Когда концепция и общая картина будущего романа прояснились, мы сели писать — каждый свою линию. Валентинов работал над линией Эры Гизело, мы — над линией Алика Залесского. По мере написания обменивались фрагментами, стыковали, согласовывали. Время от времени встречались, обсуждали кое-какие нюансы. И так — пока не закончили. Очень хотели сделать счастливый финал, но не получилось, к сожалению. Иначе вышла бы неправда, а пойти на такое и притянуть за уши хэппи-энд мы никак не могли.
Вмешательство же в текст друг друга было минимальным: стыковка частей и деталей и совсем легкая, «косметическая» редактура.
И в итоге написали «Нам здесь жить». Результатом остались довольны.
Юлий Буркин, Сергей Лукьяненко. Трилогия «Остров Русь»
Юлий Буркин: Я придумал сюжет подростковой книжки, он казался мне интересным, но я никогда не писал для детей и подростков, да как-то и не собирался. Потому, когда познакомился с Сергеем Лукьяненко и прочитал его «Рыцарей сорока островов», я решил подарить этот сюжет ему.
Сергей Лукьяненко: Инициатором выступил Юлий. Пришел и предложил написать фантастическую повесть для его детей, поскольку… сам он писать про детей не умеет.
Юлий Буркин: Но он как-то не впечатлился. Я обиделся: ни фига себе, я дарю, а он подарок не принимает. Рассердился и написал подробный план повести с психологическими характеристиками героев, некоторыми деталями, перипетиями сюжета и т. п. При следующей встрече дал Сергею. Он прочел, воодушевился, говорит, интересно, буду писать. Но я уже и сам увлекся и не захотел так просто отдавать. Решили писать вместе.
Сергей Лукьяненко: Составляли план, расписывали по главам, разбирали каждый по главе и потом их писали. Написанным обменивались, слегка правили друг друга, вписывали в чужую главу два-три абзаца (иногда) и устраняли возникшие расхождения.
Юлий Буркин: Было так интересно, что, еще не закончив первую повесть, начали вторую, а затем сразу и третью. Это было абсолютно равноправное сотрудничество, где-то игра в буриме, где-то соревнование — кто смешнее, кто неожиданнее.
Владимир Васильев, Анна Ли. «Идущие в Ночь»
Владимир Васильев: Основную фабулу романа «Идущие в Ночь» придумал я, причем практически сразу пришел к мысли о работе в паре с женщиной: каждому — по персонажу. Эдакое буриме, навеянное в том числе и фильмом «Леди-ястреб». Некоторое время я обдумывал начало, героев, потом задумался — кому предложить соавторство? Сначала я предполагал поработать с Марией Симоновой, но, повнимательнее вчитавшись в ее сольные книги, осознал, что манера ее письма не подходит под замысел «Идущих в Ночь». Практически сразу же я понял, что идеальным соавтором именно для этой книги станет Анна Китаева, к тому времени взявшая псевдоним Анна Ли и в силу ряда причин перекочевавшая из авторского цеха в переводческий. При первом же удобном случае я поведал ей замысел романа и с удовлетворением убедился, что не ошибся в выборе — Ли увлеклась сразу и всерьез. Осенью 1996 года я взял ноутбук и отправился в Киев.
«Идущие в Ночь» создавались в форсированном режиме, тридцать листов были сделаны за неполные три месяца. Первые двадцать восемь глав писались в режиме буриме — я или Анна садились и за день-два-три-четыре писали главу о событиях своего дня, о похождениях своего героя. После чего текст переходил соавтору. Естественно, что постоянно шли обсуждения и мозговые штурмы, к которым с самого начала подключился и Александр Лайк. Обсуждения получались довольно бурные, но интересно было как никогда. Две последние главы писались чуть иначе: каждый из нас троих по очереди садился за компьютер и наколачивал три-пять абзацев. Так что у книги реально три соавтора, невзирая на то, что Александр Лайк руку приложил только в последних двух главах.
Генри Лайон Олди, Андрей Валентинов, Марина и Сергей Дяченко. «Рубеж»
Генри Лайон Олди: Стартовая идея «панукраинского» литературного проекта принадлежала Андрею Валентинову. Идея довольно долго была опять-таки чисто абстрактной — пока ее не озвучили в присутствии полного состава будущих соавторов «Рубежа». Марине с Сергеем идея очень понравилась, и мы тут же договорились о совместной работе. Определили направление — серьезная фэнтези с украинским национальным колоритом. Пришли к соглашению, что это будет не игра типа буриме, а полноценный роман. Решили писать всерьез, без стеба и капустников (хотя ирония и юмор по ходу дела вполне допускались). И еще условились, что до финала не убиваем главных героев. А ближе к финалу — это уж как получится. Начинать выпало Марине с Сергеем.
