— На Анурадхапуру прямо или направо? — спросил я по пути.
— А какую? Старую или новую? — уточнили мои собеседники.
— Ту, где «золотой треугольник», — не растерялся я.
— А, «треугольник»... Тогда все прямо...
«Золотой треугольник», о котором я спрашивал, не имеет ничего общего с тем «золотым треугольником» в Индокитае, где производятся наркотики и процветают дельцы подпольного бизнеса. У «золотого треугольника» Шри-Ланки совсем другого рода известность. Так называют местность между древними столицами острова — городами Анурадхапура, Полоннарува и Канди.
Этот район — средоточие уникальных памятников культуры ланкийского народа, буддийского искусства и архитектуры. Культовые и жилые здания, украшенные прекрасными скульптурами, ирригационные сооружения, ступы (святилища буддистов куполообразной формы со шпилем, нередко огромных размеров, воздвигаемые на месте какого-либо важного, с точки зрения буддистов, события, либо над объектом почитания буддистов) и другие творения мастеров древней Ланки до сих пор поражают специалистов своим техническим совершенством.
«Золотой треугольник» в окружении раскрытых ладоней — таков символ совместной программы ЮНЕСКО и правительства Шри-Ланки по реставрации и охране памятников лан-кийской старины.
— Символ выбран не случайно, — говорит Мунугода Хеваге Сирисома. — Бесценные сокровища «треугольника» мы обязаны не только отреставрировать, но и бережно сохранить.
— Не случайно и то, что именно в Анурадхапуре было положено начало осуществлению программы «культурного треугольника»,— продолжает Сирисома. — Этот город был столицей Ланки — с IV века до нашей эры по XII век нашей эры. Это время — период наивысших достижений древних ланкийцев в ирригации и сельском хозяйстве — рис тогда даже экспортировали, чего нельзя сказать о нынешних временах. Здесь были собраны священные для буддистов реликвии, находились многочисленные библиотеки, университеты, пиривены.
В соответствии с планом ведутся работы по шести проектам «золотого треугольника»: в монастырях Джетавана и Абхаягирия в Анурадхапуре, пиривене Алахоне в Полоннаруве, садах на воде в Сигирии, пещере с фресками в Дамбулле и в районе Далада малигава (храм Зуба Будды) в Канди...
Анурадхапура — Коломбо Алексей Солодов
Семь месяцев бесконечности. Часть III
Окончание. Начало см. № 1, 2/91 г.
Ю жный полюс я увидел в 11 часов 40 минут утра 11 декабря. Маленькая черная точка рядом с небольшим белым холмом — всего в двух градусах левее курса, которым мы шли. И вдруг я очень ясно осознал, в чем же отличие нашей экспедиции от экспедиций наших великих предшественников — Амундсена и Скотта. Как это ни парадоксально звучит, но из всех дошедших до Южного полюса, только Амундсен и Скотт не смогли бы сказать: «Мы увидели полюс во столько-то часов такого-то дня такого-то года». Они не могли его увидеть по той простой причине, что его там не было, точнее, не было в этой точке ничего такого, что отличало бы ее от всего окружающего. То же самое касается, кстати, и Северного полюса. Более того, в отличие от Южного та точка, которая стала точкой Северного географического полюса, может просуществовать реально от силы час-другой, так как льды студеного океана находятся в вечном дрейфе. Точка, еще вчера имевшая широту 90 градусов, сегодня просто-напросто уплывает в сторону, и каждый последующий путешественник, идущий к Северному полюсу, как бы заново открывает его для себя. Какое счастье для исследователей!..
Другое дело — с Южным полюсом. Он на материке. На континенте. Но и тут могла бы быть похожая ситуация, так как ледник, находящийся на Южном полюсе, тоже двигается, правда, очень медленно. Не 32 года назад именно в точке Южного полюса американцы построили научную станцию, назвав ее в честь первооткрывателей «Амундсен — Скотт». Поэтому задачей всех последующих экспедиций к Южному полюсу было не открыть «свой» полюс, а отыскать единственный и настоящий. Это немного нарушало тот ореол недоступности и загадочности, который все время связан с полюсом в нашем сознании.
Мы обнялись. Дошли до полюса.
Это случилось на 137-й день пути.
Полчаса спустя, как бы в подтверждение нашего «открытия», прямо по курсу из-за облаков вынырнул «Геркулес» — военно-транспортный самолет, совершающий регулярные полеты между Мак Мердо — столицей американских антарктических исследований — и Южным полюсом, и приземлился рядом с маленькой черной точкой. А вскоре черная точка увеличилась в размерах и приобрела очертания большого купола серебристого цвета; белый холм оказался гигантским снежным шлейфом, который образовался за Долгую зиму и теперь вплотную примыкал к куполу.
