дадут клятвы на Жезле Древних, а один из них мы вам оставим, то не смогут предать. Желающие, особенно если предложить им хорошие условия, найдутся. Но прошу учесть, что о взятых под клятву придется хорошо заботиться и выполнять все условия контракта, иначе магия Жезла может посчитать, что клятва нарушена с вашей стороны, что чревато немалыми неприятностями.
— Трудно мне понять всю это мистику... — тяжело вздохнул Лаврентий Павлович.
— Думаете мне было легко? — усмехнулся Карл Генрихович. — Ничего, привык со временем. И вы привыкнете. Тем более, что магия дает немало преимуществ. Особенно научная магия. А хороших ученых у вас хватает, освоят, никуда не денутся. Также хочу предложить еще кое-что.
— Что? — приподнял брови нарком.
— У вас социализм, еще не коммунизм, но стремление к социальной справедливости. В Миросплетении — махровый феодализм, а кое-где и родоплеменной строй. Клановость очень распространена. Беда, что одаренных на Земле маловато. Зато во множестве миров, не говоря уже об островах, огромное число нищих одаренных, не имеющих средств на обучение. Большинство из них гибнет от голода и холода на улицах городов. Если вы заберете этих разумных к себе, сказав, что берете их в клан Советский Союз, они будут счастливы и легко дадут пожизненную клятву верности, нарушить которую не смогут. И станут верно служить Советскому Союзу! А их дети вырастут уже советскими людьми. Да, не все из них люди, но общие дети могут быть у всех. По моему мнению, орки, эльфы, дварфы, гномы и прочие — это всего лишь подвиды людей. Но данную операцию надо будет тщательнейшим образом проработать.
— Интересно. Вы сможете оформить эту идею письменно?
— Уже, — ответил Карл Генрихович, протягивая черную папку. — Когда стало ясно, по всему Союзу около пяти сотен одаренных, я начал размышлять над альтернативами.
— Я все-таки не перестаю задаваться вопросом: зачем вам все это надо? — откинулся на спинку стула и пристально посмотрел ему в глаза Лаврентий Павлович. — Почему вы нам помогаете?
— Потому что это правильно, — грустно усмехнулся полковник. — Я ведь вам уже говорил, что наш сюзерен — Восьмой Авари.
— Говорили, — подтвердил нарком, — но я не особо понял, что это такое.
— Это сущность, следящая за высшей справедливостью, его сейчас перебросило куда-то решать какие-то проблемы. Я уверен, что Артем справится, мальчишка добрый и чистый, один минус — неопытный. Двадцать лет всего.
— И такая сила?!
— К сожалению, — вздохнул Карл Генрихович. — Так уж сложилось. Но я вот к чему. Дело в том, что мы, входящие в его Клан, тоже начали чувствовать, что правильно, а что — нет. Понимаете?
— Не могу сказать, что понимаю, но принимаю, — покачал головой Лаврентий Павлович. — Значит, вы ощущаете, что помочь нам встать на ноги в Миросплетении, правильно?
— Именно так, — кивнул полковник. — Так что не беспокойтесь, мы вас не бросим и сделаем все, чтобы вы смогли отбиться от желающих поживиться чужим добром. Несколько лет мы сможем провести неподалеку, но потом все равно двинемся дальше, такая уж у нас всех беспокойная, бродяжья натура. Кстати, вот дополнительная информация, — он передал еще одну черную папку. — Здесь теория гиперполя и инженерные наработки по самым примитивным гипердвигателям. Наш инженер постарался свести их к земным понятиям и физическим константам. Передайте ученым, пусть осваивают. Мне сказали, что у вас есть выдающиеся физики Капица и Курчатов, в другой реальности создавшие атомную бомбу, они разберутся.
— Передадим, — взял папку нарком, заглянул в нее, пролистал содержимое, увидел убористые десятиэтажные формулы и закрыл, в который раз пожалев про себя, что так и не стал в свое время инженером. — Еще что-нибудь?
— Да, наш врач настаивает на лечении товарища Сталина и вашем в медкапсуле, на данный момент четыре установлены в кремлевской больнице, Ольга Петровна обучает ваших медиков пользоваться ими. Также мы готовы выделить вам шесть искинов высшего класса. Пока неразумных, но это ненадолго. Советую после обретения ими разума относиться к ним, как к людям, а не как к инструментам. Также Дархон сообщает, что приступил к созданию в указанном вами месте большого 5Д-принтера, способного производить оборудование в довольно большом ассортименте. От станков до флаеров и малых фрегатов. Только материалы потребуются. Ну и инженеры, но Кирилл Владимирович уже начал обучать шестерых ваших. Импланты им внедрили, сейчас осваивают пакеты данных. Но главное, по моему мнению, допускать к передовому оборудованию и магии только верных людей.
— Согласен, это действительно самое важное. Но как, по-вашему, среагируют западные страны, когда поймут, что навсегда остались позади?
— Визг поднимут, — криво усмехнулся Карл Генрихович. — Ничего, им полезно. Что с ними делать — решать вам. О том, что сотворили с Советским Союзом и Россией англосаксы в других реальностях, вы знаете. Так что все, что вы сделаете с ними, будет справедливо. Я хотел бы спросить о другом.
— О чем? — приподнял брови Лаврентий Павлович.
— Что вы намерены делать с украинскими и прочими националистами? — спросил полковник. — Я передавал вам материалы о том, какую страшную роль они сыграли. Как внедрились в партию. Да о чем речь, украинизация двадцатых годов, это их проект. Вас с товарищем Сталином подло обманули, использовали ради своих гнусных целей.
— Ответственные за это уже дают показания, — заверил нарком. — И вы правы, там такое нарисовалось, что страшно становится. Сейчас готовится постановление об изменении границ республик. Больше разделения по национальностям не будет, есть только одна национальность — советский человек. Основа общества — русский этнос. Все в нашем обществе должно быть основано на русской культуре, и иначе не будет. После того, что я узнал, считаю, что правильным выходом станет полная ассимиляция разных культур и создание единой.
— Я тоже так думаю, — кивнул Карл Генрихович, вставая. — Что ж, буду прощаться, Лаврентий Павлович. Дел у нас с вами немерено. И никто их за нас не сделает.
— Это точно, — улыбнулся Лаврентий Павлович. — Никто. Был рад вас видеть.
Полковник расплылся световым облачком, видимо, дал мысленную команду на «Петроград», чтобы его забрали. Нарком довольно долго смотрел на место, где тот только что стоял, затем со вздохом сел за стол. Следовало разобраться в том, кто пропустил врагов среди одаренных. Ошибка это, глупость или предательство. Он понемногу начинал доверять фон Бревену, тот слишком
