могла похвастаться результатами. Мы уже ели зелень, выращенную мной.
К вечеру вся издёргалась. Я не знала, как поговорить с Ниной Олеговной на такие стыдные для меня темы. До сих пор удивляюсь, что решилась попросить её о помощи. Но обратиться мне было совершенно не к кому, а Михаилу понравиться хотелось. Вот и шагнула я в эту пропасть и потом долго молилась, стоя перед иконой и прося у Господа прощения за свои греховные мысли.
Психолог пришла к шести вечера и сразу по традиции выгнала Михаила.
— Ну что, Машутка, смотри, какие штучки я для тебя купила, — женщина выставила на стол пакеты.
А там! Кружевное бельё, бритва, лосьоны для тела с такими вкусными запахами, что их хотелось съесть. А ещё духи! Самые настоящие. С потрясающим ягодным ароматом. Пахли они малиной.
— Мне показалось, что Медведи должны любить малинку, — рассмеялась Нина Олеговна.
Я снова заливаюсь краской, прижимая пузырёк к груди.
— Машуль, а ты знаешь, как…кхм, — запинается женщина. — Как современные девушки за собой ухаживают?
И после она мне рассказывает про такое, что я даже подумать не могла! Господи, стыд то какой!
Во время рассказа старательно не смотрю на Нину Олеговну, а она мне деликатно пытается объяснить, что к чему.
— Ты точно сможешь удивить своего мужа в первую брачную ночь, — улыбается она.
Сгорая от стыда, пишу большими буквами «спасибо».
— Не за что, — мягко говорит женщина. — Если что, зови. Я тебе обязательно постараюсь помочь.
Сгребаю свои сокровища и прячу в шкаф. Завтра рассмотрю всё подробнее и попробую кое-что из этого.
Михаил
Вечером веду Машенцию в магазин, как и обещал. Она волнуется жутко. Сжимает в руке карточку и то и дело на неё косится.
— Код запомнила? — улыбаюсь.
Она серьёзно кивает.
— А теперь иди, — подталкиваю её в супермаркет, а сам занимаю пост возле выхода. Отсюда кассы отлично видно. Если у Маши проблемы возникнут, я сразу на помощь приду.
Девушка закусывает губу, берёт тележку и нервно оглядывается. Ободряюще киваю, скрещивая руки на груди. Пора учиться быть самостоятельной. Немота не приговор.
Сам опираюсь спиной на стену и даже глаза ненадолго прикрываю. Последняя неделя на работе буквально все жилы вытянула. Мы только-только на след преступной банды вышли, которая в городе начала орудовать. Оказалось, крайние убийства — её рук дело.
У нас уже четыре трупа в морге лежит, и даже родственникам нечего сказать. Мыкались мы долго, пока моему напарнику не пришла в голову идея сходить в соседний отдел и сравнить последние происшествия с нашими висяками. Связь убитых между собой не была найдена, поэтому прорабатывали любую версию. И версия Руслана принесла плоды. Оказалось, что все убитые, так или иначе, были связаны с транспортным бизнесом.
Причём изначально эта связь в глаза совершенно не бросалась. У кого-то шиномонтажка в собственности была. Кто-то частным образом подторговывал запчастями на иномарки. По закону это не запрещено — оформляй самозанятость и занимайся на здоровье, как говорится.
Третий был дальнобойщиком — возил коммерческие грузы из столицы на периферию. А вот четвёртый, так и вовсе, имел к транспорту отношение весьма косвенное, но всё же… Хобби у него было — путешествие автостопом.
Руслан выяснил, что в районах, где произошли убийства, были задержаны наркокурьеры. Сначала мы думали, что это совпадение и не более, а потом поняли, что это не так. Начали шерстить по своим каналам на предмет торговли запрещёнными веществами. Выяснилось, что все убитые пересекались на одном сайте с очень нехорошей репутацией.
— Потапыч, ты хоть понимаешь, что мы сеть можем накрыть! — обрадованно вещал Русик, попивая горячий чай после очередной вылазки. Сегодня жена порезала мужа из ревности. Утром обнаружился труп, а к вечеру уже и преступницу взяли. Все бы дела так легко раскрывались.
— Угу, — тоже отхлебнул горячего.
— Вот ты… — Руслан только рукой махнул. — Это же премия к Новому году! Большая! Я своей девушке кольцо обручальное, наконец, куплю. Заждалась Викуля. Пора уже. А ты «угу» и всё.
— Поздравляю, — улыбнулся.
— А сам-то? — Рус вскинул брови.
— Я в феврале женюсь, — ответил коротко.
— Мужик! — завопил Русик, вскакивая с места. — Ну ты партизан! А проставляться, когда думал? На Маше женишься?
— На ней. Как обвенчаемся, так и думал.
— Ну нет! Так дело не пойдёт! Она согласилась же?
Кивнул.
— Во-о-от! Это дело надо обмыть! Мы и не думали своего Мишку угрюмого в женские ручки пристроить! — развеселился Руслан. — А чего сразу венчаться? Это же на всю жизнь. Вдруг не поладите? С разводом потом туго.
— Поладим, — ответил и уткнулся в бумаги.
— Вот ты… — напарник только рукой махнул.
Вспоминаю сейчас этот разговор и губы трогает улыбка. Открываю глаза и осматриваю торговый зал. Сколько времени прошло? Кидаю взгляд на часы. Пятнадцать минут. Немного, но в груди отчего-то тревожно. Отлипаю от стены и иду на поиски.
В зале Маши не нахожу, и тут у меня настоящая паника начинается.
— Вы не видели девушку в чёрном цветастом платке? — подбегаю к работнику магазина, который расставляет по полкам продукцию.
— Видел. В мясном отделе она была.
Несусь туда, а там только руками разводят. Мол, да, была здесь такая, но куда дальше делась — непонятно.
— Мне нужны записи с видеокамер, — внутри всё леденеет. Да ещё и тележку с продуктами замечаю, сиротливо стоящую возле хлебного отдела.
— Не положено! — на крик прибегает администратор.
Тыкаю ему под нос корочку. Сам уже успел и вокруг магазина круг сделать, пока звали этого нерасторопного работника.
— Быстро! — рычу. — От этой записи, возможно, жизнь человека зависит!
Меня проводят в операторскую и включают запись. Вижу Машу, которая подходит к полке с хлебом и стоит в задумчивости, вертя в руках то одну булку, то другую. А потом открывается служебная дверь, которая рядом расположена, и девушку хватает какой-то мужик, утаскивая на улицу. Маша и пискнуть не успела бы, даже если бы могла. Он ей рот рукой зажал и поволок.
В грудине лопается туго натянутая струна.
— Видео с камер на улицах! — требую не своим голосом.
— У нас та камера сегодня утром сломалась, — тихо оправдывается охранник. — Я начальству сразу сказал, но её ещё не поменяли.
Такого страха я в жизни своей не испытывал. Матерясь, достаю телефон и набираю начальство. Вкратце обрисовываю ситуацию.
— Думаешь, они? — тихо интересуется.
— Это самый вероятный вариант.
— Тебе звонили, требовали что-нибудь?
— Ничего, — говорю убитым голосом.
— Приезжай. Я сейчас всех ребят на уши подниму, — говорит Николаич и вешает трубку.
В участок несусь так, что удивительно, как
