Я положила руки на стол и мягко улыбнулась ему.
— Что случилось, пап?
— Твоя мама звонила мне вчера вечером, сказала, что беспокоится о тебе, — уголки его глаз щиплет. — Учитывая все эти траты денег в последнее время, и то, что ты не пишешь мне по вечерам так часто, как раньше, заставило меня задуматься, имела ли она на это право… Я никогда не могу нормально пообщаться с твоей матерью, поэтому я хотел поговорить с тобой подальше от нее, просто на всякий случай.
В горле образуется комок, хотя я и знала, что это произойдет, но все же медлила.
— Почему Лия не пришла?
— У нас возникли проблемы в фирме.
— Надо будет съездить повидаться с ней.
Он кивает, склонив голову набок.
— Все в порядке, дорогая?
— Вообще-то да, — легкий смешок покидает меня. — Больше, чем когда-либо.
— Я должен благодарить за это того мальчика?
Я улыбаюсь, пожимая плечами. Он хихикает.
— Ладно, я не буду совать нос… пока что, — он подмигивает. — Как думаешь, почему твоя мама взбесилась и позвонила мне?
Я облизываю губы, на мгновение глядя на свои руки.
— Я…
— Да ладно тебе, Деми.
Наши глаза снова встречаются.
— Она снова давала мне таблетки, но мне они не нужны, и я ей так и сказала. А еще я пригрозила, что перееду к тебе, если она попытается на меня давить.
На этот раз папа громко смеется, благодарит официантку за выпивку и ставит ее на стол.
— Это определенно поможет.
— Да, она…
— Тратит дополнительные расходы, твои сбережения… — он переходит к главному вопросу с выражением, которое говорит, что он знает правду, но ожидает, что я не буду делиться ею.
Я не хочу иметь дело с мамой, когда ее мир разрушится вокруг нее. Мой взгляд падает на стол, коленка подпрыгивает под ним.
— Прости, я… — я смотрю на него. — Я постараюсь делать как лучше.
Он грустно улыбается, не разоблачая мою ложь, но кивает, допивая свой напиток и ставя пустой стакан. Он наклоняется вперед.
— Что ты думаешь о том, чтобы фирма открыла тебе новый, отдельный счет, который будет недоступен и никак не связан? Я могу взять процент от того, что ты сейчас получаешь, и вложить его в новый. Назовем это «с глаз долой, из сердца вон». Что на это скажешь?
Да, он точно знает, кто тратит деньги.
— Это было бы потрясающе, пап, — киваю я, пытаясь удержать слезы на глазах.
Я ненавижу лгать ему, но полностью бросить маму под автобус нелегко. Он все понимает, поэтому никогда по-настоящему не давит. Я почти уверена, что это потому, что у него есть чувство вины за то, что он ушел. У него есть компания в другом городе, и он все еще умудряется звонить или писать мне несколько раз в неделю, где я живу с мамой и разговариваю с ней меньше, чем с ним.
Мы проводим остаток ужина, обсуждая школу и работу, через час я прощаюсь с отцом, сажусь в машину и еду домой. Я пишу Нико, но ответа не получаю, поэтому после душа ложусь спать раньше обычного.
На следующий день, когда я все еще не получаю известий от Нико, и он не появляется в школе, я думаю, что это еще один из его случайных дней исчезновения, но когда звенит последний звонок и у него начинается тренировка, а его тут нет, я начинаю беспокоиться.
Я пытаюсь дозвониться, но после одного гудка переходит на голосовую почту, и я заставляю себя не зацикливаться на этом.
Во вторник, когда это происходит снова, я решаю, что злюсь так же сильно, как и беспокоюсь. Я подумываю о том, чтобы поговорить с Трентом, но я понятия не имею, помирились ли они с Нико, поэтому я отбрасываю эту мысль, как только она приходит.
Когда раздается звонок с урока, я направляюсь домой и подхожу к его входной двери. Грузовика нет на подъездной дорожке, но он может быть в гараже, поэтому я стучу.
Я уже собираюсь идти домой, когда с другой стороны доносится серебристый женский голос.
Его мама. Черт.
Я делаю два шага назад, поворачиваюсь, чтобы уйти, и натыкаюсь прямо на Нико. Я спотыкаюсь, и сумки в его руках летят на землю, когда он быстро дергается вперед, чтобы поймать меня.
