Бландина. Бедная матушка.
Гавейн (королю). Дядя, можете ли вы извинить меня за то, что я влетел к вам, как невежа, припадая к вашим стопам с криками и жалобами, вместо того, чтоб разделить вашу скорбь? Я только что узнал…
Король. Я настаиваю на том, что уже сказал твоим кузенам. Я не позволяю жалеть меня, устраивать здесь траур. Это приказ. Бландина, Гавейн… вам, должно быть, есть о чем посекретничать.
Бландина и Гавейн отходят в нишу окна.
Галахад (королю). Хотите еще знак?.. Рана вашего сына — пусть он до нее дотронется.
Король. Саграмур, дотронься до раны.
Саграмур (открывает грудь). Возможно ли? Я исцелился, исцелился! С ума сойти! Чудо! Кожа гладкая, рана совсем закрылась! Она больше не кровоточит! (Бежит к сестре и Гавейну в оконную нишу.)
Бландина. К тебе вернулся румянец, глаза блестят. Смотри, Гавейн, какой славный рыцарь! Вылитый мессир Ланселот.
Король (Галахаду). И она тоже…
Галахад (тихо). Гавейн побывал далеко во тьме. Это свежий взгляд. Достаточно одного свежего взгляда, чтоб заставить всех увидеть то, что скрывает от нас привычка.
Король. Саграмура Гавейн видел вчера.
Галахад. Да, но именно здесь, в замке, приходит конец чарам и начинается действительность. Чудеса следуют за чудесами — во всяком случае, то, что люди зовут чудесами, иными словами, то, чего они прежде не видели. Грааль заявляет о себе.
Король. Может ли это быть, чтоб ваши поиски увенчались в Камелоте, чтоб дому моему выпала такая честь?
Галахад. Сэр король, поиски Грааля — иная история. Я должен найти Корбеник, но Грааль являет себя, где хочет. А замок теперь свободен от того, что не пускало его сюда.
Саграмур. Отец!
Бландина. Отец, отец, Галахад!
Гавейн. Сюда, все сюда!
Король. Что они там еще углядели?
Гавейн. Вон, на дороге… Мерлин удаляется; вокруг него скачет на одной ножке какой-то постреленок; позади них поля зеленеют на глазах, деревья одеваются листвой, трава растет, туман рассеивается и открывает синеву, облака, солнце!
Король. Жизнь…
Начиная с этой реплики, свет разгорается, и комнату озаряет солнце. Начинают петь птицы.
Галахад (таинственно). Он все ближе.
Король. Рыцарь, рыцарь… мне кажется… можно подумать… я не смею…
Галахад (отрывисто). Сейчас вы его увидите.
Все. Грааль! Грааль! Грааль! Я его вижу… видите? Это он! Вон он, вон!
Галахад. Артур, вы видите его?
Король (в экстазе). Вижу.
Галахад. Какой он формы?
Король (также). Никакой… невозможно описать словами…
Галахад. Бландина, вы видите его?
Бландина (в экстазе). Вижу.
Галахад. Какого он цвета?
Бландина. Всех цветов… невозможно описать… о!..
Галахад. Саграмур, Гавейн, вы его видите?
Гавейн и Саграмур (вместе). Вижу.
Галахад. Какой у него запах? Где он?
Гавейн. Он благоухает.
Саграмур. Он сияет… он нигде… он повсюду… он перемешается…
Галахад. Он в вас. Его сразу же видит тот, кто в согласии с собой. Вы все видите его, моя задача выполнена.
Король. Галахад, почему вы просите нас описать Грааль?.. Галахад, ведь это вы должны бы рассказать нам о нем.
Галахад. Я не могу его увидеть.
Король. Вы!
Галахад. Я никогда его не увижу. Я — тот, кто дает другим увидеть его.
Солнечный свет затопляет комнату; Галахад раздвигает занавески.
Король. Альков! Кровать пуста!
Галахад. Это феи. Их рой проворен и хлопотлив. Смерть им ненавистна. Они вырабатывают незримость, как пчелы — мед. (Оборачивается к остальным.) Рыцари Круглого Стола, мне остается сказать вам «протайте».
Король. Не уходите, останьтесь с нами.
Галахад. Мерлин перемещается быстро. Он не перестает вредить. Меня ждут в других местах. Я нигде не задерживаюсь. Я странствую в поисках великого приключения, вы это знаете, Артур. Надо платить, за все платить. Платить собой и своими делами.
Король. Король всех рыцарей, наша любовь повсюду будет с вами.
Галахад. Я всего лишь поэт. Не рыцарь, не король.
Саграмур (опускается на одно колено перед Галахадом и целует край его туники). Поэт!
Галахад. Как вы, Саграмур.
Саграмур. Увы, я в это верил. Гибельное сиденье доказало мне, что нечего заноситься.
Галахад. Напротив, считайте, что вам повезло. Быть может, вам еще случится пожалеть о кровавом пятне. Всякое пятно — это точка соприкосновения с землей. Мои доспехи незапятнаны — и я ни с кем не могу соприкоснуться.
Саграмур. Если вам и нужно уходить, задержитесь немного. Мы вас любим.
Галахад. Меня отнимают у всех, кого я люблю.
И вот его уже нет, дверь за ним закрылась. Дети хотят кинуться вдогонку, король их удерживает.
Король. Отпустите его.
Птичье пение становится громче.
Бландина. Птицы! Я думала, никогда их больше не услышу. Послушайте, как заливаются.
Король. С ума сойти. Это так вот и было раньше?
Гавейн. Я прекрасно помню птиц до моего заточения. Они пели эти же самые песни и поднимали такой же шум.
Бландина. Солнечный свет слепит мне глаза.
Гавейн. Мы привыкли к полумраку и беззвучию. Грааль восстановил порядок. Воздадим ему хвалу.
Король. В мои годы трудно воскресать. Бедные мои глаза! Бедные мои уши! (Обнимает сына и дочь.)
Бландина. А кстати, Саграмур, что я вспомнила: ты ведь понимаешь язык птиц. Не можешь ли перевести нам, что они говорят? Почему бы им не добавить свое слово к этой истории?
Саграмур. Я так давно не упражнялся. Мне бы надо заново освоить…
Все. Ну попробуй, Саграмур… Нет, ты попробуй, попробуй…
Саграмур. Погодите… (Закрываетглаза, прислушивается, склонив голову набок; птичий гомон усиливается.) Они говорят…
Король. Что говорят?
Саграмур. Они говорят: Плати, плати, плати, плати, плати, плати. Надо платить, платить, платить. Плати, плати, плати, плати, плати. Надо платить, платить, платить. Плати, плати, плати…
Занавес
