Когда приезжаешь сюда днем, перед глазами возникает поразительное зрелище — гигантская чаша, от «берега» до «берега» — восемь километров. Чтобы полностью охватить ее взглядом, нужно подняться на высокий холм, где морозное солнце стынет в широких окнах диспетчерской. Колоссальный кратер кругами уходит в толщу земли, теряется где-то в глубине. Отвесные уступы, развороченные глыбы земли. Тяжелые машины, издалека кажущиеся крохотными, подчиняясь человеческой воле, с непостижимой, кажется, ловкостью подбираются к ковшам экскаваторов, рвущих твердь земли. Картина, внушающая восхищение могуществом человека, властью, обретенной им над природой.
А сейчас ночь надежно скрыла от глаз сам карьер, и один за другим уходят куда-то в темноту люди, сошедшие с автобуса. Мазур и Изотов идут на свой первый участок. Идут по дороге, кольцом опоясывающей карьер, связывающей его с отвалами. Рокот «КРАЗов» настигает их, свет фар надвигается из темноты, проносится мимо. Леня и Мазур сворачивают на обочину.
Мазур шагает так, словно это не схваченные морозом бесконечные ухабы и кочки, а ласковый песок пляжа. Так же легко и весело ступал он по раскаленным камням Дашкесана, где легкие с такой жадностью втягивают разреженный воздух. Там на его глазах рос огромный горнообогатительный комбинат.
Леня идет, упрямо наклонившись навстречу ветру. Он немногословен, нетороплив и обычно кажется очень замкнутым рядом со своим общительным другом. В то время, когда Мазур монтировал экскаваторы в Дашкесане, Леня Изотов еще учился в Мценске, в техническом училище. Стал электромехаником монтажного поезда.
Леня и Мазур приехали на Михайловский рудник почти в одно время, но по-настоящему познакомились на курсах машинистов роторного экскаватора. Эти курсы в карьере открылись сразу же, когда сюда прислали первый роторный.
Неожиданно, как это всегда бывает в ночи, впереди вырастает длинное деревянное строение. Контора участка. В комнате глухо гудит электрическая печка. Васин, начальник участка, дает задания бригадирам. Мазур и Леня подходят к столу.
— Вы сегодня перегоняете «десятку». Дам четырех человек. И бульдозер. К утру надо кончить.
Мы выходим из конторы, когда стрелка часов подошла к полуночи. Крутая дорога ведет вниз, на первый уступ карьера. Там, в отработанном уже забое, ждет ребят их знаменитая «десятка» — роторный экскаватор.
Мы уже перестали удивляться чудесам нынешней техники и воспринимаем их как нечто обычное и естественное, но эта машина все равно потрясает воображение. На изрытой гусеницами площадке стоит темная громада с поднятой на высоту десятиэтажного дома стрелой. Даже в неподвижной, в ней чувствуется мощь гиганта. Тяжелый изгиб гусениц, четкий куб кабины, стройные, летящие линии стрелы, увенчанной роторным колесом. Стрела где-то там, наверху, упирается в желтый песчаный откос, и неправдоподобно резкая, не затушеванная даже метелью тень от нее ломается на неровностях обрыва. Может, тому виной глухая чернота ночи или эта резкая тень на желтом песке, но экскаватор вдруг представляется фантастической машиной, стоящей где-нибудь у края лунного кратера.
Когда велась первая разведка Курской магнитной аномалии, председатель Особой комиссии по ее изучению И. М. Губкин прислал Ленину, постоянно следившему за работой геологов, фотографии, сделанные на месте разведочных скважин. На одном из снимков Ильич увидел высокую деревянную вышку, несколько домишек и у забора, окружающего все это хозяйство, десяток лошаденок, впряженных в телеги.
Рассказывают, что Ильич, с вниманием разглядывая снимок, задумчиво сказал:
— Будет когда-нибудь и у нас техника побогаче.
И теперь экскаватор — эта гигантская роторная машина — представляется фантастической даже нам, привыкшим к чудесам современной техники.
Техника космического века... У нее и на Земле много почетных дел. Вот у этого стального мастодонта, например, должность очень ответственная — вскрышные работы. И задача, которую ему поручили люди, под стать этому необыкновенному карьеру и той дерзости, с какой горняки подбираются к глубинным сокровищам планеты. Он, такой неповоротливый, такой тяжелый, на самом деле проворнее своих маленьких вертких собратьев — ковшовых экскаваторов; рядом с ним неутомимая работа их вдруг кажется суетливой. Как пойдет он черпать породу — четыре с половиной тысячи кубометров за смену, а то и побольше, любо-дорого посмотреть. Великан со скромным, маленьким именем «десятка».
