требовала по пятьдесят евро за фото!
Что бы там ни думал Алекс, но за каких-то два часа мое декольте увеличилось на полторы тысячи, не меньше! Это мой личный заработок, имею право. Кстати, когда какой-то голландец решил, что за полтинник ему можно похватать меня за все места, то мигом получил коленом по яйцекладке и рухнул носом в канал под дикий восторг прочих туристов!
В принципе, могла ведь и пристрелить, но сегодня почему-то хотелось быть доброй. Я наклонилась погладить приблудную кошку. По Венеции им ходить можно, а на Мурано ни лапой…
– Нам пора.
– Дорогой, давай через полчасика. Видишь, на подходе японская делегация. Их там столько-о, и все дико любят фотографироваться.
– Все понимаю, и все-таки нам пора. – Мой муж безжалостно вырвал меня из толпы облизывающихся японцев и за руку потащил к ближайшей пристани.
Ну и ладно, как говорится, всех денег не заработаешь, надо уметь отдыхать, иначе рискуешь стать самым богатым человеком на кладбище. А отдых в нашем случае это и есть исполнение своих служебных обязанностей. Мы ведь вроде кого-то там должны были остановить? Не помню. Неужели эта их коварная белая граппа начала действовать?
Над этим архисложным и по-человечески глубоким вопросом я думала всю дорогу до острова. Просто прижалась к груди любимого мужа и тупо думала. Кажется, даже ненадолго уснула. Он разбудил меня, когда маленький пароходик аккуратно притулился боком к пристани. Я, покачиваясь, на автомате спустилась за Алексом на берег.
Мерно плескались волны, командор вновь отправил меня любоваться, как стеклодув создает лошадку. Та же страшненькая девушка-гид отбарабанила едва ли не слово в слово – мастер, стекло, трубка, только для вас, прямо сейчас, смотреть и восхищаться, вот оно великое наследие венецианских мастеров острова Мурано. Ничего нового, ничего интересного.
Видимо, я начала зевать, возможно, более откровенно, чем следовало, поскольку за мной, повинуясь таинственному «закону зевоты», распахнули рты и другие туристы. Ха, да куда бы вы все делись – чехи-немцы-японцы-испанцы-россияне?!
Я с трудом удержалась, чтобы не обматерить двух толстых теток, под шумок распивающих русскую водку. Вот как они ее сюда провозят и, главное, зачем? Или им тут выпить нечего? Но нет, везут же бутылками и сами здесь же пьют, поскольку ни одного нормального венецианца пить эту сорокаградусную… хрень (отраву? пойло? А как еще честная мусульманка должна это назвать?!) не заставишь!
– Зюда со сфоим алк-голим низя, штраф сто псядесят евров, – официальным тоном и заплетающимся языком прошипела я.
Две тетки из Краснодара, переглянувшись, пожали плечами, преспокойно протянув мне триста евро.
Почему бы и нет? Тоже деньги, в конце концов. Я безмятежно убрала их в декольте и по предложению тех же краснодарок сделала глубокий глоток. Водка, конечно, может, и гадость, но на тот момент я уже не была в этом стопроцентно уверена. Все пошло гладко, куда и как надо!
Кстати, хорошо, что Алекс этого не видел, зачем ему знать, что его любимая (кто против, убью!) жена может запросто отхлебнуть водки? Правильно, все женщины меня поймут, знать ему незачем. Ик? Или уже вэк?!
– Алина, ты в порядке? – спросил меня командор, когда мы с ним сидели в том же баре с видом на набережную.
Как мы сюда попали? Не знаю. Когда пришли? Тоже тайна.
– Милый, а че мы тут, собстно, делаем? – спросила я, когда нам подали кофе.
Да, да, тот самый настоящий итальянский эспрессо, после которого уже все вопросы были лишними. Я даже слегка протрезвела. И на этом фоне вполне была готова к схватке хоть с самим турецким шайтаном!
– Я отойду ненадолго, – сказал Алекс.
– Конечно, дорогой.
И я с чистой душой, не задумываясь, осталась бдить на месте со второй чашкой итальянского кофе, когда в резко опускающихся сумерках вдруг заметила странную пару, идущую вдоль канала.
Однако вся странность, кажется, заключалась лишь в том, что мужчина опять в чем-то упрекал женщину, а она в свою очередь явно намекала, что с рук ему такое не сойдет. Дальнейшее буквально одно в одно повторяло вчерашнюю сцену, но, пожалуй, в более агрессивной версии.
Я быстро оглянулась в поисках командора, но тот задерживался. Пришлось встать и пойти к ним навстречу, надеясь перехватить мужчину, который уже зачем-то начал закатывать рукава. В полной тишине раздался звук пощечины. Незнакомка отшатнулась, прижав руки к лицу.
– Бить даму в Венеции не разрешено даже ее мужу, – трезво и холодно напомнила я, вставая между ними. – Сейчас же извинитесь!
– Не лезь не в свое дело, костюмированная шлюха! – на отличном итальянском с резким римским акцентом прорычал мужчина. – Эта мразь обманула меня, взяла деньги, а теперь отказывается платить телом! Я гражданин Рима и не позволю каким-то…
Разгоряченный гражданин Рима заткнулся сразу, как только ствол моего пистолета уставился ему между глаз.
– В Венеции нет шлюх, тут принято уважительно говорить «куртизанка». Извинитесь!
– П-перед кем?!
Пока я заступалась за ушлую девицу, та успешно скрылась в той же подворотне. Вот же стерва эдакая…
– Для начала передо мной. – Я опустила пистолет, и мужчина ошибочно счел это непрозрачным намеком.
Он гнусно ухмыльнулся и шагнул ко мне, пытаясь приобнять за талию, шумно дыша носом в набитое банкнотами декольте. Краем глаза я успела заметить появление огненной фигуры сзади и, не тратясь на объяснения, боднула наглеца лбом в подбородок, ударила каблуком по большому пальцу ноги, пнула в пах, а потом преспокойно столкнула в канал.
Пусть охладится и подумает о своем поведении. Ну а если утонет, то это уже не моя проблема. С меня станется и пристрелить, но, как и было сказано выше, почему-то именно сегодня я жутко добрая и всем даю шанс исправиться.
– Берегись, – неожиданно крикнул Алекс, и его шпага резко свистнула в воздухе.
Раздался хрустальный звон, монстр тонко взвизгнул, а к моим ногам вдруг упала узкая, явно нечеловеческая кисть руки с необыкновенно длинными острыми пальцами. Она быстро меняла цвет, обращаясь в обычное прозрачное стекло.
– Спасибо, милый. – Развернувшись, я опустилась на одно колено на манер македонской стрельбы, в упор
