– Алла бирса [62], – пробормотала я, пожала плечами, взяла со стола тарелку с утренней выпечкой и пошла в библиотеку к Алексу.
Он ждал меня в правом крыле, сосредоточенный и явно голодный.
– Венеция и окрестности, – кротко улыбнулся мой муж, кивая на папку с материалами нашего нового дела.
На минуточку мне показалось, что я ослышалась и шеф все-таки шутил. Большая тарелка с татарскими эчпочмаками по бабушкиному рецепту едва не выскользнула из рук.
– Ты сказал Венеция? Нас точно не обманули, ведь это же не может быть правдой. Нас постоянно отправляют на задания в места, прямо противоположные заявленным. Сказали Венеция, читай – Кабул.
– Это правда, гном не врал.
– Неужели мы снова едем в этот чудесный город на воде, город узких площадей, высоких костелов, поющих гондольеров, пьющих дожей и девиц в красных чулках?!
– Милая, никаких девиц я не помню, – умно выкрутился командор. – Кроме тебя, конечно! А в остальном почти верно, но только нас отправляют не в сам город, а на соседний остров Мурано. Там стали слишком часто убивать туристов. Карабинеры и полиция разводят руками.
Я подвинула к Алексу тарелку еще теплых треугольных пирожков с бараниной (чудом не съеденных котом!), а сама уселась на соседний стул и раскрыла папку с делом. По устоявшейся традиции секретности оно было тщательно законспирировано.
Зачитываем название папки: «Курятник в Вильнюсе». Ну? Вот зачем столько таинственности, ума не приложу. Можно подумать, у нас тут всякие китайские шпионы так и шныряют? Так вот, за три года работы лично я еще ни одного не видела.
Обычно нам портят кровь всяческие ревизорские проверки или псевдонаучные комиссии, так смысл-то от своих же шифроваться…
– Итак, что мы имеем? «Мурано, знаменитый остров стеклодувов провинции Венеция, – вслух и с выражением прочитала я. – Еще в Средние века муранские мастера пользовались особым уважением и привилегиями. К примеру, если стеклодув совершил кражу или даже убийство на территории острова, он не нес за это никакого наказания, но мог быть казнен сразу же при первой попытке сбежать с него. Так сохранялись секреты знаменитого венецианского стекла. Особо примечательно, что смертной казнью для прочих венецианцев заканчивалась также любая попытка привезти на остров обычную кошку. До сих пор старые традиции сложного производства цветного хрусталя и ювелирных украшений в Мурано категорически запрещают держать этих милых животных в доме».
– Вот именно, – откликнулся мой муж, успевший умять уже два эчпочмака. – Ты прекрасно понимаешь, что может учинить даже всего один любопытный кот в химической лаборатории. Говорят, именно из-за кошек древние алхимики совершали такие фатальные ошибки, что к небесам взлетали целые кварталы. Помнишь знаменитую башню Петушья нога в Вавельском замке?
– Ту, которая до сих пор в золотых крапинках?
– Да, крупный взрыв в лаборатории при очередной попытке превращения свинца в золото. А произошло это из-за невинного удара кошачьего хвоста по кипящей колбе. В общем, едем вдвоем.
– Бедный котик…
– Ты о том, что взорвал Вавель в Кракове? Думаю, он уцелел, – поспешно успокоил меня командор. – В общем, по легенде мы семейная пара из России, отдыхаем в турне по Европе, в Венецию заглянули на три дня, проживаем в маленьком отеле «Эль Горбо». Наша задача выяснить, кто именно убивает туристов на Мурано.
– Или, скорее, что именно, – пробормотала я, пролистывая перевод показаний венецианской полиции. Карабинеры также были поставлены в тупик не столько фактом убийства (кого там этим удивишь?), сколько характером ран и отсутствием как оружия, так и подозреваемых.
Погибло уже шесть туристов мужского пола, не граждан Италии, не россиян, а богатеньких бездельников из того же Евросоюза.
У всех множественные колотые и резаные раны, нанесенные предположительно узким лезвием кинжала или шпагой. Порезы настолько чистые, что зачастую кровь даже не вытекала из сомкнувшихся ран. На месте преступления никаких следов ни человека, ни животного. За месяц полиция не продвинулась в этом деле ни на шаг.
Естественно, что в подобных случаях в конце концов должны были вызвать нас. Да что говорить, клянусь аллахом, нас всегда куда-нибудь вызывают, только случись что по-настоящему непонятное.
– Значит, мы не будем надевать карнавальные костюмы, белые маски, красные чулки и все такое? Эх…
– Почему не будем? – улыбнулся мой муж. – В Венеции как раз начинается карнавал, а в трости так легко спрятать клинок.
– Милый, ты прелесть! – Я чмокнула его в щеку и бегом бросилась в костюмерную.
Гоблины-консультанты, конечно, те еще зануды, однако если их поднапрячь и не хватать сразу, что дают, то есть шанс получить весьма приличные дизайнерские вещички. А если не подойдут, то можно грозно требовать эксклюзив, и после скандала нужную модель почти всегда могут сшить прямо здесь по твоей же фигуре.
Чем, признаться, я и собиралась заняться. Стопроцентно у них не будет хороших карнавальных костюмов, максимум найдут какие-нибудь дешевенькие поставки с китайского рынка. Так и оказалось…
– Нетушки, «Баба-яга против»! – твердо объявила я, когда два кривоногих молоденьких консультанта с прыщавыми носами набекрень выкатили мне три ряда вешалок с пошлейшими маскарадными костюмами из самой голимой синтетики.
Электризоваться же будет как не знаю что! Да если бы Пусика весь день об эбонитовую палочку тереть, и то уровень заряда был бы меньше. А я в таком платьице скорей бы могла в «Скорой помощи» работать – «сестра, мы его теряем, дефибриллятор, разряд!». Короче…
– Мальчики, мне нужно вот это, это и это, – ткнув пальцем в планшет и открывая венецианские фото в Яндексе, потребовала я. – Достаньте, пожалуйста, а в этом безобразии ходите сами.
Один консультант в темных очках меня знал и понимал, что связываться себе дороже, но вот второй, молоденький гоблин-первокурсник, оказался наивным, доверчивым и пылким.
– Вы не правы, агент Сафина. Устав обязует вас подчиняться мнению специалистов. Между прочим, мы не должны потакать всем капризам агентов, поскольку…
Больше он ничего не успел сказать, потому что я в пять секунд нарядила идиота в костюм венецианской куртизанки, после чего над ним в голос ржала вся костюмерная.
– Сам виноват, – строго напомнила я всхлипывающему уродцу. – Ты первый начал. А теперь что
