завал полнейший.
— Тебе же еще в Химки ехать на электричке.
— Молчи, не напоминай. Опять чужие косяки исправляю, — раздраженно сообщила она. — В отделе два человека, включая меня, а новых не берут.
— Экономия. Один кризис пережили, бодро готовимся ко второму, — прокомментировал я.
— Подписка падает, — мрачно подтвердила она.
— Сильно?
— Не скажу. Коммерческая тайна.
— Устала ты, красавица.
— Уже выходных жду, — созналась Полина.
— А на выходных что? Или кто? Идеальный мужчина?
Заведующая не приняла иронического тона.
— Откуда он возьмется?
В ее голосе теперь сквозила обреченность.
— Но идеал есть? — попробовал выяснить я, вспомнив диалог Полины с Тимофеем.
— Есть, конечно.
— Материально обеспеченный?
— Ну, не только. Хотя это важно. Квартира, машина обязательно должны быть. Но лично для меня и внешность имеет значение, и душевные качества, — разложила всё по полочкам Полина.
Перечисляя характерные черты идеала, она чуть воодушевилась.
— Ладно, хватит лясы точить. Пойду, еще поработаю, — и Полина ловко выскользнула из кухни, разминувшись с оператором Бакаевым.
Бакаев был в ветровке и с рюкзаком за спиной, готовый к отбытию.
— Пирожными кормила, как Эрика? — ухмыльнулся он.
— Скромное товарищеское застолье, — отшутился я.
— Под тебя, значит, клинья подбивает, — уверенно продолжал Бакаев. — Тридцать лет скоро стукнет, а замужем не была ни разу. Проблема!
— На что я ей? У меня ни кола, ни двора. Гастарбайтер.
— Э-э, ты не прав. Они всех рассматривают, никого заранее не отметают. Я же говорю, хищницы! — оптом заклеймил он всю прекрасную половину человечества.
— Потрясения-то будут? — увел я его в сторону от неисчерпаемой темы.
— Какие потрясения?
— Политические, естественно.
— Обязательно будут, — сказал Бакаев. — Еще пожалеем о стабильности.
— Но ты меры принимаешь?
— А то! В субботу на рынок поеду, затарюсь по полной программе. Соленья у меня в подвале уже есть, прикуплю гречки и тушенки.
Нику я поджидал возле единственного выхода с «Алексеевской», прямо перед эскалатором. Движущаяся лестница вознесла ее точно в мои объятия. Я зарылся носом в волосы блондинки, которые сладко пахли гелем или, может быть, шампунем.
— Щекотно! — засмеялась она.
— Ревнивая, значит.
— Чуть-чуть.
— То есть, не считается?
Ника взяла меня под руку.
— Веди, Сусанин.
Когда мы уже подходили к подъезду, она игриво спросила:
— В магазин не зайдем? Или в аптеку?
— Все меры приняты, — заверил я.
Квартира Нике однозначно понравилась. И оба моих дивана, большой и маленький, и шкафы-купе, и компьютерный столик. Увидев кондиционер на стене, она взяла пульт и несколько раз с удовольствием включила и выключила его. Душевая кабина привела ее в полный восторг.
— Клёво у тебя тут! — воскликнула она.
— А как иначе?
— Книжки читаешь? — спросила моя блондинка, подойдя ближе к полке, на которой стояли дамские авантюрные романы.
— Эти? Нет, от хозяев остались. Просто я с детства не приучен книги выбрасывать.
Ника уважительно поглядела на меня.
На кухне почти все необходимые приготовления были уже произведены. Я заблаговременно сбегал в супермаркет по соседству, притащив оттуда разной закуски, а украсила стол здоровая бутыль хорошего виски. Ее, наводя порядок, я нашел в шкафу в красивой подарочной коробке с подушкой безопасности из опилок. Прежний жилец, похоже, покидал эту квартиру в жуткой спешке. Само собой, бутылку я хозяевам не отдал.
— О, вискарик! Это я люблю, — оживилась Ника.
— Что еще любишь?
— От рома не откажусь.
— Ясно. Имеется также блюдо быстрого приготовления по-испански, — анонсировал я. — Пять-семь минут, и приступим.
— Я в другой раз тебе тоже что-нибудь приготовлю, — пообещала она.
— Лучший мой подарочек это ты.
Пока я хлопотал у плиты, гостья сняла пиджачок и осталась в белой рубашке с воротником-стоечкой и юбке чуть выше колен.
— Дресс-код в фирме?
— Да. Так непривычно!
— За привыкание? — озвучил я первый тост.
Ника кивнула и лихо опрокинула рюмку.
— Запивай соком, — посоветовал я.
Запивала она не очень активно, как и закусывала, и пьянела стремительно. Во всяком случае, болтала Ника совершенно невпопад и к месту и не месту хохотала, запрокидывая голову. Рассказывала, что работа нравится и коллектив вроде ничего, хотя зарплата пока маленькая, что была недавно на концерте в Лужниках и классно там оттянулась. Я ее, впрочем, не очень-то слушал.
— Вставай, — после очередной рюмки она схватила меня за ремень на брюках и потянула в комнату.
Посмотрев в ее глаза, я увидел, что они совершенно мутные, без единого проблеска мысли.
— Давай, бери меня, — хрипло произнесла она неожиданно низким голосом. — Чего ждешь?
На общей нашей родине мы занимались этим делом без допинга. Теперь я уяснил, что пьяная в хлам Ника радикально отличается от трезвой. В маленькую, изящную блондинку будто бес вселился. Она хрипела, орала и билась в моих руках, даже пыталась укусить меня и требовала еще и еще, глубже и глубже, а в самый ответственный момент, будучи подо мной, вдруг тонко вскрикнула. Когда я аккуратно восстановил дыхание, стало ясно, что она спит, уткнувшись лицом в подушку. Как писали раньше спортивные публицисты, отдала все силы борьбе.
В квартире было довольно тепло, и алкоголь еще действовал. Я сел, не одеваясь, на стул, хлебнул сока из высокого стакана. В приглушенном свете ночника Ника возлежала в костюме Евы, вытянув ноги и разбросав руки в стороны. Девушка была, без преувеличения, хороша собой. Для утонченной интеллектуальной беседы она, пожалуй, не годилась, но за всё остальное я поставил бы ей пятерку без минусов. «Конечно, она мне в дочери годится, но я ведь ее замуж не зову», — мысленно сказал я себе.
Забавно всё-таки складывается моя столичная жизнь, размышлял я далее. Еще к вечеру в пятницу я был один, как перст, без перспектив повышения в чине и малейшего намека на сексуальную активность. К ночи со вторника на среду наметился крутой поворот. Сразу в двух местах мне светила руководящая роль, связанная с улучшением финансовой ситуации, а еще появились Марина с Никой. На ком-то из них скоро придется остановить выбор, и я это прекрасно понимал.
Какова брюнетка Марина в ближнем бою, я пока не мог судить, но имел основания догадываться, что она тоже не оплошает. На стороне Ники выступала молодость, однако и ее соперницу рано было записывать в старухи. К тому же, с работницей «скорой помощи» точно было о чем поговорить, и не только в постели. Тем не менее, в целом всё пока было слишком сложно, и для принятия окончательного решения по-прежнему требовались новые факты.
А пока, поскольку никто меня не подгонял, я отложил свои аналитические упражнения на будущее. Допил сок, накрыл Нику одеялом и сам улегся рядом. Полежал немного, поворочался и убедился, что сон упорно не идет. Раз так, понял я,
