виде спутника Шолоховой. Однак тут его взгляд заскользил чуть в сторону, где он заметил одно крайне недовольное, полное ярости лицо, что смотрело на эту парочку.
— … А ты пишешь о чем угодно, только не обо мне. Хотя бы четверостишие! Нет… Только про кошечек, листочки и «вольный ветер в облаках», — продолжала жаловаться Марина Дмитриевна.
Заметив, что ее спутник расплылся в улыбке, она проследила за его взглядом и спросила:
— Алиса Орлова? А куда она так смотрит…
— О, моя прекрасная спутница и обязательный спутник в блудных играх, — величественно произнес Кирилл. — В нашем болоте зародилась искра!
— Так себе аллегория, — отвернулась от Орловой спутница Вешкина.
— Ты просто плохо училась. В болотном газе очень много метана, а это значит… — тут улыбка на лице Вешкина стала еще шире, от того, что Алиса принялась строчить кому-то сообщение. — Значит может знатно рвануть! Марина Дмитриевна, вы любите взрывы?
— Почему тут? — удивленно спросила Мария Дмитриевна, уставившись на название ресторана «Сикока».
— Потому, что тут обычно обитает нужный нам человек, — подмигнул ей Вешкин.
— Я не знаток японского языка, но насколько знаю, такого слова у них нет, — заметила девушка.
— Ой, да брось, — хмыкнул Кирилл Евгеньевич. — Какая разница? работники — русские, находимся в России. Так к чему нам их язык и названия, от которых язык в узел вяжется?
— Просто… это выглядит как издевка над японцами, — поджав губы произнесла она.
— Возможно так оно и есть. На моей памяти у Соколовых с японцами провалилось как минимум три сделки, — кивнул Вешкин и обняв девушку за талию потянул вперед. — Но нам то какая разница, правда? Мы ведь пришли, чтобы попробовать японской кухни.
— Тс-с-с-с… — прошипела девушка от прикосновений своего спутника.
— О, прости… Ты еще не отошла от последнего экзорцизма?
— Если бы ты был немного нежнее и не так увлекался бы поркой, возможно оно и зажило бы побыстрее, — укоризненно взглянула на него девушка.
— Я бы и не увлекался, если бы ты не просила тебя наказать посильнее, — с довольной улыбкой произнес Кирилл. — Кстати, громкости твоего стона позавидовала бы вся труппа тех немцев.
— Скажешь тоже, — слегка толкнула его в бок Марина, вышагивая по направлению к ресторану. — Ты еще скажи, что тебе не понравилось.
— Господи всемогущий, — хохотнул парень. — Как я могу допустить такое кощунство⁈
Парочка вошла в заведение, где к ним тут же поспешил администратор.
— Господа? Чем могу помочь?
— Столик на фамилию Вешкиных, — спокойно ответила девушка.
— Да, конечно. Прошу…
Их провели в зал, где они уселись за уютный столик у окна.
— Итак, — произнес Кирилл, окинув взглядом зал и найдя того человека, ради которого он сюда пришел. — Цель на месте.
— И кто же он? — без особого интереса спросила Марина.
— Соколов Игорь Геннадьевич. Наследник рода Соколовых и… — тут Вешкин наклонился к спутнице и прошептал: — И бывший любовник Шолоховой.
— М-м-м-м? И в чем тут соль? Ты говорил, про взрывы.
— В том, моя милая муза, что взрыв произойдет, если кое-что посолить, — выразительно взглянул на девушку.
— Например?
— Старую рану, — улыбнулся Вешкин. — Тем более, насколько я знаю, Соколов не был на опере, где Шолохова представляла своего ухажера.
Теперь Марина задумчиво взглянула на столик, где сидел наследник рода, задумчиво ковыряя суши в тарелке перед ним.
— И вот, дракон расправив крылья, лег мордой на восток. Туда где грезились былины, а он был молод и высок, — продекламировал Вешкин наблюдая за своей целью.
В этот момент к ним подошел официант.
— Господа что-нибудь выбрали?
— Любовь моя — мне как обычно, — произнес Кирилл и поднялся. — Я отойду на пару минут для приватного разговора.
Официант взглянул на девушку.
— Мне пожалуйста сашими из лосося и… и, пожалуй, стейк из тунца. Гарнира не надо.
— А молодому человеку…
— Самый острый вариант мисо супа, пожалуйста, — произнесла Марина и добавила полушепотом: — САМЫЙ!
— Хорошо, -кивнул официант записывая в блокноте. — Что-нибудь попить?
— Мне белого вина, на ваш вкус, а вот моему молодому человеку — кофе. Да, и у вас есть перец чили?
— Да.
— А какой-нибудь острый соус… табаско например?
— Да, но причем тут…
— Сделайте пожалуйста кофе. Максимально острый.
Официант обернулся на парня, что только что ушел и вопросительно посмотрел на девушку.
— Он любит плакать, — приподняла одну бровь девушка. — Но в виду черствейшей души — не может сделать это на эмоциях. Хочу его порадовать. Понимаете?
— Как скажете, — удивленно поднял брови официант. — Будет сделано.
Вешкин же тем временем уселся за стол с довольной улыбкой и взглянул на кислое лицо Соколова.
— Мой старый друг! А помнишь ты, как мы с тобой в Версали нюхали цветы…
— Алмата. И это было другое… вещество, — хмуро произнес Игорь. — Чем удостоен этой встрече?
— Да, штука была забористая, — кивнул Кирилл.
— Ты после нее постоянно стихи сочинять начал, — кивнул Соколов.
— Ага, до сих пор не отпускает, — хохотнул собеседник.
Повисла небольшая пауза. Игорь закинул в рот кусочек рыбки и вопросительно взглянул на Вешкина.
— Итак, ты по делу или… хочешь добавки?
— Нет, спасибо. Мне мозги еще нужны. Вот, выгуливаю невесту и увидел тебя. Думаю, надо подойти поздороваться и узнать у тебя один мучающий меня момент. Думаю ты должен знать.
— Вы, кстати, два сапога пара. Если то, что про нее говорят правда, то выдать ее можно было только за такого же пришибленного му… неординарного человека.
— О-оу! И что же говорят?
— Что она сущий дьявол в постели. Еще говорят, что из ее спальни выйти без синяков невозможно.
— Ну, скажем — так. Все немного сложнее, но истина где-то рядом.
— Я вообще, когда услышал о вашей помолвке, сразу понял — спелись. Что ты… неординарный, что она.
— Благодарю за столь лестный отзыв, — искренне улыбнулся Вешкин.
— Так, чего хотел? Вопрос был какой-то?
— Да, по Шолоховой, — кивнул Кирилл. — Дело в том, что мы тут были на представлении. Немцы в оперу приезжали.
