Воительница метнула широкий клинок, который пробил стену рядом со мной, и ринулась врукопашную. Мы встретились на середине комнаты, она пыталась достать меня копьями, но я уклонялся. Выждав момент, я ударил, вложив в кулак столько энергии, сколько мог. Воительница отлетела в другой конец залы. Я подбежал и, не давая ей подняться, ещё одним ударом вогнал ей в пол. Пол проломился, и мы рухнули в подвальное помещение. Оказались в каком-то коридоре.
Вскочили на ноги и продолжили сражение. Вот только здесь, в тесном замкнутом пространстве, моей противнице было сложно управляться с копьями, они то и дело задевали стены, а я постоянно пробивал то в кирасу, то в шлем, пока не увидел, что доспех трескается, и тогда один мощным ударом я сбил противницу с ног. А потом схватил копьё, которое она не успела убрать, и пригвоздил её к полу собственным же копьём.
Из подвала на этот раз я еле выбрался – слишком запутанными тут были коридоры. Бродя по залам в поиске врагов, я снова оказался в помещении с разрушенной стеной. И тут навстречу вышел старик. Он создал воздушный вихрь, от которого я отлетел к дверям. Поднялся, снова пошёл на врага, сконцентрировав энергию в ногах. На меня обрушился ещё один такой же вихрь, но на этот раз я устоял. А затем ринулся в атаку и, оказавшись на расстоянии в пять метров, сам выпустил энергетическую волну. Теперь уже старик не выдержал и полетел на пол. Но тут же вскочил. Между нами завязалась драка. Противник ловко орудовал алебардой, и мне не всегда удавалось увернуться. Ускоряться я не торопился, зная, сколько энергии это отнимет, решил попробовать справиться так.
Очередной удар алебардой. Я уклонился и достал противника ногой с разворота. Ещё один удар ногой в прыжке – и враг на полу. Его защитная оболочка исчезала, значит, старик ослаб – его силы закончились раньше моих. Я подошёл и придавил его сапогом. Старик был при смерти, но в глазах читалась ненависть.
– Тебе не уйти, – прорычал он, – ты сдохнешь, как собака, ублюдок!
Сказав это, он умер: мой сапог проломил ему грудную клетку.
– Поздравляю, – раздался в дверях голос. – Ты убил двоих членов своей семьи. Но силы твои на исходе, и со нами тебе не справиться. Или снова будешь бегать?
Я обернулся: на меня смотрел Василий, по обе руки его стояли два старших дружинника.
– Твои люди мертвы. Ты остался один, – произнёс Василий. – Я же говорил: приходить сюда – ошибка с твоей стороны.
И правда, я чувствовал, что очень скоро энергия иссякнет. Но ничего другого, кроме как принять бой, не оставалось.
На меня ринулись два старших дружинники. Один от моего удара улетел на улицу, второй влепился в стену. Теперь остался только дядя. Он атаковал меня своим воздушным бердышом, и я еле сдерживал яростный натиск. С каждым ударом у меня оставалось всё меньше и меньше энергии, и я чувствовал, что долго не продержусь. Я ставил блоки, уклонялся и несколько раз даже достал дядю кулаками, но его воздушная оболочка держалась, не желая слабеть. А вот я слабел...
Очередной уворот, и двумя руками я нанёс удар Василию в грудь, а затем в прыжке с разворота пробил в голову ногой. Дядя отлетел в сторону. Я разбежался и, сосредоточив остаток энергии в руке, ударил его так, что тот рухнул на пол.
И тут силы покинули меня. Мутило, ноги подкашивались, голова кружилась. А дядя поднялся, как ни в чём не бывало. Ценой неимоверных усилий мне всё же удалось собрать остатки энергии. И сделал это как раз вовремя: дядя запустил в меня воздушный кулак, я выдержал его, но отлетел на несколько шагов. Поднялся, но вся энергия ушла на поглощение удара, и я оказался беспомощным. Василий шёл на меня, сжимая в руке бердыш, а я чувствовал, что вот-вот потеряю сознание.
«Нет! Только не это! Только не сейчас!» – мысленно приказывал я своему телу, но на этот раз оно не послушалось, и я отключился.
Когда я открыл глаза, первым делом увидел лицо Катрин. Почему-то показалось, что я в очередной раз умер, но боль во всём теле говорила, что этот бренный мир я каким-то чудом ещё не покинул. Катрин пыталась меня растормошить.
– Наконец-то ты очнулся, – произнесла она, едва я открыл глаза, – ты минут десять лежишь без сознания. Даже не знали уже, что делать.
Я поднялся. Мы находились в той же комнате, где я сражался с дядей. Рядом стояли Кузьма и Максим. На улице тоже были люди – судя по униформе, наши. Один из старших дружинников Барятинских и сам Василий валялись на полу мёртвыми.
– Что случилось? – спросил я. – Мы дрались с дядей, а потом у меня закончились силы, и я отрубился.
– Мы видели, – сказал Кузьма, – мы небольшой группой пробились в поместье, чтобы захватить особняк. А тут – ты. Этого гада Катрин подстрелила. Он даже сообразить ничего не успел. Один выстрел – и готов. С тобой всё в порядке? А то мы тут перепугались, что опоздали.
Я сел на пол. До сих пор чувствовал слабость и головокружение. Но меня заботило сейчас совсем другое.
– Где остальные Барятинские? Где Алексей? – спросил я. – Я его здесь не видел. Враги сдались?
– Пленные говорят, что несколько Барятинских, в том числе Алексей Ярославович с наследником – в городе, – ответила Максим.
– Тьфу ты, – сплюнул я. – Так и знал. Ушли гады.
– Зато теперь в наших руках поместье, – сказала Катрин. – Оборонительную
