все же морщит?!
— Посмотрите-ка, кого я привела!
Вынырнувшая из толпы Эмили сияла как начищенная золотая монета. На ней было нежно-розовое кружевное платье, и она вела за собой Киллиана.
— Доктор Берг, — улыбнулся я. — Какой приятный сюрприз. Рад, что вы пришли.
— Мои поздравления, доктор Дойл. Миссис Дойл, вы очаровательны.
— О, ну, пожалуй, я пойду и съем бутербродик до того момента, пока светские любезности не испортили мне аппетит, — напомнила о себе Эмили и, в последний раз внимательно оглядев всех участников дискуссии, испарилась.
Журналистов поблизости, как ни странно, не было, и я обрадовался возможности ненадолго расстаться с человеческой маской.
— Я рад, что ты пришел не один. Да еще с такой дамой.
Киллиан неопределенно пожал плечами. То ли он не придавал особого значения даме, то ли просто думал о своем. И, скорее всего, последнее. Вид у него был такой, словно мысленно он очень далеко отсюда. Почему-то меня так и подмывало спросить, не видел ли он Авирону, но я решил, что не хочу портить праздник. Себе — в первую очередь.
— Дама попросила ее подвезти. Отказывать было бы невежливо.
— У вас все хорошо?
— У нас? — Он выдержал паузу. — Можно сказать и так.
— Вы поговорили?
— Она написала мне письмо. Был рад узнать, что ты рассказал ей о Марте.
— Пришло время, не так ли?
— Верно.
Подошедший журналист поднял фотоаппарат. Я обнял Киллиана одной рукой за плечи, и мы дружно улыбнулись в объектив. К счастью, вопросов не последовало, потому что алое платье бывшей мадемуазель Сержери притягивало внимание, и она была для прессы более лакомым кусочком, чем два скучных ученых. Пусть даже один из них открыл секрет бессмертия, а второй работал на американское правительство.
— Какие у тебя планы? — задал я очередной вопрос.
— Пока ничего конкретного. Но есть дела.
— Понимаю, мне лучше этого не говорить, но приятно видеть вас с Эмили вместе. В хорошем смысле этих слов.
— Спасибо, Винсент. — Киллиан посмотрел на Дану, которая о чем-то говорила с журналистом. — Ты счастлив?
— Если счастье — это иметь то, чего тебе хочется на данный момент, то да.
— А ты думаешь, что это счастье?
Я поболтал остатки шампанского в бокале.
— Скорее нет, чем да. Но лучше такое, чем никакого.
— Простите… доктор Берг, не так ли?
Вероника подошла бесшумно. Она остановилась рядом с Киллианом и протянула ему руку. Он ее узнал, и она удивилась, хотя виду не подала.
— Мисс Корд, не так ли? Если вы пришли, то и мисс Сандерс где-то поблизости, вы редко расстаетесь.
— Да, она беседует с журналистами. Я украду у вас доктора Дойла на пару минут?
Киллиан согласно закивал. Я посмотрел на Дану, но интервью увлекло ее не на шутку. Выбора не было — пришлось повиноваться и пойти следом за Вероникой. Она открыла стеклянную дверь оранжереи, и мы устроились за одним из небольших столиков в помещении, которое летом служило уютным местом для уединенных посиделок.
— Я даже не предложил тебе шампанского, — спохватился я.
Вероника рассмеялась и легкомысленно отмахнулась.
— Я бы все равно отказалась. Я не пью. Мой врач будет недоволен.
— Вот как.
— Да. — Она сцепила пальцы и принялась изучать свои ногти. Темно-красные, под цвет платья. — Хотела тебя поздравить. Вы выглядите счастливыми.
— Не стоит поздравлять из вежливости. Радости в твоем голосе я не слышу.
Вероника вздохнула и ссутулилась. Выглядело это так странно и неуместно, что я с трудом подавил желание встать и обнять ее за плечи.
— У меня проблемы, — сказала она после паузы. Даже ее голос стал другим — глухим и подавленным.
— Это я понял. Что говорит твой врач? Выглядишь ты хорошо, так что, думаю, идешь на поправку?
— Не те проблемы. — Вероника достала из сумочки пачку тонких сигарет — еще один совершенно неуместный для нее атрибут. — Другие.
— Я могу чем-то помочь?
Сигареты вернулись в сумочку.
— Разве что если сотрешь себя из моей памяти, и все будет выглядеть так, словно мы никогда не встречались.
Я набрал в легкие воздуха и приготовился ответить, но Вероника меня опередила.
— Я уезжаю из Треверберга.
— Что?.. Но… как?
Она не смогла подавить облегченный вздох, и я понял, что сделал правильный выбор, не задав вопрос «почему».
— Когда ты возвращаешься? — спросила Вероника.
— Через пару месяцев.
— Лучше не придумаешь. У меня будет два месяца для того, чтобы посвятить тебя во все тайны должности работы главного дизайнера «Сандерс Пресс».
— О чем это ты? — вконец растерялся я.
— Кто-то должен будет меня заменить. Ты — самая подходящая кандидатура. Я говорила с Лив. Она согласилась. Даже уговаривать не пришлось.
Я откинулся на спинку плетеного кресла.
— Да ты шутишь! А ничего, что до этого следовало бы спросить меня?
— Но ты правда подойдешь лучше всего. Конечно, среди девочек я смогла бы кого-нибудь найти, но тебе они и в подметки не годятся.
— Поверить не могу. Но у меня даже опыта нет!
— Вот и хорошо, начнешь без опыта. Все мы когда-то так начинали.
— Это самое идиотское решение, которое ты когда-либо принимала за все время нашего знакомства.
— Нет, Крис. Самым идиотским решением было принять тебя на работу. А потом еще и влюбиться. Не буду портить тебе настроение. Праздник, как-никак.
Вероника поднялась, но я удержал ее.
— Постой. Я не отказываюсь, просто мне нужно подумать. Что бы там ни было, это очень лестное предложение. Я рад, что ты так высоко меня ценишь. Куда ты уезжаешь?
— В Штаты. Я не сменю электронный адрес, так что ты даже сможешь прислать мне открытку на Рождество.
— Мне жаль, что все так вышло. Не думаю, что я должен за что-то просить прощения, но…
Вероника отмахнулась и взяла сумочку.
— Брось, Крис. Ты говоришь так, будто что-то вышло. Ева Сержери тебе подходит, пусть она умом и не блещет, но зачем ученому умная жена? Я как-то спросила у мамы: что лучше — быть умной или красивой? Мама ответила — конечно, красивой, потому что так ты побыстрее выйдешь замуж и будешь счастлива. Но ведь мне больше всех надо. Я решила, что и умная, и красивая, а замуж — это скучно. И выбрала карьеру. А время летит быстро, Крис. Вот тебе тридцать. Вот тебе тридцать пять. Вот у тебя уже первые морщины, как бы ты за собой ни следила. Да, ты второй человек после самой Оливии Сандерс, ну и что? Ты возвращаешься домой к своим кошкам и понимаешь, что твоя жизнь — полное дерьмо, как бы ты ни корчила из себя успешную деловую женщину. Но
