Большую часть мебели Вертинский выбрал сам – он обожал красивые вещи. Огромный письменный стол Вертинский тоже купил в Ленинграде. Он всегда останавливался в «Астории», а после завтрака любил пройтись по городу. И однажды он забрел в огромный комиссионный магазин на Невском. И вдруг увидел там этот стол! Он бросился к заведующему, чтобы стол выписать. А ему говорят: «Заведующего нет, он уехал к нашему постоянному клиенту, который просит оставлять для него хорошие вещи». Тогда Вертинский побежал в «Асторию» за деньгами, вернулся в магазин и оплатил стол. Когда приехали заведующий и покупатель и узнали, что стол продали Вертинскому, разразился страшный скандал. Обиженный клиент кричал и топал ногами. Квартиры у них тогда не было, поэтому Александр Николаевич договорился, чтобы стол постоял где-то за кулисами. Там он и пробыл несколько лет, после чего его перевезли в Москву. Вертинский всегда за ним работал. На столе при этом обязательно были стакан крепкого чая, рюмочка коньяка и пачка «Camel».
Сегодня в квартире на Тверской все вещи остались на тех же местах, что и при Вертинском, кроме фотографий, которых на стенах тогда не было. В эту квартиру на Тверской приходила вся прежняя театральная и музыкальная богема – Сергей Лемешев, Рина Зеленая, Василий Качалов, Вера Марецкая, Никита Богословский. Хохот во время этих застолий не смолкал – Александр Николаевич был удивительным рассказчиком. Застолья в те времена были голодными, но теща Вертинского, которая жила с ними, удивительно вкусно готовила и как-то умудрялась стряпать грузинские, тибетские и сибирские блюда из ничего. Из окон кабинета Вертинского был виден Елисеевский магазин и Вертинский сочинил для доченек историю про кота Клофедона, который работал в Елисеевском в мясном отделе – кот проворовался, и его судил общественный суд.
У Насти и ее сестры было счастливое прекрасное детство: родители старались сделать все для своих детей, чтобы те не знали забот и проблем. С раннего детства Александр и Лидия Вертинские стремились дать дочерям прекрасное образование, поэтому на первом месте стояли занятия музыкой, иностранными языками и рисованием. Отец много внимания уделял обеим девочкам и старался привить им вкус к искусству, музыке. Он учил их любить литературу, искусство, музыку, считал, что вне зависимости от того, кем его дочери станут во взрослой жизни, они обязаны быть разносторонне образованными.
Вертинский никогда не воспитывал своих детей и не спрашивал, что у них в дневниках, хотя, например, Настя училась из рук вон плохо. Ее мысли постоянно летали где-то вдали во время изучения алгебры и грамматики. Однако она очень любила уроки труда, где всегда создавались какие-либо занимательные вещи.
– Я очень страдаю, когда знаю, что вы шалите, – говорил он.
И чтобы любимый папочка не страдал, Анастасия из последних сил держала в руках свой «жуткий» характер.
Александр Вертинский приходил в настоящий восторг, узнавая, что его дочери получили пятерки по пению, остальные же предметы его не слишком волновали.
– Дочери пошли в меня! Я в школе тоже не особо учился, – говорил он, сажая к себе на колени Настю или Марианну.
Александр Вертинский много работал, но все отпуска проводил с семьей. Очень любил выезжать в Прибалтику. Снимал дачу в Дзинтари или в Дубултах – там шансонье давал концерты. Для детей там было настоящее приволье: море, мягкий бархатный песок и душистые, шуршащие от ветра дюны… Потом, когда купили дачу под Москвой на станции Отдых, Настя до потемок с сестрой гоняла на велосипедах. Чтобы как-то привязать дочерей к дому, Вертинский привез телевизор, хотя сам терпеть его не мог…
Однажды родители Анастасии и Марианны, посчитав, что воспитание детей проходит не совсем правильно, как-то «не по-советски», решили отправить дочерей в пионерский лагерь. Собрав два кожаных немецких чемодана и уложив туда теплую одежду и различные продукты, они отправили дочерей туда, где, по их мнению, из них сделают настоящих советских девочек.
Лагерь оказался ужасным. Девочки постоянно хотели есть, не ладили с другими детьми. Их быстро обворовали, а для того, чтобы отстоять «часть семьи» Настя не один раз дралась с лагерными мальчишками. Для того чтобы хоть как-то унять чувство голода, Настя и ее сестра ходили по ночам воровать хлеб в столовую. Марианна стояла на шухере, а Настя набивала полные карманы хлеба, который они потом ели, спрятавшись в уголке своей лагерной комнатушки.
