Дальнейший переход к Докер-Ривер больше всего напоминал шествие калек. И все-таки медленно, мучительно, но мы добрели до цели.
Не буду повторяться и рассказывать, как гостеприимно нас приняли в этом маленьком поселке. Мы провели там целый месяц, пока Дуки полностью не выздоровел. За это время я взяла у аборигенов несколько уроков из курса «Выживание в пустыне». Не ручаюсь, что усвоила все их многочисленные наставления — мое знание пиджанджаджара оставляло желать лучшего, — но, во всяком случае, я научилась находить съедобных гусениц, личинок жуков, корни некоторых растений».
...Едва маленький караван углубился в пески пустыни Гибсона, как путешественница столкнулась с новой опасностью, о которой специально предупреждал в Алис-Спрингсе Солли Мохамет: «Учти, что в период гона дикие верблюды очень опасны. В случае нападения без колебаний пускай в ход винтовку. Это единственное средство остановить их. Иначе рискуешь быть растоптанной».
«И вот такой момент наступил. Впереди, в каких-нибудь двухстах ярдах, застыли три громадных верблюда. Ветер дует от нас, и они наверняка уже почувствовали присутствие красавицы — Зулейки. Перед лицом явной опасности я стараюсь не поддаться панике. Достаю из чехла винтовку и стреляю в воздух. Они на секунду в нерешительности останавливаются, а затем вся троица опять подступает к нам.
В-ж-ж-и-к. Пуля задевает одного из верблюдов. Он резко поворачивается и неспешной иноходью направляется в пустыню. Двое других явно удивлены его странным поведением.
Бах-бах-бах! Наконец-то и остальные дикари пускаются наутек.
Быстро темнеет, и я спешу стреножить верблюдов. Несмотря на приказы и уговоры, я вовсе не уверена, что ночью они не уйдут в пустыню к диким собратьям. До самого утра мы с Диггити не смыкаем глаз у костра. Моя четверка, к счастью, держится поблизости, но и дневные незнакомцы, судя по доносящемуся реву, всю ночь бродят неподалеку.
С первыми лучами солнца моя догадка подтверждается. В пятидесяти ярдах от нас в кустах стоит красивый молодой верблюд и зазывно пофыркивает. Убивать это прекрасное животное жалко. Из предосторожности решаю просто собрать моих верблюдов в лагерь и привязать к тюкам... Едва придя в себя после встречи с дикими верблюдами, с ужасом обнаруживаю, что воды осталось всего десять галлонов — пятая часть того, что было перед выступлением в пустыню Гибсона. Судя по карте, где-то впереди находится заброшенный артезианский колодец с ветряным приводом и цистерной. Но, во-первых, его еще нужно найти. А во-вторых, в нем может не оказаться воды. «Ну что ж, — внушаю себе, — тогда пойдем к следующему. Чтобы добраться до него, потребуется пять дней. Верблюды выдержат. Значит, должна выдержать и я, чего бы это ни стоило».
Шаг, второй, третий... С одного бархана на другой... Неужели им никогда не будет конца? И как это могли они казаться мне прекрасными? Ничего, уж за следующим-то будет колодец... Его нет... Значит, мы найдем воду за тем большим барханом...
Я брела вперед в полубреду, на подгибающихся ногах, не переставая проклинать словно бы специально встающие на пути ненавистные горы песка. И вдруг, когда наш караван поднялся на очередной гребень, особенно цепко, как мне показалось, хватавший за ноги, случилось чудо: местность впереди выровнялась, а вдали замаячило пятнышко зелени.
Едва забрезжил рассвет, вышли на финишную прямую.
Не знаю, каким образом Диггити и верблюды узнали, что впереди их ждет вода. Во всяком случае, мы продвигались к цели с такой скоростью, словно позади не было длительного, изматывающего перехода. Вот и колодец, и ветряк, и — это главное — полная воды цистерна! Не помню, помогали ли мне мои спутники, но тугой вентиль был отвернут в мгновение ока, и все мы приникли к живительной влаге. Сопя, пили воду верблюды. Жадно лакала Диггити. Не отставала от них и я».
img_txt арейонги="" ватага="" встретила="" до="" за="за" караван="" милю="" ребятишек-аборигенов=""
И словно для того, чтобы вознаградить за перенесенные испытания, судьба сделала Робине неожиданный подарок: знакомство с мистером Эдди.
«Этот абориген под вечер прикатил в лагерь на стареньком грузовичке, кузов которого был битком набит его улыбающимися сородичами из поселков Вингелина и Пипальяджара, — рассказывает Робина. — Я вскипятила гостям бесчисленное количество котелков чая и, когда они, довольные, оживленно беседовали, рассевшись вокруг костра, случайно остановила взгляд на похожем на гнома старичке. Ростом он был едва ли выше пяти футов.
