ДЖЕЙБ. С кем это ты говоришь, Лейди?
ЛЕЙДИ. С Вэлом… с приказчиком Вэлом. Я ему велела… принести тебе… принести тебе стул.
ДЖЕЙБ. С кем, с кем?
ЛЕЙДИ. С Вэлом. С приказчиком Вэлом. Я ведь говорила, ты же знаешь.
ДЖЕЙБ. Пока нет. Только мечтаю познакомиться. Где он?
ЛЕЙДИ. Здесь. Здесь он, Джейб. Вэл здесь.
Вэл выходит из ниши.
ДЖЕЙБ. Ишь ты, какая ранняя пташка!
ЛЕЙДИ. Ранней пташке достается самый жирный червячок!
ДЖЕЙБ. Верно. А где же червячок?
ЛЕЙДИ (громко). Ха-ха!..
СИДЕЛКА. Осторожнее, мистер Торренс! Ступенька за ступенькой.
ЛЕЙДИ. В страстную субботу у нас всегда от покупателей отбою нет, только под рождество бывает больше — да и то не всегда. Вот я и велела Вэлу прийти сегодня на полчаса раньше.
Джейб, оступившись, падает к подножию лестницы.
Лейди испуганно вскрикивает.
Сиделка спешит вниз на помощь ему.
Подошедший Вэл поднимает Джейба на ноги.
ВЭЛ. Не ушиблись?
ЛЕЙДИ. Боже мой!
СИДЕЛКА. Какой ужас!
ДЖЕЙБ. Ничего-ничего. Все в порядке!
СИДЕЛКА. Вы уверены, мистер Торренс?
ЛЕЙДИ. Ты уверен, Джейб?
ДЖЕЙБ. Пустите. (Пошатываясь, идет к прилавку. Тяжело дыша, облокачивается и со злобной усмешкой пристально смотрит на Вэла.)
ЛЕЙДИ. Боже мой!.. Боже ты мой!..
ДЖЕЙБ. Это, значит, и есть тот парень, что работает здесь?
ЛЕЙДИ. Да, тот самый приказчик, которого я наняла для работы по лавке.
ДЖЕЙБ. И каков из него работничек?
ЛЕЙДИ. Очень хороший! Очень!
ДЖЕЙБ. Больно смазлив. Женщины небось глаз не сводят.
ЛЕЙДИ. Девчонки-школьницы, как только кончат занятия, так всей гурьбой сюда: вьются здесь как мухи перед приманкой!
ДЖЕЙБ. А которые постарше? Их он тоже приманивает? Что проку в девчонках, настоящие покупательницы — замужние женщины. У тех водятся деньжонки: они мастерицы вымогать у мужей и транжирить. Какое у тебя жалованье, паренек? Сколько я тебе плачу?
ЛЕЙДИ. Двадцать два пятьдесят в неделю.
ДЖЕЙБ. Дешево ты его заполучила.
ВЭЛ. Еще комиссионные.
ДЖЕЙБ. Комиссионные?
ВЭЛ. Да. Один процент с оборота.
ДЖЕЙБ. Вот как? Не знал.
ЛЕЙДИ. Я была уверена, что при нем торговля пойдет лучше. Так и вышло.
ДЖЕЙБ. Еще бы!
ЛЕЙДИ. Вэл, подайте стул Джейбу. Ему надо сесть.
ДЖЕЙБ. Нет, садиться не хочу. Хочу взглянуть на новую кондитерскую.
ЛЕЙДИ. Конечно! Обязательно посмотри, Джейб! Вэл, включите свет в кондитерской! Слышите, Вэл! Я хочу, чтоб Джейб взглянул, как я ее отделала. Мне есть чем похвастаться.
Вэл проходит в кондитерскую и включает там свет: зажигаются лампочки под арками; освещается изнутри проигрыватель-автомат.
Пойди посмотри на нее, Джейб. Мне в самом деле есть чем похвастаться!
Джейб смотрит на нее несколько секунд, затем, медленно волоча ноги, идет к сияющей призрачным светом кондитерской.
С улицы начинают доноситься возгласы зазывалы и звуки органчика, сперва едва слышные, затем все более и более громкие, отчетливые.
Сиделка идет с Джейбом, поддерживая его за локоть.
ВЭЛ (повернувшись к Лейди). Он похож на саму смерть!
ЛЕЙДИ (отойдя от него). Тсссс!
Вэл заходит за прилавок.
СИДЕЛКА. Прелестно! Просто прелестно!
ДЖЕЙБ. Вот-вот. Так уж прелестно, что дальше некуда!..
СИДЕЛКА. Никогда не видела ничего подобного!
ДЖЕЙБ. А другие, думаете, видели?
СИДЕЛКА (проходит обратно в лавку). Кто это все так разукрасил?
ЛЕЙДИ (с вызовом). Я разукрасила. Сама.