Высота станции «Амундсен — Скотт» —2800 метров над уровнем моря, но благодаря очень плавному подъему мы практически не ощущали действия разреженной атмосферы. Мы увидели антенны локаторов, черные флажки, ограждающие взлетную полосу аэродрома, и несколько знакомых бирюзовых палаток — это был лагерь нашей киногруппы. Рядом с этими палатками стояла одна, побольше. Легкий белый дымок, вырывавшийся откуда-то из-под снега вблизи купола, выдавал местонахождение электростанции. Подъехав поближе, мы увидели одинокую фигурку в оранжевом костюме, выбравшуюся из экспедиционной палатки. Кажется, этот человек и забил тревогу. Лагерь моментально пришел в движение. Из палатки выбрался Лоран с камерой и начал поспешно монтировать ее на треногу. Это потом мы узнали, что он прилетел на Южный полюс за два дня до нашего прихода.
Большая палатка оказалась кают-компанией и кухней, одновременно обслуживавшей туристов, которых за весьма высокую плату возила на полюс компания «Адвенчер». Сейчас, в отсутствие туристов, палатка стала пристанищем экспедиции «Трансантарктика». Бдительным человеком в оранжевом костюме оказался Мустафа Моаммар, он прилетел сюда вместе с Ибрагимом, чтобы стать первыми представителями Саудовской Аравии на Южном полюсе. Мы пересекли взлетную полосу и увидели 12 огромных, установленных полукругом на высоких древках флагов государств мира, которые первыми ратифицировали Договор об Антарктике 30 лет назад. Это была «Площадь Наций». Вокруг нее — большое скопление людей, одетых в красные куртки; двое держали огромный плакат, специально для Уилла: «Привет из Миннесоты!»
Увидев впереди людей, собаки понесли — и все перемешалось. Свист, приветственные крики, щелчки фотокамер, рукопожатия, похлопывание по спинам... Мы ждали продолжения. И оно последовало. Том, черноусый начальник станции, с обвязанным вокруг шеи башлыком, предложил нам разбить лагерь в том месте, где стояли палатки киногруппы, а затем возвратиться и ознакомиться со станцией. Надо ли говорить, что мы в течение всего этого месяца, пока шли к полюсу от холмов Патриот, мысленно представляли, каким будет это знакомство: сауна или душ, шампанское, прекрасный стол, улыбки, танцы — мы знали, что в сезон на станции работают женщины, — и, конечно же, настоящий кофе с сигарами. Именно для этого случая Уилл припас коробочку гаванских сигар. Словом, мы быстрее обычного поставили лагерь, привязали собак и отправились на станцию.
Нас ожидала невысокая женщина в большой теплой куртке; она была нашим гидом. Следуя за ней, мы вошли в огромный тоннель с гофрированными металлическими стенами. Сразу же за входом с левой и с правой сторон к нему примыкали два таких же тоннеля, едва освещенных, как показалось после яркого дневного света, цепочкой убегающих в темноту электрических лампочек. Стены и потолок тоннеля были покрыты густым махровым инеем. Главный тоннель привел нас прямо под купол, размеры которого потрясали. Этот алюминиевый каркас (высота 15 метров, диаметр — 55), установленный над всей станцией лет десять назад, должен был предохранять станцию от снежных заносов. Однако мне кажется, что он больше демонстрировал силу и мощь американской инженерной мысли и технологии, чем выполнял основную задачу. За прошедшие годы из-за снежных заносов купол почти до половины погрузился в снег; потолок его, особенно со стороны снежного шлейфа, был покрыт инеем и свисающими, как огромные сталактиты, сосульками — ходить между домиками, стоящими под куполом, было небезопасно. Наконец мы попали в теплое, устланное коврами и заставленное книгами помещение — в библиотеку. На стенах висели портреты Амундсена, Скотта, адмирала Бэрда. Том выдал нам свидетельства в память о посещении станции, И экскурсия продолжилась. Мы миновали напичканное современной аппаратурой помещение радиостанции и вновь вышли наружу, хотя нам этого ужасно не хотелось. По нашему походному расписанию мы уже должны были ужинать. Как бы читая наши мысли, маленькая гидша провела нас в уютную и чистенькую кают-компанию. У плит возились две немолодые женщины в белых передниках, шла подготовка к завтраку. Мы узнали, что на станции зимой работает около 20 человек, а сейчас, в сезон, приехало около 90, мест не хватает, приходится питаться в несколько смен. Однако предложения стать первой сменой не поступило...