Когда же девочки очутились дома, у них уже было не два, а один чемодан на двоих. В нем валялась застиранная майка со странной надписью «Коля К.» и сатиновые трусы, подписанные «4 отряд».
Помимо чужого белья, девочки также привезли домой к родителям лагерный сленг и… вшей. Едва очутившись дома, Марианна и Настя, даже не поздоровавшись с мамой и папой, пулей помчались на кухню, где грязными руками начали запихивать в рот котлеты, матерясь, чавкая и рыгая. Остолбенелый Вертинский долго стоял в прихожей, потом как-то молча ушел в кабинет и сидел там в большой растерянности…
Расчесанные до крови вшивые головы, грубые ненормативные выражения и дикие манеры ошеломили родителей настолько, что они раз и навсегда отказались от идеи делать из детей советских гражданок. А после напрасных попыток вывести вши, девочек пришлось обрить наголо. Результатом поездки стали шокированные родители и измученные дети, которым после возвращения потребовался дополнительный отдых. После лагеря девочки стали бандитничать, хулиганить, убегать из дома. Довольно быстро этот период прошел.
Несмотря на то, что дочери Вертинских были пионерками, они верили в Бога. Вечером – так было заведено в их семье – Настя и Марианна становились на колени, лицом в тот угол комнаты, где висела икона, и молились Господу Богу. И только потом ложились спать. Однако крестик в школу Анастасия не носила – бабушка ей не разрешала. Потом, когда выросла, Настя сама не захотела молиться Богу – ей казалось это стыдным и вообще глупостью. Родители не настаивали на обратном, потому что видели, как ее пионерское сознание при одной только мысли о вечерней молитве густо краснело. Но потом, став взрослым человеком, Анастасия Александровна снова начала ходить в церковь и как бы вернулась к религии…
Образование непременно сказалось на творческой карьере дочери. Родители и режиссеры впоследствии говорили об Анастасии, как об актрисе с оригинальным талантом и невероятным трудолюбием. Посвятив много времени театру, она вживалась в каждую роль до самых мелочей и изучала все возможные источники с неподкупным интересом. В детстве, однако, Настя мечтала стать балериной. Но так как она была слишком крупной, ее не взяли в балетную труппу, признав «слишком крупной девочкой». Как тогда Настя рыдала! Она мечтала танцевать на сцене! Хотя уже через небольшое количество времени младшая Вертинская изменила мечту и захотела связать свою жизнь с иностранными языками, но все пошло совсем не так…
Огромным потрясением для Насти и ее мамы и сестры стала смерть отца. Он умер, когда младшей дочери исполнилось 12 лет, оставив о себе огромную память и большое наследие. Появление Вертинского в кино можно считать случайным, однако на его счету более десятка эпизодических ролей, а так же сыгранные позднее блестящие роли в кинофильмах «Анна на шее», «Заговор обреченных» и «Великий воин Албании Скандербег». В журнале «Москва» в 1962 году печатались его мемуары «Четверть века без родины». Кроме того, собственные его тексты были собраны в книгу «Песни и стихи», которая увидела свет в Париже в 1938 году. Вертинский был верен своей работе до последнего дня и умер на гастролях 21 мая 1957 года, предполагается, что от сердечного приступа.
У маленькой Насти была почти мистическая связь с отцом. Однажды вечером – в день самого последнего концерта Вертинского в Ленинграде в доме раздался телефонный звонок. Он был какой-то резкий, неприятный. Лидия Владимировна подняла трубку и села ждать, что ее соединят с Ленинградом, и она будет говорить с мужем, ведь звонили именно вечером – в такое время Александр Николаевич как раз связывался с семьей после концертов. Пока Лидия Владимировна сидела у телефона, из своей комнаты выбежала проснувшаяся Настя, в ночной рубашке, вся растрепанная.
– Мама, что случилось – папа умер? – неожиданно спросила девочка.
Как выяснилось, она оказалась права. Именно в тот день Александра Вертинского не стало.
После этого рокового дня, ставшего сильнейшим потрясением всей ее жизни, Вертинскую не оставляло ощущение, что отец незримо находится рядом. Он словно ограждал ее от каких-то бед, может быть, более серьезных, и пытался по-прежнему создать эту иллюзию прекрасной жизни, которая была, пока папа Насти был жив.
Осознание масштабов отцовской личности пришло к ней позже. Спустя много лет после его смерти, отвечая на вопрос, почему она не хотела бы, чтобы сын носил фамилию «Вертинский», актриса говорила: « Я не уверена, что фамилия Вертинский должна продолжаться. Мой отец был настолько великим, что для российской культуры достаточно одного его имени. Это целая эпоха, фамилия Вертинский будет жить в веках, это бриллиант в короне нашей культуры».
