Валерчик сложил легкие шезлонги и понес их к пункту выдачи.
Через час они входили в подъезд дома, где жил Валерчик с родителями, которые месяц тому назад отбыли на отдых в Болгарию.
Еще пройдет пара-тройка недель, и нагрянет осень. Самая лучшая пора в Городе у Моря. И все бы хорошо, но вместе с осенью снова начнутся занятия в училище.
Прошлую сессию Валерчик закрыл с грехом пополам. Он и сам понимал, что на экзаменах блеял что-то несуразное, смущаясь под недоумевающими взглядами педагогов, ставивших отметки в зачетке скорее по старой памяти. В этот семестр ему нужно обязательно поднажать, больше времени уделять учёбе, а не гуляниям со Стеллой. Да и будут ли эти гуляния такими же частыми, как раньше — Валерчик даже не знал.
Весь месяц, пока родители отдыхали в Болгарии, он провел вместе со Стеллой в такой милой, и уютной, на его взгляд, крошечной квартирке, и если поначалу все было прекрасно, то к концу родительского отпуска юноша понял, что девушка, как говорят в Городе у Моря, нудится. Ей было скучно и неинтересно валяться целыми днями на пляже, проводя вечера дома, а деньги, оставленные папой «на выгул невесты» почему-то закончились очень быстро.
В один из дней, захотев в какой-то из ресторанов, и увидев смущенный взгляд Валерчика, Стелла рассмеялась:
— Да не парься ты! У меня есть бабло, расплачусь за кабак.
— Нет, — ответил Валерчик.
— Что нет? — не поняла Стелла.
— За твои деньги я по ресторанам гулять не буду, а значит, если хочешь — иди сама, а я дома останусь.
— Ну дома, так дома, — вздохнула девушка, — только осточертело мне уже это домосидение. Скукотища невыносимая.
Чем повеселить любимую в четырех стенах — Валерчик не знал. Разве что заняться сексом в очередной раз. Но Стела вывернулась из его рук, отстранилась, отвернула голову, не желая поцелуев. Секс, даже самый что ни на есть великолепный, не может заменить все. Стела легла на диван рядом с Валерчиком:
— Давай телевизор посмотрим, что ли.
Клацнул пульт и с экрана полился монотонный голос диктора, сообщающего очередную «сводку с полей».
Стелла расхохоталась.
— Ты чего? — удивился Валерчик.
— Да просто подумалось, что мы с тобой сейчас выглядим, как супруги, прожившие вместе не один год. Лежим рядышком и телевизор смотрим.
— А давай и вправду? — Валерчик, опёршись на локоть, смотрел в лицо девушки.
— Что «и в правду»!? — не поняла Стелла.
— Как что? Давай поженимся! — Валерчик воодушевился, — вот приедут мама и папа из Болгарии и скажем им, что мы решили пожениться!
Стелла села на край дивана:
— Не путай, пожалуйста. Это ты решил жениться, а я замуж не собираюсь.
— Но почему? — юноша был обижен. Он не ожидал такого безапелляционного отказа.
— Потому что потому, — вздохнула Стела, — знаешь, я, наверное, поеду домой.
Девушка поднялась с дивана и начала неторопливо одеваться. Следом за нею вскочил Валерчик. Схватил её за руку:
— Не уходи! Родители только через два дня вернутся!
— Какая разница, — вздохнула Стелла, — сегодня или через два дня, — и высвободила свою руку.
Валерчик тоже начал одеваться. Стела уставилась на него:
— А ты куда собираешься?
— Как куда? Проведу тебя до дома.
— Не нужно. Просто вызови мне такси.
За Стеллой захлопнулась входная дверь.
Валерчик наблюдал из окна, как от подъезда дома отъехало такси.
Через два дня вернулись с курорта Анна и Виктор.
* * *
— Ну как ты тут без нас, сыночек? — загоревшая и посвежевшая мама обнимала Валерчика.
У порога, ожидая пока ему освободят проход, переминался с ноги на ногу папа, нагруженный двумя чемоданами с вещами и подарками.
Уже поздно вечером, разобрав чемоданы и поужинав, лежа в своей постели и прижимаясь к мужу, Анна говорила:
— Что-то грустный он какой-то, — имея ввиду сына, — осунулся как-то, да и похудел, мне кажется, за этот месяц, пока нас не было.
— Не выдумывай, — Виктор прижал к себе жену, — просто он все еще растет, вот тебе и мерещится, что похудел.
— Не знаю — не знаю, — не унималась Анна, — может, с девушкой своей, со Стелой этой, поругался? Ты бы поговорил с ним перед тем, как рейс уйдёшь.
— Хорошо, — согласился Виктор, — поговорю. А теперь — давай спать.
* * *
Анна вышла на работу через три дня после приезда.
До выхода на очередной промысел китобазы и до начала занятий в мореходке оставалось еще две недели.
Семья, по-прежнему, просыпалась рано. Позавтракав и проводив Анну на работу, мужчины оставались одни. Решив не откладывать обещанный жене разговор с сыном в долгий ящик, Виктор, в один из дней, постучал в комнату сына:
— Ты не занят, сынок:
Валерчик стащил с головы наушники, встал с кровати:
— Да чем я могу быть занят, папа? Ты что-то хотел?
— Да вот. Поговорить хотел.
— О чем? — Валерчик понял, что отец все так же стоит на пороге комнаты, — проходи. Садись. Хочешь на кровать, а хочешь — к столу.
Виктор, отодвинув стул, сел к столу, за которым, обычно, занимался сын.
— Сделать чаю? — спросил Валерчик.
— Нет. Не нужно. Ты садись, — Виктор кивнул на стул напротив.
То, что отец заметно нервничает, Валерчику не понравилось. О чем, точнее о ком, будет разговор он уже начал догадываться, но торопить отца не стал. Сел напротив:
— Я тебя слушаю. О чем ты хотел поговорить?
— Да о девушке твоей, — рубанул с плеча Виктор, — о Стелле!
— А что о ней говорить? — удивился сын.
— Как что?! Расскажи, как у вас дела? Какие планы? Вообще — как все?
— Не о чем, особо, рассказывать, — вздохнул Валерчик, — я перед вашим приездом ей предложение сделал.
По спине Виктора побежали мурашки, а лоб сразу же вспотел:
— А она?
— А она мне отказала, — вздохнул юноша.
Обида отца пересилила здравый смысл. Вместо того, чтобы обрадоваться, Виктор обиделся на переборчивую барышню:
— Как отказала?! Это еще почему?!
— Не знаю я, папа, — грустно ответил сын, — вроде бы уже восемь месяцев встречаемся, и все у нас было хорошо. Перебрались сюда, в эту квартиру, как только вы уехали. Думал, отдохнет от своей семейки, а она, как только я сделал ей предложение, домой засобиралась моментально.
— Ну так ты бы позвонил! Или съездил к ней! — горячился Виктор.
— Я звонил, — Валерчик опустил голову, — трубку взял, я думаю, её дед. Лучше бы не брал и я бы его слов никогда не слышал!
— Да что же такого тебе наплёл этот старый солдафон?! — рассердился Виктор.
— Сказал, что эта подстилка привозная, это он так о своей внучке, о
