Портреты, выполненные Кончаловским в зрелые годы, поражают своим оптимистическим звучанием («Автопортрет с женой», 1923; «Портрет композитора С. С. Прокофьева», 1934, оба — в Третьяковской галерее, Москва; портреты А. Н. Толстого, 1940–1941 и др.). Но есть в его творчестве и глубокие по своему психологизму и даже драматичные портретные образы. Таков знаменитый «Портрет режиссера В. Э. Мейерхольда» (1938, Третьяковская галерея, Москва).
П. П. Кончаловский. «Портрет режиссера В. Э. Мейерхольда», 1938, Третьяковская галерея, Москва
Хотя художник изобразил режиссера в домашней обстановке, образ поражает своей значимостью. Мейерхольд представлен лежащим на тахте. Он курит трубку. За его спиной огромный ковер с ярким орнаментом. Рядом на маленьком столике, покрытом белой скатертью, лежит книга и коробка с табаком. У ног режиссера расположилась его собачка. Казалось бы, эта уютная домашняя обстановка совсем не вяжется с энергичным, порывистым характером Мейерхольда. Но художник писал портрет в очень трудное для артиста время. И хотя он по-прежнему полон творческих замыслов, его душу терзают страх, неуверенность и одиночество. Перед зрителем предстает совсем не тот Мейерхольд, которого привыкли видеть его друзья. Это не прежний, веселый, жизнерадостный, уверенный в себе артист, а усталый и печальный человек.
Новаторство Кончаловского проявилось в необычном композиционном решении. На огромном полотне лишь малая часть холста отведена под изображение модели, все остальное пространство заполнено разноцветным ковром. Он срезан рамой с четырех сторон, что усиливает впечатление безграничности. Именно этот яркий, светлый и динамичный фон способствует созданию характеристики портретируемого. Красочный орнамент, окружающий модель, словно намекает зрителю на живую артистическую натуру режиссера, в данный момент пребывающего в состоянии меланхолии. И в то же время фигура одетого в черный костюм Мейерхольда контрастирует с общим радостным фоном, и это противопоставление вносит в картину ощущение драматической напряженности.
В лице портретируемого зритель явственно видит охватившие Мейерхольда сложные чувства и мысли: усталость, тревогу, душевный надлом. И в то же время нельзя не заметить в его чертах бурную работу творческой мысли, а также душевную теплоту и доброту этого человека, рука которого движется в сторону верного друга — собаки. Несмотря на внешнюю мрачность и противоречивость образа, жизнеутверждающее начало одерживает верх благодаря звучной мажорности красок композиции, ритмичности линий, делающих картину удивительно музыкальной. Очень точно подходят к портрету слова самого Мейерхольда, писавшего: «Надо преодолеть усталость, надо заглушить страдание верой в то, что жизнь, интенсифицированная нашей волей, не должна и не может допустить прихода ненавистного нам конца. Да здравствует жизнь!»
В портрете Мейерхольда Кончаловский выступил как тонкий психолог. В ином ключе исполнен праздничный и торжественный портрет «А. Н. Толстой в гостях у художника» (1941), где веселый и жизнерадостный писатель представлен за накрытым столом с чаркой в руке. Художник очень точно передает кипучую, жизнелюбивую натуру знаменитого писателя, который, по словам друзей, «много и жадно» ел и пил, «…но, проснувшись на другой день, тотчас обматывал голову мокрым полотенцем и садился за работу: работник он был первоклассный». Среди самых известных портретных работ Кончаловского 1940–1950-х годов — «Автопортрет (в желтой рубашке)» (1943, Третьяковская галерея, Москва), передающий энергичную и живую натуру художника, а также портрет А. С. Пушкина (1951), при создании которого мастер использовал гипсовую маску поэта и живую модель — внучку Пушкина. Кончаловский писал о ней: «…я увидел у внучки, как раскрывался рот ее деда, каков был оскал его зубов, потому что внучка оказалась буквально живым портретом деда…»
Кончаловский изобразил поэта в домашней обстановке в рабочем кабинете. На его столе разбросаны исписанные листы бумаги, стоит хрустальный графин с вином и стакан. Глаза Пушкина устремлены вдаль, чувствуется, что в его мозгу рождается новый художественный образ. Радостный эмоциональный настрой поэта подчеркивает звучный колорит полотна. Чтобы создать это вдохновенное произведение, Кончаловский внимательно вчитывался в его стихотворения. Мастер говорил: «Я больше всего учусь живописи у Пушкина. Вдумываясь в каждое его произведение, поражаешься красоте самого плана. Точность, краткость — ни одного пустого, ненужного слова (мазка). Все на месте».
