в грядущее грядущее зашвырнуло. Мы тут тебя целый год ждали. Так что извиняй, Витька, мы больше не сверстники. Мне давно как четырнадцать.
— В смысле «мы»? — зацепился за слово Витька.
— Всё население Земли: я, Иона и Марфа с Майей.
— Ну, тому, что немцы тут прижились, я не удивлён. А ты-то что в будущем забыл? Мы же вроде как тебя спасли.
— Спасли, — кивнул Генка, — и за это огромное вам спасибо. Я вернулся назад в девяносто второй год, к родителям, и сейчас спокойно учусь в школе. В другом, правда, городе.
— Вижу я, как ты спокойно учишься, — сказал Витька, — в далёком будущем с лопатой.
— Это я Марфе с Ионой помогаю — продукты из своего времени вожу. У них дочка родилась, маленькая. А что до картофельного поля — то это вынужденная мера. В моём девяносто третьем картошку постоянно какие-то жулики выкапывают.
— А почему тогда Иона с Марфой к тебе не переберутся? — спросил Витька. — У тебя ведь там тоже временной разлом есть.
— Они решили, что так будет лучше для Майи. Ну, для дочки ихней. Она от рождения имеет сродство с временем — прыгает из вчера в завтра без всяких приборов. Так что мы решили, что ей будет лучше здесь расти — чтоб нездоровые сенсации не плодить.
— Нездоровых сенсаций нам не надо, — кивнул Витька.
— Ты лучше скажи, какие у тебя планы? — продолжил Генка. — Ты ведь понимаешь, что спокойно можешь вернуться в своё время? Там мощный узел из временных потоков существует, так что проблем не будет.
— А смысл? — пожал плечами Витька. — У меня там никого больше нет. Я не просто временную петлю сбросил — я всю базовую реальность перезагрузил. Не думаю, что мама меня помнит: я сейчас как Иона с Марфой — существую только потому, что существую.
— Это только теория, а не приговор, — сразу насупился Генка. — Ты обязательно должен встретиться с родными!
— Эй! — воскликнул Витька. — Я сейчас так говорю, чтоб напрасными надеждами себя не обманывать. Конечно я всё проверю. И буду безумно счастлив, если, как и ты, найду лазейку к семье. Вот только…
— Вот только что?
— …не думаю, что тут что-то можно сделать. Я наблюдал за вселенной, когда она обратно собиралась. Поэтому знаю, что меня в новой версии мироздания нет и никогда не было.
— Ты наблюдал за тем, как вселенная собиралась? — удивлённо присвистнул Генка. — Это вообще как?
— Ну, помнишь, как мы расстались? Я тогда сразу…
— Стоп. Стоп. Стоп, — замахал руками Генка. — Пошли на фазенду к немцам! Им тоже интересно будет послушать! Заодно и чай с печеньками попьём!
— И то верно! — воскликнул Витька. — А то я чувствую себя, словно год ничего не ел!
И друзья поспешили по тропинке, вьющейся среди зелёных хлыстов и колючек.
Через несколько минут, перейдя через торчащий из зелени скальной гребень, они вышли на плоскую вершину холма. Здесь, на зелёной лужайке, возвышался небольшой, аккуратный, прямо как на иллюстрации к сказке братьев Гримм, каменный домик.
Конечно, если хорошенько всмотреться, то домик быстро терял всю сказочность — его побелённые стены были собраны из скальных обломков, а зелёная крыша укрыта поросшей высокой травой дёрном. Но общего впечатления это не портило — было видно, что домик выстроен со старанием и любовью.
— Можно вывезти немца из Германии, но Германию из немца не вывести, — прокомментировал дом Генка, издалека закричав: — Марфа! Иона! Посмотрите, кого к нам сегодня выбросило!
— О! Наконец-то Виктор! — послышался из-за дверей радостный голос Марфы. — Заходите, я сейчас самовар поставлю!
Но стоило Витьке направиться к домику, как его незамедлительно остановил Генка, положив ему руку на плечо.
— Знаешь, чем взрослые занимаются, когда у них телевизора нет?
— Ага, — понимающе кивнул Витька, хотя ничего не понял.
— А вот сейчас уже можно, — сказал через минуту Генка, и друзья зашагали к дому.
Внутри домик оказался точно такой же восхитительно-садовый, как и в другие, виденные Витькой ещё в прошлой жизни дачные фазенды. Разномастная, словно собранная с миру по нитке мебель, полки со съестными запасами в стеклянных банках, часы с гирями и жестяным циферблатом и стоящий на столе самовар, труба от которого выходила в окно.
— Тебе чай или кофе? — спросила колдующая у самовара Марфа.
— Давайте кофе, — подумав, решил Витька.
Сегодня был первый день его взрослой жизни, и он решил, что может больше не соблюдать установленный мамой запрет на бодрящие напитки.
— Не самый лучший выбор, — сказал сидящий в кресле Иона. — Кофе у нас «Пеле». А вот чай хороший, индийский.
За прошедший с их последней встречи год он отпустил русую бороду и стал похож на древнерусского викинга. А вот сидящая у него на руках крошечная девочка, напротив, была вылитая мама — такая же темноволосая и кареглазая.
— Да не слушай ты его, — шикнула на мужа Марфа. — Нормальный это кофе. Просто Иона, как и я, рад видеть тебя живым. Если честно, мы даже перестали надеяться.
— Временная стремнина редко выпускает свои жертвы живыми, — сказал Иона. — Твой случай — редкое исключение. Как вообще тебе удалось спастись?
Он уже вполне неплохо говорил по-русски — видимо, научившись у Генки.
— По методу барона Мюнхгаузена, — пожал плечами Витька. — Помните его приключение, когда он спасся от льва, заставив его прыгнуть в пасть крокодила? Так и я — должен был исчезнуть, поскольку меня не существует в перезагрузившейся реальности, но остался, поскольку участвовал в сбросе временной петли.
— То есть ты ухитрился вызвать конфликт интересов у определяющих мироздания законов?! — восторженно присвинул Генка. — Молодчина какой!
— Действительно, — поддакнула Марфа. — Вне всякого сомнения, это гениальное озарение, благодаря которому ты избежал ужасной участи всех временных путешественников.
— Да ладно преувеличивать, — отмахнулся Витька. — Все времеходцы, которых я знаю, однако, сумели выжить.
— Это означает, что все остальные не сумели, — развёл руками Иона.
— Какие остальные? Тут как бы только мы.
— Ах, Витька, — подавая ему чашку с кофе, сказала Марфа. — Машина времени не самое сложное устройство. Конечно, принцип её работы лежит вне проторенных инженерной мыслью путей, но в