Сегодня у «десятки» передышка: ей предстоит перебраться в новый забой. Но не такое уж это простое дело. Прежде чем двинуть машину, нужно освободить ей дорогу, отнести в сторону электрический кабель. У роторного и кабель-то великанский — похожий на толстую извивающуюся трубу. Мазур поднимается по металлическому трапу в кабину: нужно проверить, готова ли машина в путь. В кабине тихо. Неподвижны стрелки приборов, замерли тяжелые ручки управления. Внимательно, придирчиво осматривает Мазур свое хозяйство. С трех сторон к застекленной кабине подступает ночь. Сюда не долетают голоса ребят, оставшихся внизу. Мимо экскаватора медленно и, кажется, бесшумно проплывает бульдозер. Мазур поднимает голову от пульта:
— Пришел бульдозер. Сейчас ребята отключат кабель... Внимание — готово!
Последнее слово Мазур произносит уже в темноте. Мы спускаемся на землю. Тьма вокруг экскаватора сгустилась, зато стали яснее, словно приблизились, дальние огни: непрерывный поток их словно чертит контурную карту карьера.
Ревет мотор бульдозера, к которому прикреплен тросами кабель. Шестеро сильных парней встали вдоль него. Кабель оледенел, с хрустом отрывается от снега.
— Трогай! — кричит Мазур.
Впереди — бульдозер, за ним — шестеро с кабелем в руках. Иначе нельзя: зацепится кабель за рытвину с острыми, как нож, краями — может порваться.
А метель разыгралась не на шутку. Уже не колючки, а настоящий снежный град сечет лицо, холодный вихрь забирается под ватники и в рукавицы.
Наконец дорога освобождена. И вскоре в приглушенный метелью рокот ночного карьера вплетается новая нота — низкий, равномерный гул «десятки».
Мазур в кабине у рычагов. Ждет, когда Леня даст сигнал. Вот внизу, в луче прожектора, появляется фигура Лени. Он поднял руку. Мягко отводятся рычаги. Грузная машина пошла, чуть покачиваясь, словно надежный океанский пароход.
— Послушная машина, — говорит Мазур. — Теперь-то послушная, а была как необъезженный конь...
Первый роторный экскаватор на руднике вышел в забой в июне 1961 года. Это была «пятерка» — пятый по счету отечественный роторный экскаватор. Машинистом его назначили Леонида Мазура, помощником — Леонида Изотова. Все, кто был тогда в карьере, с тревогой и радостью следили за первыми шагами невиданной еще в Железногорске машины. Роторное колесо впервые тогда вгрызлось в михайловскую землю.
Но на следующий день начались неприятности. То с питателем нелады, то в ходовой части что-нибудь случится.
— Хитрая машина, не сразу в руки далась, — говорит Мазур. — Бывало, встретишь ребят на разнарядке — сочувствовать начинают. А нам с Леней это как упрек.
Сейчас те дни уже позади. И о том, как экскаватор «учили ходить», можно рассказать спокойно, с улыбкой. А тогда...
Однажды дело чуть не кончилось плохо. В тот день первый раз вели высокий забой. Стрела была поднята на 21 метр: такая высота доступна машине. Казалось, все шло нормально. Мазур просматривал у стола сменную тетрадь. Леня сидел у пульта управления и внимательно поглядывал то на показания приборов, то вверх, на стену забоя. И вдруг он увидел, как огромная глыба земли над стрелой закачалась, подалась вперед. Почти бессознательно рука рванула рычаг заднего хода. Машина дернулась, отпрянула — и вовремя: в ту же секунду многотонная лавина обрушилась на стрелу. Все потонуло в облаке грязной пыли.
Повреждения оказались не столь значительными, как представлялось вначале. Но это был суровый урок. В условиях Михайловского карьера, с его рыхлыми, насыщенными водой породами, от двадцатиметровой высоты забоя пришлось отказаться, а искать другой, свой режим работы.
Мазур и Леня работали, непрерывно изучая машину, каждую часть ее сложного механизма. Они искали эту высоту, сочетавшую высокую производительность труда и безопасность, как геологи среди тысяч образцов ищут один, нужный, драгоценный. Должен же, наконец, этот упрямец экскаватор показать, на что он способен по-настоящему!
И тот день торжества, которому предшествовали расчеты инженеров, геологов и рабочих, тот день начался с обычных коротких вопросов и таких же деловых коротких ответов: . — Высота?
— Семнадцать.
— Угол?