СИДЕЛКА. Да что вы?! Нет, в самом деле, прелесть как хорошо.
Выкрики зазывалы и бравурная мелодия органчика доносятся теперь очень громко и отчетливо.
ДЖЕЙБ (идет обратно). Цирк, что ли, приехал или карнавал сегодня?
ЛЕЙДИ. Что?
ДЖЕЙБ. Да вон на шоссе кто-то горланит. Вроде цирковой зазывала с органчиком.
ЛЕЙДИ. Нет, это не цирковой зазывала! Рекламное шествие — объявляют о торжественном открытии кондитерской Торренс сегодня вечером.
ДЖЕЙБ. Как ты сказала — что они там объявляют?
ЛЕЙДИ. Открытие нашей кондитерской! Утром обойдут весь Глориоз Хилл, а днем — весь Сансет и весь Лайон. Иди поскорее сюда, Джейб, и ты увидишь их. Они как раз проходят мимо. (Возбужденная, бежит к двери, распахивает.)
Музыка все ближе и ближе.
ДЖЕЙБ. Шустрая у меня женушка, мисс Портер! Во что мне влетит эта проклятая затея?
ЛЕЙДИ. Пустяки, Джейб. Совершеннейшие пустяки — не поверишь, как дешево. (Она разговаривает теперь с истерической оживленностью.) Я наняла их за бесценок.
ДЖЕЙБ. И большой этот самый «бесценок»?
ЛЕЙДИ (закрывает дверь). Сущая ерунда: семь пятьдесят в час! А обойдут все три города в графстве!
Звуки затихают вдали.
ДЖЕЙБ (с немой яростью). Шустрая у меня женушка, мисс Портер!.. Шустрая, говорю! (Выключает свет в кондитерской.) Папаша ее, Итальяшка, тоже шустрый был старичок, да сгорел!
Лейди вскрикивает.
(Медленно, с угрожающей усмешкой.) У него был виноградник на северном берегу Лунного озера. Новая кондитерская вроде бы смахивает на этот виноградник. Но Итальяшка дал маху. Здорово дал маху. Вздумал привечать черномазых. И мы сожгли его. Спалили и дом и сад со всеми виноградными лозами. И сам Итальяшка сгорел, пытаясь погасить огонь! (Отворачивается.) Мне, пожалуй, пора наверх.
ЛЕЙДИ. Ты сказал — «мы»?
ДЖЕЙБ. Меня чего-то трясет…
СИДЕЛКА (поддерживая его за руку). Да-да, пойдемте наверх.
ДЖЕЙБ. Пошли… (Идет с сиделкой к лестнице.)
Снова доносятся звуки органчика.
ЛЕЙДИ (кричит). Джейб, ты сказал — «мы»? Ты сказал: «Мы сожгли»?
ДЖЕЙБ (остановившись у нижних ступенек лестницы и обернувшись к ней). Да, я сказал: «мы»! Я сказал: «Мы сожгли». Ты не ослышалась, Лейди.
СИДЕЛКА. Потихоньку, ступенька за ступенькой, ступенька за ступенькой… Не волнуйтесь, мистер Торренс, не волнуйтесь…
Они медленно поднимаются вверх.
Шествие проходит перед самой лавкой, зазывалу, быть может, даже видно в окно.
ГОЛОС ЗАЗЫВАЛЫ (выкрикивает в рупор). Не забудьте, друзья, сегодня вечером торжественное открытие кондитерской Торренс! Бесплатная выпивка! Раздача подарков! Не забудьте: сегодня вечером торжественное открытие кондитерской!
Возгласы его стихают.
Джейб и сиделка скрываются наверху.
Органчик умолк.
Хриплый крик Джейба.
СИДЕЛКА (сбегает вниз, кричит). У него кровь хлынула горлом! (Бежит к телефону.) Доктора Бьюкенена! (Повернувшись к Лейди.) У вашего мужа кровь горлом!
Снова громкая, бравурная мелодия органчика.
ЛЕЙДИ (она, видимо, так и не слышала, что ей сказала сиделка. Вэлу). Вы слышали, что он сказал? Он сказал — «мы» это сделали! «Мы» сожгли дом… сад… виноградные лозы… Итальяшка сгорел, сражаясь с огнем…
Свет на сцене меркнет, звуки органчика затихают.
Картина вторая
Наступил вечер. Заходит солнце.
Вэл один. Стоит как вкопанный, почти у самого просцениума, в центре, застыл в настороженной позе — так, прислушиваясь, стоят дикие животные, почуявшие близкую опасность. Слегка нахмурившись и повернув налево голову, внимательно вглядывается за пределы сцены. Отрывисто пробормотав что-то, достает сигарету и подходит к входной двери. Открывает ее и стоит у порога, всматриваясь куда-то в даль. Весь день, не переставая, шел дождь и вскоре польет снова, но как раз сейчас ослепительное солнце проглянуло на мгновение сквозь разрывы в облаках.
