Затею записать все, что выпускают в Пльзени, я оставил, когда стали перечислять основные виды продукции. Мне вручили толстый том и посоветовали изучать его, держа рядом подробный атлас мира.
— В Ленинграде вам приходится бывать? — спросили меня. — На сверхскоростной трассе Москва— Ленинград наш локомотив.
Я вспомнил плавный полет (иначе и не назовешь) поезда, когда заоконный пейзаж сливается в пелену, а у пассажира ощущение, что он не трогается с места, и подумал, что некоторую работу пльзенцев могу оценить даже по собственному опыту.
Но это лишь одна, хотя и немалая, часть их работы. Турбины и троллейбусы, локомотивы и станки, корабельные винты и компрессоры поставляют пльзенские заводы в Советский Союз и Швецию, в Польшу и Голландию, в Африку и Латинскую Америку.
И всюду славится умение и труд мастеров пльзенских заводов имени В. И. Ленина.
Л. Ольгин
Солнце клонилось к закату, когда мы въезжали в Окене — небольшой городок в штате Квара, находящийся в полусотне километров от нашей конечной цели — Аджаокуты. Мы — это первая группа изыскателей, направленная «Тяжпромэкспортом» в Нигерию и состоящая из геолога Риона Александровича Смирнова, переводчиков Вадима Мазитова и Саши Фадеева и геодезиста — автора этих строк.
Нам предстояло совместно с нигерийскими специалистами выполнить комплекс инженерных изысканий, необходимых для проектирования и строительства при содействии Советского Союза первого в стране и в Западной Африке металлургического завода мощностью 1,3 миллиона тонн стали в год на базе железорудного месторождения Итакпе-хилл, разведанного советскими геологами в содружестве с нигерийскими специалистами (См. очерк Ю. Долетова «Радуга над саванной». — «Вокруг света», № 10 за 1977 год.) . Район предстоящих работ расположен в пятистах с лишним километрах к востоку от столицы Лагоса на берегу реки Нигер. Безвестная до этого крошечная деревушка Аджаокута, которая находится на участке строительства, стала для всей Нигерии символом укрепления дружеских связей с нашей страной.
Но вернемся в Окене, которому на долгое время предстояло стать нашей главной базой. Расположенный в гористой местности, городок лепится террасами улиц по крутым склонам, густо усеянным зубчатыми скалами красноватого цвета. Дома в нем сплошь одноэтажные, а «высотным строительством», как шутят жители, пока занималась лишь природа, украсившая Окене своими «небоскребами» — высоченными пальмами и баобабами. Въезд в город открывает «Королевский» отель, ближе к центру над глинобитными постройками красуется трехэтажный, лимонно-желтого и голубого цветов отель с не менее громким названием «Президентский», где мы и обосновались. Впрочем, как быстро выяснилось, еще до нас в нем поселились москиты, с которыми мы вели непрекращающиеся сражения, правда, без особого успеха. Но в тот день, обретя крышу над головой, мы думали лишь о предстоявшей нам ответственной работе.
Поэтому на следующее утро с первыми лучами солнца мы выехали к месту будущей строительной площадки. В дальнейшем этот маршрут изрядно надоел нам, но в первый день все казалось интересным, и мы, что называется, во все глаза вглядывались в стремительно бежавший по сторонам дороги пейзаж: «выстриженные» в высокой траве саванны прямоугольники полей; маячившие в голубоватой дымке у горизонта скалистые гребни гор; изредка выскакивавшие из-за очередного поворота к дороге небольшие деревушки из трех-четырех хижин.
И вдруг на узкой тропке, вьющейся по обочине, мы увидели шедших гуськом четырех стройных девушек. На головах у них мерно покачивались расписные кувшины-калебасы с узким горлом. Цветные длинные юбки, ниспадавшие складками до земли, скрывали ноги так, что создавалось впечатление, будто девушки не идут, а тихо плывут в воздухе над тропинкой, как танцовщицы в нашей знаменитой «Березке». Увидев остановившуюся перед ними машину, они замерли на месте с возгласом «Ой-ин-бо!» — позднее этот возглас, означающий «Белый человек!», стал для нас привычным, — причем лица их выражали крайнее изумление. Однако, заметив, что наш переводчик Саша Фадеев наводит кинокамеру, вся четверка, закрыв лица руками, с визгом и смехом мгновенно исчезла за ближайшими кустами.
