моих слов, мы наконец-то покинули место, с которым у меня теперь всегда будут связаны самые кошмарные воспоминания.
Антон настроил печку и включил спокойную, расслабляющую музыку. Сегодняшний день меня настолько вымотал, что, стоило нашей машине проехать пару километров, я вырубилась.
Я проснулась, когда Антон подхватил меня на руки, но глаза не открыла, хочу ещё понежиться в руках мужчины, который любит меня. Лицом уткнулась в его грудь и с наслаждением вдохнула его запах полной грудью.
Как же хорошо, когда мужчина не заставляет тебя подчиняться ему с помощью грубой силы, а завоёвывает лаской и любовью.
Под щекой у меня билось сердце, которое готово не только любить меня, но и хранить мне верность. А для меня это два важных взаимосвязанных фактора, приводящих к безусловному счастью.
Мы прошли мимо консьержа, который и бровью не повёл при виде нас, только проводил цепким взглядом до лифта, и тут же потерял всякий интерес.
Когда Антон занёс меня в квартиру, мое сердце встрепенулось дикой птичкой. Если сегодня Антон захочет перейти грань барьера, возведённого мной, я не буду против. Да что там против, я сама готова стать инициатором.
Больше не хочу оказаться в положении, когда у меня могут силой отнять то, что я не хочу отдавать.
Желаю принадлежать лишь любимому. И, кажется, я успела влюбиться в навязанного мне жениха.
Антон осторожно укладывает меня на кровать, предварительно сняв с него покрывало. Хочет убрать руки, но я не позволяю. Цепляюсь за него так, словно это вопрос жизни и смерти.
— Ты не спишь? — шепчет он мне в волосы.
Я отрицательно качаю головой и ещё теснее прижимаюсь к нему.
— Любимая, если не отпустишь, я дальше за свои действия не отвечаю.
Говорит одно, а делает совсем другое. Утыкается носом мне в шею и языком рисует одному ему известные узоры. От этих действий у меня мурашки бегут по коже. Расслабляюсь и отдаюсь в руки мужчине, который меня любит и не обидит. Мужчине, который с недавних пор меня безумно волнует.
— Антон, я не хочу, чтобы ты останавливался, — шепчу я тихо-тихо, но он слышит меня.
Смотрю куда угодно, но только не на него. Антон берёт мое лицо в две ладони, пальцами ласкает скулы и щеки,
— Ангел, ты играешь с огнём. Нельзя дразнить разозленного мужчину.
— Но ты же меня не обидишь, не так ли? — не спрашиваю, а утверждаю.
— Никогда! — клятвенно и немножко обиженно восклицает мой жених.
— Тогда не мог бы ты продолжить ровно с того места, где остановился? — лукаво спрашиваю.
— Малышка, тебя сегодня чуть не изнасиловали, а я, скорее всего, не смогу быть нежным. Не сегодня. Я слишком голоден.
— Сотри с моей памяти поступок Максима, замени другими воспоминаниями. Хочу забыть всё, что было сегодня, — и очень нежно добавляю, — Пожалуйста.
— Мне кажется, или ты сейчас хочешь мной воспользоваться?
— Я хочу принадлежать мужчине по доброй воле, а не так, как хотел Максим.
— Не произноси больше имя этого мудака. Никто тебя не обидит, никогда. Я не позволю. — рычит мой жених.
— Я тебе верю, — я обвожу языком губы, пересохшие от напряжения.
Взгляд Антона вдруг становиться таким голодным и диким, что я непроизвольно начинаю дрожать и снова нервно облизываюсь.
— Не делай так. — хрипит Антон.
Но мне понравилось дёргать хищника за усы. Ещё раз провожу языком по губам и невинно произношу:
— Как?
— Ну всё, девочка, считай, ты доигралась, — рычит
Антон и жадно припадает к моим губам. После пережитого, желание Антона меня больше не пугает. Я сама прижимаюсь к нему сильнее, обнимаю за крепкие, стальные плечи и подставляю губы для поцелуев. Чувствую, как ему срывает крышу от моей взаимности. Он не целует меня, нет, он буквально пьёт меня, крадёт моё дыхание, но взамен отдаёт своё.
В противовес своим голодным поцелуям, Антон запускает пальцы в мои волосы и нежно-нежно играет с прядями, массирует кожу головы, тем самым настраивая меня на нужную ему волну.
Он играет со мной, сейчас он подобен опытному музыканту, который виртуозно нажимает на нужные клавиши, получая взамен именно ту мелодию, которую сам желает.
От приятных касаний его пальцев по всему телу разливается настоящий огонь желаний, и я даже начинаю тихонько постанывать.
Антон поцелуями опускается к шее, ласкает нежную кожу губами и языком. Поднимает на меня глаза, начинает снимать с меня свитер.
— Красивая, останови меня, — хрипло шепчет он, не отрывая от меня горящих глаз.
Отрицательно мотаю головой и чуть приподнимаюсь, чтобы ему было удобнее снимать с меня одежду.
Антон снял с меня свитер и отбросил его в сторону. В голодном взгляде жениха промелькнуло восхищение.
Кажется, кому-то понравился мой бюстье. То, что началось дальше, заставило меня покраснеть с головы до пят.
Томные, тягучие поцелуи вдоль шеи, в ямочке меж ключицами. Антон словно дегустировал меня, изучал на вкус.
Губами спустил лямки бюстика и зарылся головой в ложбинку между грудями. Целуя и лаская меня языком, нетерпеливо сунул руки под меня, стал шарить по спине, с намерением расстегнуть застёжку лифчика.
Когда он оторвался от моей груди и уставился на меня с недоумением, я хихикнула, кажется мне удалось Антона Назарова удивить и впечатлить, одним лишь видом своего белья.
Но мгновенние спустя, смех застрял у меня в горле, когда я увидела его глаза. Не иначе как дикий хищник вышел на охоту. Оголодавший, неистовый хищник, способный, не задумываясь, порвать все препятствия на пути к вожделенной добыче.
Лишь в целях сохранения своего прекрасного бюстье я показала Антону застёжку, которая находилась спереди. Он довольно усмехнулся и в два счета избавил меня от лишнего предмета одежды. Не успела вздохнуть, как уже осталась без верхней части белья, обнаженная по пояс.
Антон шумно сглотнул. Просто завис надо мной и пожирал меня глазами, любуясь. Восхищаясь. Вожделея. Медленно поднял руки и очень осторожно положил на мои груди, при этом не отрывая от меня своих потемневших глаз.
А я, словно загипнотизированная, даже моргнуть не могу. С учащённым дыханием наблюдаю, как нежно и чувственно его пальцы поглаживает, чуть сжимает и снова гладит упругие полушария.
Это так приятно. Так… красиво. Контраст моей нежной белой кожи и его загорелых рук смотрелся завораживающе.
— Ты охуительная, малышка. Хочу тебя попробовать, всю, каждый участок твоего прекрасного тела хочу заласкать.
Хриплый, возбуждённый голос моего любимого вызвал табун мурашек по всему телу, а когда он накрыл губами мой сосок, я захлебнулась воздухом.
Боги, как же хорошо! А Антон, наконец-то дорвавшись до меня, словно потерял всякий контроль. Обхватил руками