Марина и Сергей Дяченко: Как там в песне поется — «дружба начинается с улыбки»? Так и у нас это случилось — в виде улыбки: а не попробовать ли? Ко времени «Рубежа» мы уже испытывали взаимную симпатию, общались семьями, котами и городами… Вот и получилось. Радостно как-то. На природе, при озере и шашлыках.
Генри Лайон Олди: Дяченко написали первую часть первого тома (основные герои — Рио и Гринь) и прислали написанное Валентинову без всяких комментариев. Вот есть текст, оборванный на самом интересном месте — продолжай! Валентинов продолжил, введя еще двух центральных персонажей — Юдку и Ярину. Написав свою часть, отдал текст нам: продолжайте! Мы прочли и с интересом выяснили, что происходящее в частях Дяченко и Валентинова можно объединить на основе каббалистической концепции мироздания. Засели писать, увязывая две первые части со своей при помощи этой концепции. От себя добавили еще двух персонажей — Сале и Исчезника (Каф-Малаха).
Марина и Сергей Дяченко: «Рубеж» — все-таки буриме, хотя и с коварствами. Мы написали начало, соединив в нем условно-фэнтезийный мир и гоголевскую Малороссию, и отдали соавторам, думая про себя: и как они выпутаются? Но они оказались покруче: ввели гайдаматчину, мистику Каббалы и вывели нас на второй том. Пришлось вникать.
Генри Лайон Олди: Закончив первый том, собрались в Киеве у Марины и Сергея, обсудили второй том и к чему в общих чертах это все должно прийти. И продолжили. Дяченко снова написали первую часть, Валентинов — вторую, а нам уже осталось заканчивать весь двухтомный роман. Параллельно возник еще один существенный персонаж (уже общий) — Денница.
Потом еще раз все согласовали, устранили оставшиеся нестыковки — и роман был готов. Вмешательство в текст друг друга снова было минимальным — стыковка, согласование и совсем легкая редактура (поскольку каждый из соавторов, как и в случае с «Нам здесь жить», редактировал свои фрагменты сам).
Андрей Лазарчук, Михаил Успенский. «Посмотри в глаза чудовищ», «Гиперборейская чума»
Андрей Лазарчук: Я не уверен, что это соавторство было случайным. Его, конечно, могло не состояться, но для этого кому-то там наверху следовало приложить заметные усилия.
Подошел Миша и сказал: «У меня есть классная идея, которую я точно не смогу написать». В результате от той первоначальной идеи уцелел только маленький карманный викинг Олаф. Но зато получилось два (теперь уже почти три) неплохих романа и очень хороший рассказ (новелла «Желтая подводная лодка «Комсомолец Мордовии» завоевала множество литературных призов — прим. ред.). И еще киносценарий, на который, возможно, найдется покупатель.
«Чудовища» практически целиком написаны «плечо к плечу» — кто-то сидел за машиной, кто-то рядом, весь текст проговаривался много раз. «Чуму» писали преимущественно по кускам: я — одни линии, Миша — другие. «Комсомолец Мордовии» — снова вместе, равно как и «Судьбу сверхчеловека». Наконец, новый роман снова пишется по линиям: Миша делает историко-мифологическую часть, мы с Ирой — современность. Этот роман сводит вместе «Чуму» и «Чудовищ», название окончательно еще не придумали, но это всегда остается на последний момент.
Литература — это, конечно же, игра (но не только); соавторство — в первую очередь, создание нового виртуального автора (но не только); писать в соавторстве увлекательно — это можно сравнить с игрой в шахматы с партнером (в противоположность сольной работе как решению шахматных задач; тоже увлекательно, но иначе). Вдвоем (втроем) мыслишь шире, в одиночестве — глубже. Наконец, когда пишешь с соавтором, не столько перенимаешь его приемы, сколько лучше осознаешь и отрабатываешь собственные. В любом случае, это новый опыт, что всегда полезно.
Сергей Лукьяненко, Владимир Васильев. «Дневной Дозор»
Владимир Васильев: Прочитав «Ночной Дозор», В.Васильев неожиданно осознал две вещи: 1) что ему гораздо ближе Тьма, нежели Свет, и 2) что «Ночной Дозор» написан Светлым, а следовательно, Темные изображены там совершенно неправдоподобно. Через два часа после того, как последние страницы «Ночного Дозора» были дочитаны, я закончил писать кусочек текста, который впоследствии стал прологом ко второй части «Дневного Дозора» — «Чужой для Иных». Естественно, что я рассказал обо всем Сергею Лукьяненко. И когда он сам задумался о втором романе, на этот раз повествующем о том же мире с точки зрения Темных, возникла идея написать его в соавторстве, тем более, что какие-то наработки имелись также у Ника Перумова. То есть первоначально мы вообще собирались писать втроем, каждый по одной повести. Однако Ник не сумел отвлечься от собственных проектов. Тогда мы с Сергеем попытались завербовать Леонида Кудрявцева — и снова безуспешно, Леонид был тоже очень занят и не мог выкроить время.