Зато его по-юношески прямой спине и осанке — а сохранить ее, когда сидишь на корточках, поверьте, не так-то просто, — мог бы позавидовать кадровый армейский офицер. Присмотревшись повнимательнее, я поразилась красоте его морщинистого, веселого и одновременно мудрого лица и необычайно выразительным рукам.
Аборигены провели в моем лагере эту ночь, а утром решили, что один из них будет сопровождать караван до Пипальяджары, находившейся на расстоянии двух дневных переходов. Пока обсуждалась кандидатура провожатого, я хранила вежливое молчание, навьючивая верблюдов. Потом подала команду и двинулась. Отойдя от бивака на десяток метров, я остановилась, оглянулась и встретилась взглядом с последовавшим за мной старичком аборигеном. Несмотря на преклонный возраст, его глаза светились такой жизнерадостностью, насыщенной лукавым весельем, что мы оба невольно рассмеялись. Минут пять мы хохотали, а потом он показал на себя пальцем и представился: «Эдди». Я повторила его жест и сказала: «Роби».
Следующие два дня мы объяснялись, подобно глухонемым, с помощью жестов и мимики, приправляя их ломаными фразами на английском и пиджанджаджара, и от души хохотали над ужимками и гримасами друг друга.
img_txt laquo="laquo" raquo="raquo" абориген="" был="" встречала="встречала" говорящими="" из="" когда-либо="" которых="" людей="людей" маленький="" мистер="мистер" одним="" прекрасных="" руками="руками" с="" самых="" старичок="" эдди="эдди" я=""
...Первый день пути из Пипальяджары по пустыне Гибсона в Уорбертон можно расценивать по-разному: как триумф или фиаско, в зависимости от точки зрения. Дело в том, что перед выходом мистер Эдди объявил, что намерен сопровождать меня. К полудню мы прошли 15 миль, устали и пережарились на солнце, были измучены мухами. А потому даже столб красного песка, медленно поднимавшийся к небу у горизонта, не смог вывести меня из минорного настроения, хотя он и означал, что навстречу едет автомашина, и почти наверняка с туристами. Не хватало только, чтобы на меня глазели, как на сумасшедшую!
Увы, действительность превзошла все мои опасения. Едва поравнявшись с нами, машина резко затормозила, и из нее посыпались увешанные фото- и киноаппаратами жирные дяди в шляпах.
— Эй, Брюс! Взгляните на сандалии этой девахи! Видно, сняла с верблюда! Ха-ха-ха! Да ведь с ней еще и бунг!
Словом «бунг» наши австралийские расисты презрительно называют аборигенов. Между тем мистер Эдди был одним из самых прекрасных людей, которых я когда-либо встречала. Стиснув зубы, я невозмутимо прошествовала перед батареей нацеленных на меня объективов, и внимание их владельцев обратилось на мистера Эдди.
— Моя твоя чик-чик будет, Джэки-Джэки. Стань рядом верблюд, парень, — категорически заявил один из туристов.
Позади раздалось щелканье затворов фотоаппаратов и жужжание кинокамер. И тут в моего добрейшего мистера Эдди словно вселился дьявол. Свирепо размахивая над головой своим дорожным посохом, он стал наступать на туристов. При этом Эдди то изрыгал проклятья на пиджанджаджара, то требовал на ломаном английском языке платы за позирование.
Перепуганные туристы стали поспешно отступать, безропотно вытаскивая из карманов деньги. Хлопнули дверцы, и машина рванулась прочь. Мистер Эдди, спокойно собрав валявшиеся в пыли мятые бумажки и монеты, с улыбкой подошел ко мне. И тут нами овладел припадок хохота.
Хотя по щекам текли, казалось бы, веселые слезы, в голове теснились вовсе невеселые мысли об аборигенах. О том, как их травили ядами; безжалостно истребляли; словно скот, загоняли в резервации; притесняли, унижали — теми же «антропологическими» обмерами черепа — и наконец бросили вымирать в поселениях, оставив в утешение лишь самодельное дешевое вино. Сейчас передо мной благородного пожилого человека, который сумел с честью пройти через тяготы и испытания, пытались унизить те, кто не стоил его мизинца. Что ж, он преподал хороший урок, изобразив пародию на доступный их пониманию образ аборигена, и после этого от всего сердца смеялся над происшедшим.
Я распрощалась с мистером Эдди в Уорбертоне, но считаю три недели, проведенные с ним, самыми поучительными и приятными за все путешествие. Мы прошли вместе двести миль, и за это время маленький старичок с «говорящими руками» не только научил меня распознавать редких, обитателей пустыни и растения, но и показал, что значит быть человеком. Я заранее договорилась, что в Уорбертоне для мистера Эдди приготовят мой скромный подарок — ружье, и очень рада, что он остался доволен им».