И портреты, и натюрморты Кончаловского отражают его оптимистическое, жизнеутверждающее видение мира, которое он сохранил до последних дней своей жизни.
Зинаида Евгеньевна Серебрякова
(1884–1967)
На протяжении всей жизни Серебрякова пыталась добиться признания, но это ей не удавалось: ее выставки никто не посещал. Интерес к творчеству художницы возник лишь в 1965 году, после того как прошла ее выставка в Москве.
Зинаида Евгеньевна Серебрякова, урожденная Лансере, родилась в семье скульптора-анималиста Евгения Александровича Лансере. В 1903 году Зинаида училась в художественной студии О. Э. Браза, но вскоре студию закрыли. В 1905 году она вышла замуж за Б. А. Серебрякова. После свадьбы по настоянию родителей она отправилась в Париж, чтобы продолжить художественное образование. Большую часть времени Зинаида самостоятельно работала и копировала работы выдающихся художников в Лувре и других музеях столицы. Серебрякова жила в Париже в течение года.
В 1910 году Серебрякова показала свои работы на выставке «Современный женский портрет», организованной Союзом русских художников. Лучшей работой художницы был признан автопортрет «За туалетом» (1909), приобретенный Третьяковым.
Большинство работ Серебряковой исполнено в жанре портрета. Она писала своего мужа, детей, других родственников, друзей и знакомых («Портрет Б. А. Серебрякова», 1913, cобрание Т. Б. Серебряковой, Москва). Например, моделью для полотна «Купальщица» (1912, Русский музей, Санкт-Петербург) Зинаиде служила ее сестра.
Особое место среди этих работ занимают многочисленные портреты детей Серебряковой, которых она очень любила: «Катя в голубом у елки» (1922, собрание И. С. Зильберштейна, Москва), «Девочки у рояля» (1922, собрание Т. Б. Серебряковой, Москва), «На кухне» (1923), «Тата с овощами» (1923), «Тата в танцевальном костюме» (1924, собрание Т. Б. Серебряковой, Москва).
З. Е. Серебрякова. «Автопортрет с дочерьми», 1921, Историко-художественный музей, Рыбинск
Часто вместе со своими детьми она изображала и себя. Одна из таких картин, «Автопортрет с дочерьми» (Историко-художественный музей, Рыбинск), была написана ею в 1921 году. Зинаида задумчиво, слегка улыбаясь, смотрит прямо на зрителя, держа в руках кисти, очевидно только что прервав работу над очередной картиной, дочери нежно обнимают ее. Взгляд старшей, Таты, направлен в сторону: видимо, она изучает картину, над которой работает мать. Этой картиной Зинаида, вероятно, хотела показать, что для нее самое важное в жизни — ее дети и творчество.
В первой половине 1920-х годов Серебрякова часто бывала за кулисами Академического театра оперы и балета и писала портреты артистов балета: А. Д. Даниловой (1922), Г. М. Баланчивадзе (Д. Баланчина, 1922), Е. Н. Гейденрейха (1923, 1924) и многих других.
Между тем жизнь Серебряковой становилась все тяжелее: ее муж умер, и ей приходилось одной кормить дочерей, а картины ее почти не покупали.
В 1924 году, надеясь добыть денег, Серебрякова уехала в Париж. Но и там ей не удалось прославиться и заработать достаточно средств. Она пыталась писать портреты на заказ, но ей было трудно изображать посторонних, поэтому картины не получались такими естественными, как те, которые она писала в России. Среди портретов парижского периода можно выделить портрет Г. Л. Гиршман (1925), коллекционера А. П. Трубникова (1925), И. С. Волконской (1926), композитора С. С. Прокофьева (1926, Государственный центральный театральный музей им. А. А. Бахрушина), балетмейстера С. М. Лифаря (1961).
Павел Дмитриевич Корин
(1892–1967)
Над портретом А. К. Толстого Корин работал несколько лет. Он познакомился с писателем в 1932 году в Сорренто и сразу же сделал с него несколько набросков. Затем Корин перечитывал произведения Толстого, пытаясь понять внутреннюю сущность этого человека. И только в 1940 году он закончил его портрет.
Павел Дмитриевич Корин родился в Палехе, в семье потомственных иконописцев. Родители определили мальчика в иконописную школу, которую он окончил в 1908 году. Вскоре после этого он отправился в Москву и поступил в иконописную палату Донского монастыря, где учителями Корина были К. П. Степанов и М. В. Нестеров. В 1912 году Корин поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, в студию К. А. Коровина и С. В. Малютина.
