По спине пробегают мурашки.
Он не может смотреть на эти зеленые лица, от синей травы у него клаустрофобия — стены давят, потолок почему-то опускается.
Алиса все не звонит, но телефон ей этого и не позволит.
Телефон не хочет, чтобы она звонила, телевизор против, чтобы Вадим смотрел футбол.
Телевизор нужно выключить, так футбол не смотрят.
Вадим глубоко вздохнул и пошел на кухню.
Открыл холодильник — здесь все было в порядке.
Он работал, в нем даже нашлась какая-то еда.
Зато не было пива, но пиво Вадим уже выпил: как раз перед тем, как телевизор гнусно моргнул, потом невнятно щелкнул, на мгновение погас и включился снова, он допил последний, еще днем прикупленный «Tuborg», после чего все и стало сине-зеленым, телефон замолчал, так что Алиса могла звонить час, а могла два или три, но с тем же результатом.
Если бы он выпил ящик, то мог бы все свалить на алкоголь. Но Вадим выпил только две бутылки, так что не в пиве было дело.
Внезапно он почувствовал, как по спине кто-то ползет, нежно перебирая восемью лапками. Если бы дома была Алиса, она бы уже грохнулась в обморок — больше всего, на свете жена боялась пауков, все ползающее напоминало ей пауков, все бегающее и летающее тоже, в прошлом году они даже вместе ходили к врачу, женщине-психотерапевту. Арахнофобия, сказала та и посоветовала не зацикливаться на восьминогих, лучше перейти на многоножек или еще каких тварей, можно просто жуков — признаков инсектофобиии у Алисы докторша не заметила, так что стоило рискнуть. Но рисковать они все равно тогда не стали, хотя пауков дома не водилось никогда, даже сразу после переезда и перед ремонтом… но кто же тогда ползает у него по спине?
И у него восемь лапок, можно даже пересчитать — вот четыре очень нежно скребут по самому краешку левой лопатки, вот еще четыре, но уже немного правее, четыре слева, четыре справа, зеленолицый Рауль выходит напротив ворот, но его сносят, и он падает на синее-синее поле…
Вадиму захотелось взять телефон и швырнуть им в телевизор.
А потом броситься на пол и кататься в разлетевшихся по полу осколках, пытаясь освободиться, пусть даже таким идиотским путем, от тех надоедливых тварей, что внезапно оседлали его спину и носятся сейчас по ней вперед-назад, как футболисты по еще недавно зеленой траве.
Если бы сейчас позвонила Алиса, а лучше, если бы она была дома…
Алиса у мамы вот уже месяц, та решила поболеть… Именно что решила — нужен был повод вызвать дочь домой, пожить с ней, наговориться всласть, хотя он не прав, он не должен так думать: теща замечательный человек, и жена у него тоже замечательная, с ним же сейчас что-то происходит, а может, не только с ним, может, со всем миром происходит что-то не то, и по улицам сейчас уже ходят люди с зелеными лицами, а на газонах растет синяя трава?
Он подошел к окну: с девятого этажа было видно лишь то, что по улице идут какие-то люди.
Запоздалые прохожие торопятся по домам.
Кто-то, скорее всего, стремится успеть к началу второго тайма.
Зашел в магазин за пивом и сейчас спешит.
Он так же спешил к началу первого, только вот оказалось, что незачем…
Ему нужно выйти на улицу, надо самому посмотреть на людей и на газоны, почувствовать, что по спине у него больше никто не перебирает лапками — так нежно-нежно, как Алиса пальчиками по его груди, когда лежит рядом после любви, еще не успев крепко заснуть, еще лишь засыпая, погружаясь, проваливаясь в сон…
Он взял куртку и пошел к двери.
В комнате продолжал работать телевизор — Вадим даже не стал его выключать.
Сейчас вернется, через несколько минут. Сейчас, через несколько минут. Минут через несколько, сейчас… Пауки под курткой притихли: видимо, тоже легли спать.
Он захлопнул дверь и направился к лифту.
Тот был занят: горела лампочка вызова, мутноватый желтый огонек за тусклым пластмассовым кругляшком.
Лифт поднимался, кто-то ехал наверх, к нему навстречу — то ли просто соседи, то ли судьба, хотя об этом Вадим даже не подумал, он лишь немного отступил, чтобы не столкнуться нос к носу с незнакомцем, который, вполне возможно, поднимался на его этаж.
Дверь кабины открылась, вышедшая на площадку женщина увидела Вадима и тихо вскрикнула.
Потом посмотрела повнимательнее и улыбнулась.
— Извините, — сказала соседка. — Так внезапно, что я испугалась…
— Боитесь? — зачем-то спросил Вадим.
