: фу-фу-фу таким быть!
– Братик, так здорово ты сделал! Я тоже так хочу попробовать! – Калиса сгорала от желания повторить мной пируэт.
Я не обращал внимания на сестру, сосредоточившись на своей добыче. Она очухалась, рычала и старалась вырваться из цепких лап. Но когда в твоё мохнатое тело впивается когтями чёрное летающее существо и на огромной скорости уносит в небо – довольно-таки глупо надеяться на счастливый конец.
– Ой-вей, – я постарался пробиться мишутке в сознание. – Ну шо вы-таки брыкаетесь, Михаиль Потапыч? Ну вы шо не знали, шо синоптики на сегодня-таки пообещали драконопад? Ой-вей! Или вы-таки из этих самых, шо способны открыто выставить напоказ своё нежное место? Вы шо, таки умудрились забыть правило, шо неприкрытый зад – будоражит взгляд? Ну тогда знайте, шо ничего личного, а просто “кусь”.
Закончив шутливый монолог – я изловчился, укусил медведя за шею и дёрнул головой. Шейные позвонки медведя захрустели. Он обмяк, прекратив брыкаться и оглашать округу отборными медведячьими матюгами. Я взмахнул крыльями и прислушался к ощущениям. Оказалось, что крылья способны на многое. Даже на нулевом уровне навыка «Полёт» они подняли в воздух меня вместе с тушкой матёрого медведя.
На равнине
