Галилео Галилей, которые искали и находили математические законы природы в то время, когда это было так же опасно, как при Нероне быть христианином.
Глава 31
Несчастливый король и счастливый король
Англия была единственной великой державой, не участвовавшей в Тридцатилетней войне. Ты скажешь, что англичанам очень повезло. Но они тоже переживали жестокое время, которое, правда, закончилось не так ужасно, как в Германии. Ты, возможно, помнишь, как английский король Иоанн в 1215 году торжественно подписал важный документ, Magna Charta, пообещав аристократам, что он и его наследники ничего не будут предпринимать, не спросив разрешения у баронов и знати. Около 400 лет английские короли держали слово. Но потом на престол вступил внук казненной Марии Стюарт, король Карл I, который не хотел так править. Он не интересовался мнением ни знатных людей, ни горожан, заседавших в парламенте. Он жаждал править так, как ему хочется, а сильнее всего он хотел тратить как можно больше денег.
Казнь Карла I [148]
Но английский народ не собирался ему этого позволять. Тогда в Англии было много особенно строгих и благочестивых протестантов, которых называли пуританами, – это значит что-то вроде «чистые». Они всегда ненавидели роскошь и благополучную жизнь. Их предводителем в борьбе против короля стал бедный дворянин Оливер Кромвель, глубоко верующий человек и отважный воин, обладавший выдающейся силой воли, но при этом совершенно беспощадный. После долгой войны он со своими суровыми и глубоко верующими солдатами захватил короля Карла I в плен и предал его военному суду. Короля приговорили к смерти и в 1649 году отрубили ему голову, так как он не соблюдал королевское обещание и злоупотреблял властью. После него в Англии правил Кромвель. Его называли не королем, а лордом-протектором. Этот титул не случаен, он действительно был протектором – защитником. Как и королеву Елизавету, его тоже в первую очередь заботили английские колонии в Америке и индийские компании – то есть сильный флот и крупная морская торговля. Всю свою проницательность и силу воли он направил на то, чтобы усилить власть Англии в этих сферах и как можно больше ослабить соседнюю Голландию. Вскоре после его смерти в Англию снова вернулись короли (после 1689 года они принадлежали к голландскому королевскому дому), но их власть уже не была такой сильной. Все в стране двигалось вперед. Но до сегодняшнего дня ни один король больше не решился нарушить старинные обещания, данные в Великой хартии.
Оливер Кромвель [149]
Французским королям жилось легче. У них не было никакой хартии. Они управляли благополучной и многолюдной страной, которую даже ужасные религиозные войны не смогли полностью разорить. А во времена Тридцатилетней войны настоящим правителем Франции был невероятно талантливый министр кардинал Ришелье, который делал для своей страны так же много, как Кромвель для Англии. Возможно, даже больше. Он понимал, как важно воспользоваться каждой возможностью для ослабления дворян и знати. Он умело и хитро лишал власти самых сильных людей в стране. Он действовал как хороший шахматист, умело использующий любую позицию и из маленьких преимуществ выстраивающий большие. Поэтому он постепенно присвоил себе всю власть и, как ты уже видел, добился для Франции сильного влияния в Европе. Во время Тридцатилетней войны он помог победить германского императора, Испания в это время обеднела, Италия была раздроблена, а Англия еще не обрела свое могущество, поэтому к концу жизни Ришелье Франция оказалась единственной страной, с которой все считались. Вскоре после смерти кардинала, в 1643 году, на престол вступил король Людовик XIV. Ему было тогда всего пять лет, и он поставил рекорд по продолжительности правления, который до сегодняшнего дня никто не побил. Он правил до 1715 года, то есть 72 года. И он действительно правил. Конечно, не в пятилетнем возрасте, но как только умер его опекун, кардинал Мазарини, продолжавший политику Ришелье, Людовик решил, что теперь будет править сам. Он приказал никому во Франции не выдавать паспорт для выезда за границу без его разрешения. Все придворные смеялись и думали, что это причуда молодого государя. Они были уверены, что скоро ему это опротивеет. Но ему не опротивело. Для него быть королем означало не просто родиться в королевской семье. Людовик считал, что это главная роль в театральной пьесе, которую он призван играть всю свою жизнь. И никто ни до, ни после него не относился к этой роли с таким вниманием и не играл ее до самого конца так достойно, торжественно и безустанно, как он.
«Король-солнце» [150]
Всю власть, которой обладали министры Ришелье и Мазарини, он присвоил себе. У аристократов осталось только одно право – наблюдать, как он исполняет свою роль. Торжественная пьеса, церемония пробуждения, Lever, начиналась в восемь утра, когда король вставал с постели. К нему в спальню приходили камердинеры и врач, а с ними принцы крови, и ему торжественно, стоя на коленях, подавали два больших напудренных завитых парика, похожие на развевавшуюся гриву. Он выбирал себе парик, надевал дорогой халат и садился на кровати. После этого в спальню могли зайти самые знатные люди, герцоги, а пока король одевался, приходили еще его секретари, офицеры и другие чиновники. Затем открывались двери и появлялся целый рой роскошно одетых сановников, маршалов, наместников, прелатов и фаворитов – участников торжественного действа, пробуждения его королевского величества.
Все здесь было продумано до мелочей. Высшей честью считалось подать королю рубашку, перед этим тщательно подогретую. Это важное поручение выполнял брат короля, а когда его не было во дворце, то следующий за ним по знатности человек. Королевский камердинер держал один рукав, герцог – другой, а его величество проскальзывал в рубаху. Так все продолжалось, пока король не оказывался одетым в яркие шелковые чулки и короткие шелковые штаны, в цветной атласный жилет с голубой перевязью и шпагой, в расшитый камзол с кружевным шейным платком, который ему передавал на серебряном подносе важный вельможа – хранитель шейного платка короля. И тогда король, улыбаясь, в шляпе с перьями и с тростью изящно выходил из своей спальни в большой зал и изысканно демонстрировал свое дружелюбие. А люди во все глаза смотрели на него и робко произносили напыщенные фразы: что он сегодня выглядит прекраснее греческого бога Солнца Аполлона и сильнее греческого героя Геракла, что он вообще подобен богу Солнца, чьи сияющие лучи даруют людям жизнь.
Как видишь, он вел себя как фараон, которого считали сыном Солнца,