В беспокойстве я хмурю брови, и делаю шаг назад, разглаживая руками шорты.
— Привет…
— Что ты здесь делаешь? — быстро спрашивает он, в его голосе слышится настойчивость и что-то такое, чего я не могу понять.
Не гнев, но глубокое разочарование.
— Тебя не было…
Он вздыхает, быстро проводит рукой по моему подбородку и наклоняется, чтобы поднять пузырьки с лекарствами, которые выскользнули из сумок, поэтому я тоже опускаюсь, чтобы помочь ему.
— Ты не отвечал, поэтому я решила зайти и убедиться, что все в порядке, — я поднимаю глаза и вижу, что он прищурился на меня.
Я знаю, что он делает, и мне грустно, что он так осторожничает. Мало того, что я подслушала немного, когда он спорил со своим отцом, но сам Нико уже поделился со мной проблемами своей матери. Но я не буду его осуждать.
Дверь щелкает, и его сердитый взгляд проносится над моей головой. Я медленно оглядываюсь через плечо и вижу его маму, худую, чем раньше, но все еще такую же красивую, стоящую там в ночной рубашке. Ее глаза, такие же темные и пленительные, как у ее сына, опускаются на меня, а затем переходят на пузырьки с таблетками в моих руках. Она слабо улыбается.
Я поднимаюсь на ноги, складывая руки вместе.
— Мисс Сайкс, здравствуйте.
Она заправляет свои длинные волосы за ухо.
— Наверное, вас прислал мой муж, — говорит она, и моя улыбка становится жестче с каждой секундой.
Неужели она меня не узнает? И она сказала «муж»?
— Ты принесла мне лекарство, — говорит она. — Спасибо.
Затем ее взгляд скользит к сыну, и я заставляю делаю тоже самое.
Нико смотрит в землю.
— Я же говорила тебе, что он будет заботиться о нас, Николи.
Наши глаза на мгновение встречаются, но он быстро отводит взгляд.
Он осторожно забирает бутылки из моих рук и встает.
— Наверное, ты была права, ма, — нежно говорит он, входя внутрь и закрывая дверь.
Он оставляет меня тут, не сказав ни слова.
Мне требуется мгновение, чтобы повернуться и уйти, но, сделав несколько шагов по тропинке, я замечаю еще один маленький пузырек с таблетками, который скатился в грязь. Я беру его и поворачиваюсь, чтобы еще раз постучать в дверь, но имя врача, выписавшего рецепт, привлекает мое внимание, и я замираю.
Доктор Эйвери Хэммонс.
Хэммонс…
Мама Алекса?
Я ставлю таблетки поближе к двери и иду домой, с каждым шагом голова у меня идет кругом все больше и больше. Когда я переступаю порог своей комнаты, то не успеваю сделать и шага, как мама уже стоит передо мной со слишком широкой улыбкой.
— Что? — неуверенно спрашиваю я.
— Мне по телефону сообщили очень приятные новости.
Я медленно закрываю за собой дверь.
— Какие?
Ее улыбка становится еще шире.
Это не может быть хорошо.
========== Глава 32 ==========
Нико
Ни разу отец не приглашал меня погостить в его новом доме, который он купил на деньги, укравшие у мамы. Самое паршивое, что он даже не нуждается в них. Его новая жена богаче, но он жадный придурок, и Николу Сайксу никогда ничего не бывает достаточно.
Я уже полчаса езжу взад и вперед по его району, моя нога подпрыгивает на сиденье, пальцы постукивают по рулю, я так чертовски напряжен, и ненавижу себя за это.
Я ненавижу, что он все еще имеет возможность проникнуть мне под кожу, когда я изо всех сил притворяюсь, что его существование и все, что с ним связано, ничего не значит.
Он — ничто.
Пригласить меня сюда для ссоры перед его женой, которая, вероятно, понятия не имеет, что он все еще трахает свою бывшую, когда ему это удобно?
Сказать, что я на взводе — ничего не сказать.
Сначала я категорически отказался, но когда он использовал мою маму как угрозу против меня, у меня не было выбора, кроме как уступить этому мудаку.
Кто знает, что он сделает с ней в следующий раз, когда меня не будет дома. Из-за него и его последнего поступка я уже отстал от школы на несколько дней и не могу позволить себе больше пропускать занятия. Он знал, что я найду время, чтобы попытаться выяснить, чего именно он добился, подписав эти документы.