— Не лифтов, — ответила та, — лифтов я не боюсь, а вот так внезапно… И потом: я вас не сразу узнала…
— У вас телевизор работает? — поинтересовался Вадим.
— Не знаю… — растерянно ответила соседка и так же растерянно спросила: — А что, у вас не работает?
— У меня в нем лица зеленые! — сказал Вадим и добавил: — Я футбол сел смотреть, а они по синему полю бегают… Если у вас там все нормально, то значит, это у меня аппарат, а если и у вас они такие, то это антенна…
Соседка уже открывала дверь.
— Заходите, — сказала она, — сейчас посмотрим!
Вадим вошел в прихожую, она была такая же, как и у них с Алисой.
Только вешалка немного другой формы, но зато того же цвета: некрашеного дерева.
— Снимайте куртку, — сказала соседка. — Сейчас включим телевизор…
Он снял куртку, кроссовки и прошел в большую комнату.
Телевизор стоял почти на том же месте, что и в их большой комнате. И был он той же марки, только более новой модели. Видимо, купила позже — они с Алисой сделали это сразу после свадьбы, три года назад, с тех пор сколько новых моделей появилось…
— Включаю! — сказала соседка и щелкнула пультом.
Рональдо вновь бежал к воротам, трибуны стадиона «Сантьягу Бернабеу» взревели.
Поле было зеленым, Вадим сел в кресло и уставился в экран.
Соседка вышла из комнаты, потом опять зашла, Вадим смотрел телевизор.
— Ну и как, — спросила она, — все нормально?
— Да, — сказал он и поднялся из кресла. — Это у меня что-то с аппаратом, я пойду, наверное…
— Сидите, сидите, — проговорила она, — досмотрите нормально…
— Извините, — сказал Вадим, — у меня сегодня просто какой-то кошмарный вечер… Телевизор испортился, жена должна позвонить — телефон не работает, потом по спине пауки шнырять стали…
Соседка подняла телефонную трубку.
Послышался отчетливый непрерывный гудок.
— Пауков посмотреть? — совершенно спокойным тоном спросила она.
Вадим покраснел.
— Вас как зовут? — так же спокойно продолжила соседка. — Меня — Марией.
— Вадим! — сказал Вадим и почувствовал, что пауки проснулись и забегали вновь.
— Если они есть, — сказала Мария, — то я их сниму, а если их нет, то это просто нервы, и вам надо тридцать минут полежать на ковре.
— Всего тридцать? — неуверенно спросил Вадим.
— Этого хватит, — убежденно ответила Мария. — Я пациентам всегда по тридцать минут прописываю, пять дней подряд, и хватает.
Вадим посмотрел на ковер.
Трибуны стадиона опять взревели, но уже совсем не весело: гол в ворота «Реала».
— Отыграются, — сказала Мария. — Ну, как там наши пауки?
Вадим снял черную майку, в которой сидел дома и смотрел свой сбрендивший телевизор.
Рональдо прямо с центрального круга уверенно пошел к воротам.
— Нет, — сказала Мария, — я их не вижу!
Мяч был уже у Роберто Карлоса, еще мгновение — и тот посылает его под верхнюю перекладину.
— Теперь надо полежать, — сказала Мария. — Тридцать минут на ковре, лежите спокойно, расслабьтесь и смотрите свой футбол!
Он лег на пол, ворс ковра оказался мягким, как густой и пышный мох.
Он давно уже так спокойно не лежал на спине, расслабив руки и ноги, пауки стали исчезать, видимо, перебирались со спины в гущу мха и разбегались в разные стороны, еще бы заработал телефон и позвонила Алиса, и тогда все стало бы на свои места, хотя вот кто-то звонит, Мария берет трубку, слушает и молча протягивает ее Вадиму.
— Ты чего так долго молчишь? — сердито спрашивает Алиса.
— Футбол, — отвечает Вадим. — Сейчас как раз Роберто Карлос гол забил!
— Маме лучше, — говорит Алиса, — я завтра выезжаю домой.
— Хорошо, — довольно произносит Вадим. — Тебя когда встречать?
Алиса называет дату и номер поезда.
Вадим говорит, что нежно ее целует и очень соскучился.
Бэкхем опять подает угловой.
— Смотри свой футбол! — говорит Алиса и смеется.
В трубке раздаются короткие гудки.
— Легче стало? — спрашивает Мария.
Пока он разговаривал с женой, она успела переодеться.
Теперь она в халате, похожем на кимоно.
Берет у него трубку и кладет на базу.
— Сколько еще? — спрашивает Вадим.
— Еще немного, — отвечает Мария, — потерпите…
Он опять смотрит на экран, потом на Марию.
