В местной школе учится 650 детей, четверть населения Рапануи. Директор школы Эмилия Паоа Кардинале, урожденная островитянка, жалуется, что-де не все из ее учеников заканчивают учебу, что язык рапануи вытесняется испанским и что отсутствие на острове даже профессиональной школы не позволяет удерживать здесь способную молодежь:
— Дети у нас талантливые, смышленые, но, чтобы получить приличное образование, им надо лететь на континент, а получив его там, трудно потом найти на острове работу по специальности. Заколдованный круг, который пока что разорвать не удается.
Сетовала директор и на то, что островитяне становятся «флохос» — «слабаками».
— От голода здесь никто не умирает — говорит она. — Народ живет в целом прилично. Климат хороший, рыбы в океане достаточно, туристы приезжают круглый год. Вот люди и привыкли получать необходимый минимум благ без особых усилий. С одной стороны, это хорошо, а с другой... Человек-то формируется в преодолении трудностей, в соперничестве с другими, в борьбе за существование. А когда все под рукой, он становится аморфным, безвольным, чересчур благодушным. Одним словом — «флохо»... И это грозит стать характерной чертой островитян. Нашим ребятам, кто поехал продолжать учебу на континент, приходится там очень туго. Многие, столкнувшись с трудностями, бегут назад.
То же говорил мне и Альфредо Туки, заместитель губернатора Рапануи. Он мечтает приобщить остров к достижениям современной цивилизации, но тот же феномен «слабины», по его мнению, делает жителей равнодушными к идеям самосовершенствования, к постижению нового, сильно сдерживает прогресс. Дай старое — все то, что относится к традициям, легендам, фольклору, тоже поддерживается с трудом и лишь благодаря туризму.
— Наши археологические сокровища и фестиваль «Неделя Рапануи» привлекают много людей, те, в свою очередь, оставляют здесь свои деньги. Но не будь этого,— сокрушается вице-губернатор, — нам было бы гораздо труднее пробуждать в людях интерес к их же прошлому, сохранять и пропагандировать культуру Рапануи.
Сам Альфредо Туки — страстный поборник возрождения всего, что связано с его историей и языком, его народом. Обеспокоен он и судьбой того наследия, которое стало главной приманкой для туристов со всего света — знаменитых моаи, каменных истуканов. Как выяснилось, они тоже отнюдь не вечны, и время, климат да общее загрязнение окружающей среды планеты могут ускорить их разрушение. Если, конечно, вовремя не предпринять охранные меры. Иначе лет через двадцать остров лишится своей притягательности для туристов.
Происхождение и способы перемещения моаи по острову — пища для многих самых фантастических гипотез . Огромные, порой более 20 метров в высоту и весом в десятки тонн, они буквально усеяли побережье Рапануи к северу от Матавери. Кто сделал моаи? Как перемещались они от каменоломни на склонах вулкана Рано Рараку до своих постаментов, нередко удаленных от нее на многие километры? И почему первые европейцы, начавшие заглядывать сюда с 1722 года, обнаружили большинство моаи опрокинутыми? Каждый из этих и множество других вопросов рождают немало версий. Не последняя среди них и так называемая «космическая» — миф о всемогущих инопланетянах, «голубоглазых белокожих гигантах», создавших моаи по своему образу и подобию задолго до появления на острове предков нынешних его обитателей. Бытует и версия о сверхъестественной силе «мана», обладая которой вожди местного народа передвигали моаи вопреки законам гравитации.
Увы, эти и подобные им таинственные и невероятные мифы и гипотезы — всего лишь прекрасные сказки.
Считается, что на сооружение статуи уходило от одного до четырех месяцев. Фактор времени не имел на острове никакого значения. Мобилизовать же большое количество людей для создания моаи и доставки его к устроенной над захоронением платформе тоже не представляло труда. За услуги «скульпторов» и рабочих заказчики расплачивались кормежкой, денег на Рапануи не было. Истукана вырезали в каменоломне, потом по заранее приготовленному земляному желобу, спускали вниз (отсюда и название вулкана — Рано Рараку — «Исполосованный траншеями») и затем с помощью деревянных катков и канатов, или подобия санок моаи оттаскивали к «аху». Есть сведения, что иногда статуи перемещались «стоя». С помощью тех же канатов человек 40 — 60 не спеша справлялись с этой работой без помощи чудодейственной «мана» и антигравитационных сил. Рядом с «аху» насыпали высокий покатый холм, на него втаскивали моаи и затем сталкивали его на пьедестал. Потом холм наращивали до уровня головы истукана и закатывали наверх хау моаи — некое подобие шапки на голове истукана.
