нервничала. Это как перед мамой играть: когда кто-то смотрит, всегда хуже выходит. Но потом это обернулось удачей, потому что принужденности между нами не было. Нас не пугало сближение наших героинь, потому что нам было очень комфортно друг с другом.
Когда в реальном мире члены семьи встречаются после долгой разлуки, очень сложно пересмотреть прежние отношения и мнение друг о друге. В «Игре престолов» происходит то же самое. Санса по-прежнему думает, что Арья – бестолковая неумеха, а она считает старшую сестру амбициозной глупышкой, и обе недооценивают друг друга.
СОФИ ТЕРНЕР: Арья все еще видит в Сансе ту изнеженную заносчивую девчонку, какой та была до отъезда в Королевскую Гавань. Они не рассказывают друг другу о своих испытаниях, сестры и прежде не особо общались. Так что, когда им жизненно необходимо честно поговорить, они не знают, как к этому подступиться, они не понимают друг друга.
МЭЙСИ УИЛЬЯМС: Если бы с Арьей случилось то, что пережила Санса, она была бы уже мертва. Если бы Санса прошла через испытания Арьи, она бы тоже не выжила. Они обе отлично справились со всеми невзгодами, но если бы их поменяли местами, ни одна из них долго не протянула бы.
Мизинец пытается настроить Арью и Сансу друг против друга, показав младшей сестре письмо, которое старшая под нажимом Серсеи отправила во втором сезоне Роббу Старку, призывая его присягнуть в верности Джоффри во время Войны Пяти Королей. Это послание создает впечатление, что Санса предала брата, и Арья начинает сомневаться, насколько та верна их семье.
ЭЙДАН ГИЛЛЕН (МИЗИНЕЦ): Было очевидно, чего хочет добиться Мизинец. В то же время он начинает понимать, что Санса теперь так же умна, как и он, и ничего не принимает на веру. Эти двое использовали друг друга, наслаждались обществом друг друга и многое друг от друга скрывали. В тщательно продуманных планах всегда присутствует элемент риска. Думаю, Мизинцу это нравилось. Он поставил на карту свою жизнь, как настоящий игрок.
Петир Бейлиш встретил Арью во втором сезоне, когда она, скрывая свое имя, служила виночерпием у Тайвина Ланнистера в Харренхоле. Теперь он чувствует, что ее не стоит недооценивать.
ЭЙДАН ГИЛЛЕН: Мизинец с большой осторожностью относится к Арье. Он не понимает, на что она способна и что ею движет, но догадывается. Нам не говорят, узнал ли он девочку, когда они встретились в Харренхоле, но мое мнение такое: да, узнал, но ничего не сказал и никак на это не отреагировал.
Тернер после вспоминала, как сложно ей было принять, что Мизинцу так хорошо удалось натравить Арью и Сансу друг на друга.
СОФИ ТЕРНЕР: Мы с Мэйси читали сценарий, и там были сплошные ссоры, интриги и подозрения. Это выглядело не очень-то достоверно.
БРАЙАН КОГМАН: Это было очень трудно показать, в седьмом сезоне сложно было создать нужную атмосферу, поймать настроение. Но девочки отлично справились.
Алан Тейлор работал с Уильямс и Тернер в первых двух сезонах – вернувшись теперь, он увидел, насколько они стали лучше как актрисы.
АЛАН ТЕЙЛОР (РЕЖИССЕР): В первом сезоне они были практически детьми. Когда я вернулся, мы снимали сцену, где у них по несколько страниц диалога и они приглядываются друг к другу. За кадром они по-прежнему смеются, поют песни и дурачатся. Но как только включалась камера, каждый раз, дубль за дублем, у обеих в определенный момент начинали поблескивать глаза. Это были не слезы, а эмоциональный накал. И это происходило каждый раз, буквально в один и тот же момент. Я подумал: как прекрасно, что они превратились в таких замечательных актрис.
Что касается Брана Старка, то его перевоплощение в Трехглазого Ворона означало полное переосмысление этого персонажа, что потребовало от актера Айзека Хемпстед-Райта более ответственного подхода к игре.
АЙЗЕК ХЕМПСТЕД-РАЙТ (БРАН СТАРК): Если бы в первые годы съемок я сказал, что отлично понимаю искусство создания экранного образа, то соврал бы. Я просто произносил свои реплики и делал то, что велел режиссер. Для Брана этого было достаточно, потому что он был ребенком. Этот персонаж присутствовал в сериале эпизодически. Только в седьмом сезоне от меня потребовалось полное перевоплощение, и я понял: «Так, мне действительно нужно как-то над этим поработать», чем и занялся. До этого я просто плыл по течению и наслаждался моментом.
БРАЙАН КОГМАН: «Ты умер в той пещере», – сказала ему Мира Рид. Добрый невинный мальчик пал вместе с Ходором. Теперь он стал кем-то другим. Он по-прежнему Бран и хочет творить добро, но в то же время он стал чем-то большим. Мы прозвали его “Доктор Бранхэттен” [35]».
Для Трехглазого Ворона Райт выработал особый, напряженный, всеведущий взгляд. Когда включалась камера, близорукий актер снимал очки или линзы и становился «совершенно слепым», как он рассказывал на шоу «Джимми Киммел в прямом эфире». Когда зрителям кажется, что Бран смотрит прямо в душу, Трехглазый Ворон своего собеседника не видит вообще.
АЙЗЕК ХЕМПСТЕД-РАЙТ: Было очень здорово всех пугать. Теперь в любой сцене с участием Брана все внимание было обращено на него, потому что выглядел он реально жутко.
СОФИ ТЕРНЕР: Он все время пялится, и Сансе от этого очень не по себе. Ею движет желание выжить и жить дальше. Она хочет, чтобы все было как прежде, и очень обрадовалась, когда все вернулись домой. А потом оказалось, что Бран стал совсем другим, как и Арья. Санса постепенно расстается с детством, и это приводит к небольшому личностному кризису: «Какого хрена я тогда вообще здесь делаю?»
Впрочем, сценаристы хотели как можно аккуратнее подойти к вопросу способностей Брана. Когда у вас есть персонаж, который познал прошлое и будущее, это потенциально может привести к сюжетным противоречиям. Поклонники сериала начнут все время спрашивать: «А почему Бран не предсказал, что?..»
БРАЙАН КОГМАН: Если слишком зацикливаться на путешествиях во времени, это может обернуться против тебя. Мы смогли обойти этот момент (и встроить этот ход в общую канву повествования) благодаря нападению Короля Ночи. Это классический сюжетный ход из фильма «Звездные войны. Эпизод V: Империя наносит ответный удар» – «обучение не закончено». У Брана есть информация, но нет инструментов для ее обработки. Так что озарения приходят к нему урывками.
ДЭН УАЙСС (АВТОР ИДЕИ, ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ПРОДЮСЕР): Одним из наших любимых моментов в «Игре престолов» с самого начала был тот, что в этом мире магия не вполне управляет сюжетом. Им движут психология, поведение, желания