Наконец, миновав последний, угрожающе узкий мостик из грубо обтесанных бревёшек, мы подъехали к довольно большой деревне. За ней в просветах между стволами цветущих акаций и огромных баобабов ярко блестела широкая полоса Нигера с теряющимся в белесой дымке дальним берегом.
— Аджаокута, — объявил торжественно наш заботливый опекун мистер Лаваль, инженер-нигериец из Управления стали.
Распугивая не привыкших к технике деревенских кур и собак, безмятежно дремавших на дороге, «рейнджровер» влетел в деревню. Этот день в Аджаокуте был базарным, и сюда по традиции стекались окрестные крестьяне со своими нехитрыми товарами. На циновках, расстеленных на земле, красовались огромные клубни ямса и кассавы, связки бананов, мешки с кукурузным зерном, всевозможная зелень и бесчисленное количество жестянок с пальмовым маслом.
Наше внезапное появление вызвало целый переполох: торговые сделки были моментально забыты, и вокруг машины началось вавилонское столпотворение. Каждому хотелось не только получше нас рассмотреть, но и потрогать. Наиболее смелые пытались влезть в машину. Сыпались вопросы, на которые мог ответить только мистер Лаваль, понимавший язык племени игбирра, живущего в здешних местах.
Пожалуй, никак не реагировали на наше появление лишь местный полисмен, скучавший в грубо сколоченном кресле под навесом из соломы, да нахохлившиеся грифы, неподвижно восседавшие на коньках сараев, примыкающих к площади. Коротко переговорив с полицейским, мистер Лаваль сообщил, что для начала мы должны представиться вождю «речных людей» из племени игбирра, который ждет нас в соседней деревне Герегу...
Деревушка эта скучилась на высоком берегу Нигера, отгороженном от стремнины грядой живописных скал. Между ними на воде покачивались узкие длинные лодки, на берегу блестели рыбьей чешуей сушившиеся сети.
С трудом протиснувшись по узкой улочке между глинобитными хижинами, мы подъехали к небольшой группе людей, расположившихся в тени раскидистого мангового дерева. Впереди, в кресле, восседал осанистый старик с густой седой шевелюрой, одетый в просторную белую рубашку и такие же шаровары. Его полукругом окружали пятеро пожилых мужчин, державшихся с большим достоинством. Чуть поодаль собралось все население деревушки, с откровенным любопытством рассматривавшее необычных гостей.
Перед вождем на траве были расстелены три циновки, на которых лежали бананы, ананасы, орехи кола, стояли несколько бутылок кока-колы и блюдо с большой вареной рыбиной, состоявшей почти наполовину из головы. Мистер Лаваль представил нас вождю, сообщив, что мы геологи, приехали из Советского Союза, чтобы помочь Нигерии построить металлургический завод. В ответ осанистый старик тихо сказал несколько слов одному из членов свиты, который выступил вперед и произнес краткую, но весьма торжественную речь: «Старейшина племени рад приветствовать белых людей, приехавших очень издалека на берега могучего Нигера. Он считает большой честью принимать у себя, в Герегу, таких уважаемых гостей и поэтому приглашает отведать нашей пищи и отдохнуть с дальней дороги!»
Признаться, мы не ожидали, что предстоящее деловое знакомство выльется чуть ли не в дипломатический прием.
Последующая беседа началась вопросом вождя:
— Что будут делать здесь белые люди?
Рион Александрович начал издалека:
— Нигерия — очень богатая страна. В ней есть леса, плодородные земли, вода, скот и звери. В земле есть нефть и железо, но в стране нет заводов, на которых можно плавить металл из руды. Поэтому нигерийское правительство решило построить здесь большой завод с помощью русских специалистов. Но, прежде чем начинать строить его, нужно составить карту местности, затем пробурить во многих местах скважины, чтобы узнать, где можно возводить большие дома и постройки для этого завода.
По ходу двойного перевода — с русского на английский и затем на игбирра — старец согласно кивал головой, давая понять, что все сказанное ему давно известно, хотя, возможно, такая осведомленность просто предписывалась его высоким положением. Зато остальные жители Герегу реагировали на услышанное куда более непосредственно. Особенно велико было их изумление, когда мы показали аэроснимки, полученные нами в Управлении стали, на которых были хорошо видны мельчайшие детали местности, включая деревню и даже дерево, под которым проходила наша беседа. Казалось, восторгам не будет конца.