В конце XVII века на острове вспыхнула непримиримая междуусобная вражда, вскоре переросшая в войну на уничтожение. Разорение овладело островом, окончательно подточило моральные устои его обитателей. Насилие, жестокость и каннибализм стали обыденностью, а междуусобицы — настоящей эпидемией. Люди начали уничтожать могилы предков своих противников, и первой жертвой этих вендетт стали моаи. «Золотой век» Рапануи кончился.
Голландские моряки, открывшие остров 5 апреля 1722 года, застали Рапануи, его общество и культуру в состоянии упадка. Кук, Лаперуз и Коцебу лишь подтвердили увиденное голландцами. А вскоре на Рапануи стали заглядывать пираты и китобои. Эти пришельцы не церемонились с туземцами, и те, в свою очередь, платили им той же монетой.
Но последнюю точку на культуре Рапануи поставили перуанцы. Несколько разбойничьих налетов с целью заполучить рабов для разработок гуано на прибрежных островах Чинча обескровили здешний народ окончательно. Захватчики пленили всех без разбора, в том числе и вождей, и местных жрецов — хранителей изустной истории, традиций, знатоков созданной здесь иероглифической письменности. После протестов Англии и Франции перуанцам пришлось вернуть на Рапануи тех, кто еще оставался в живых. Но таковых оставалось всего 15 человек. Измученные и истощенные каторжными работами, они вернулись на родную землю, принеся с собой оспу. К 1877 году на острове было всего 111 человек.
Странное впечатление оставляет знакомство с островом Пасхи. Будто кто-то и в самом деле великий и всемогущий произнес над ним «Замри!», и все разом остановилось. И кажется, что пройдет час-другой, и вновь закипит работа в каменоломне, поплывут моаи по острову... Нет, увы, этого уже не произойдет.
Но не все, к счастью, утрачено. В конце прошлого века еще был жив последний вождь Рокороко Хе Тау (Роко-роко Прекрасный), уже окрещенный христианским именем Грегорио, сохранились записи тех, кто посещал Рапануи с первыми судами европейцев, осталось, наконец, и то, что создано Ханау зепе и потомками Хоту Матуа. Капля за каплей, песчинка за песчинкой начала возрождаться культура острова и его обитателей.
А. Кармен, корр. РИА-«Новости» — специально для «Вокруг света»
Фото автора Остров Пасхи — Монтевидео
Ничто не нарушает тишины, когда чинная и степенная процессия африканских слонов неторопливо шествует вдоль подножия покрытой вечными снегами Килиманджаро. А между тем воздух полон самых разнообразных звуков: призывов, окриков, возгласов восторга и ярости, признаний в любви... Только мы их не слышим.
Но если вам доведется прожить хотя бы один день среди слонов, то к вечеру вы наверняка почувствуете себя вконец сбитыми с толку их совершенно необъяснимым поведением. Внезапно, в полной тишине, все стадо то бросается наутек без всякой видимой (или слышимой) причины, то замирает на равнине, будто по команде растопырив уши, то вновь мерной поступью пускается в путь по давно знакомой торной тропе. Людей давно интересовало: что лежит в основе столь странного поведения слонов, только вот сколько-нибудь убедительно объяснить это до недавнего времени никто не мог.
Создается впечатление, что, помимо памяти и присущих большинству живых существ пяти чувств, слоны обладают еще какой-то неведомой людям способностью передавать и получать сведения об окружающем мире и своих соплеменниках, причем сведения эти разносятся вдаль и вширь на очень большие расстояния и совершенно беззвучно.
Ключ к разгадке этого странного явления сумела подобрать американская исследовательница Кэтрин Пэйн, и произошло это не в африканской саванне или джунглях Восточной Азии, а... где бы вы думали? В зоопарке города Портленда, штат Орегон. Весной 1984 года зоолог вела наблюдения за тремя индийскими слонихами с маленькими слонятами, как вдруг внимание ее привлекли странные колебания воздуха, сопровождаемые звуками, похожими на отдаленные раскаты грома, хотя в непосредственной близости от нее царила полная тишина.
