Влетаю в кабинку, трясущимися пальцами закрываю щеколду, стягиваю маску и сгибаюсь пополам, алкоголь покидает организм, выворачивая меня наизнанку. Вместе с допингом уходят и силы. Сажусь на пол, выложенный крупной черной плиткой с золотистыми росчерками и кляксами, прикрываю глаза. Перед ними пляшут разноцветные мухи. Сижу долго, приходя в себя и восстанавливая дыхание. Не замечаю, как звуки музыки разбавляются криками посетителей.
Поднимаюсь, когда меня перестает колошматить. Медленно, опираясь о стены, добираюсь до умывальника, в туалете пусто, странно. Открываю кран с холодной водой, кажется, что пахнет гарью, но сейчас все чувства притуплены плохим самочувствием. Умываюсь, становится немного легче. Несколько шагов до двери, распахиваю ее и резко захлопываю обратно. Тело скручивает паника, а запах гари становится весьма ощутимым, он тонкими черными струйками проникает в мое убежище, окутывает фигуру, забивается в нос.
Там за дверью темноту ночного заведения разбавляют всполохи яркого пламени, человеческая масса мечется в беспорядке, прорываясь к выходу, крики и вопли останавливают сердце. Страшно. Я заперт в помещении, выбраться из которого вряд ли удастся. Путь к выходу мне заказан, через толпу, что бьется на узкой лестнице не протолкнуться. Падаю на пол, сворачиваюсь клубком и молю Бога о том, чтобы пожарные залили огонь раньше, чем он доберется до туалетов. Спустя минут десять понимаю, что если не сгорю заживо, то задохнусь, дым пробирается сквозь щели, дышать нечем, глаза слезятся. Встаю и достаю из кармана носовой платок, смачиваю водой, закрываю нос. Температура неумолимо растет. Воздух раскаляется и обжигает. Вновь распахиваю дверь, обжигая руку и металлическую ручку. За ней ад. Сворачиваюсь клубком на полу, слезы градом, зубы стучат. Не хочу умирать. Сознание плывет от удушливой вони. Как сквозь вату слышу, как кто-то зовет по имени.
- Саша! Саша! – громче, почти за дверью.
С трудом поднимаюсь, плохо, кашель душит, но все же умудряюсь толкнуть корпусом дверь и вывалиться в коридор.
- Саша, - Стас, замотанный какой-то тряпкой, опускается рядом, бегло осматривает меня и поднимает. – Идти сможешь?
Киваю, заходясь в новом приступе кашля, горло горит огнем, но все это мелочи. Стас здесь, значит, я не умру. Губы расползаются в глупой счастливой улыбке, пока мужчина тащит меня в противоположную от выхода строну. Приходится петлять между горящими участками, уворачиваться от обжигающих языков пламени и дышать через раз, чтобы не наглотаться гари.
За узким коридором, куда практически не забралось пламя еще одна лестница, она ведет на второй этаж, снова коридор, дышать становится легче, откидываю платок и делаю глубокий вдох.
- Стас, подожди, - останавливаюсь, сгибаясь пополам, бок колет.
- Малыш, еще немного, потерпи, - тянет меня дальше, приходится идти.
Вдоль коридора двери, вероятно кабинеты, а в конце обнаруживается большая черная металлическая дверь. Стас резко толкает ее и в лицо бьет холодный воздух. Вырываю руку и падаю на колени, зачерпываю горсть снега, умываю лицо. Состояние все еще немного заторможенное, не осознаю, что все кончилось.
- Пойдем, тебе нужен врач, - Стас бережно поднимает с земли и уводит.
Мы выскочили с другой стороны клуба, а перед входом уже мигали пожарные машины и несколько машин скорой помощи, суетились пожарники и спасатели, людей выводили из охваченного пламенем клуба. Толпа зевак возбужденно ахала за ограждением. Стас подвел меня к одной из машин. Врач быстро отсмотрел меня, и отпустил на все четыре стороны, заявив, что серьезных повреждений нет.
- Спасибо, - шепчу Стасу, когда он просто обнимает меня, растирая руками, чтобы я не продрог на морозе.
Только теперь понимаю, что жив только благодаря этому человеку. Он кинулся за мной в горящее здание. Что может быть романтичней? Мой герой. Смешно. Наверное, последствия нервного стресса.
- Поехали, - отвечает он, целует в макушку и снова куда-то уводит.
Машина оказывается за углом. Стас аккуратно усаживает меня на пассажирское сиденье, садится рядом и заводит мотор. На приборной панели лежит пачка сигарет. Достаю одну, закидываю в рот, Стас щелкает зажигалкой, а я шарахаюсь от маленького язычка пламени.
- Не бойся, все в прошлом, - спокойно произносит он, и страх действительно оставляет меня.
Прикуриваю, успокаиваюсь. Машина плавно двигается по полупустым дорогам. Бычок улетает в окно, закрываю глаза и засыпаю.
- Саша, мы приехали, - тихий голос Стаса выхватывает из дремы.
Беру куртку с заднего сиденья и выхожу из машины. Удивлен, Стас привез меня к себе домой. Иду за ним, сейчас не думаю ни о чем, мне просто спокойно и как-то тихо. Далее ванна, удобные вещи с его плеча, чашка кофе, разговор ни о чем на кухне, тихое бормотание телевизора, шум гуляющих людей, звуки праздника за окнами, морозный воздух в распахнутое окно, когда мы оба курим. Спальня. Поцелуи. Сначала они терзают губы, потом касаются глаз, вновь губы, язык ласкает, зубы слегка прихватывают, руки освобождают от одежды. Плавлюсь в его руках, подставляя каждый уголок тела под ласку. Сердце неровно бьется в груди. Так долго мечтал об этом, что не могу уверовать в реальность происходящего. Проводит языком по шее, слегка прищемляет кожу зубами, срывает стон с губ, когда ладонь обхватывает мой напряженный член. Стас не скупиться на ласки, дарит их слишком много, настолько, что в груди щемит от нежности. Отдаю ему себя целиком и полностью. Когда он отстраняется, чтобы окинуть меня жадным взглядом, приподнимаюсь на локтях, оцениваю его потрясающую фигуру, провожу глазами по линиям татушки, спускаюсь к паху. Член Стаса прижимается к животу, твердый и налитый, в комнате достаточно света с улицы, чтобы рассмотреть крупную головку и венки, переплетающиеся по нему. Сглатываю и сажусь, рука обхватывает его плоть, Стас прикрывает глаза и легонько подается бедрами навстречу. Пользуюсь тем, что он не смотрит на меня и склоняюсь к его паху, облизываю головку, чувствуя, как вкус смазки растекается по языку, щеки горят, эта ласка слишком интимна для меня. Его рука зарывается в мои волосы, но не направляет и не задает темп, просто перебирает прядки. Облизываю ствол, скользя по нему языком, резко выдыхаю и заглатываю член настолько глубоко, насколько это возможно для меня. Плотно сжимаю губы и скольжу вверх-вниз, надеясь, что Стас все же получит удовольствие от моих неумелых и неловких движений.
- М-м-м, - стонет он, дергая за волосы.
Слегка выпускаю член и улыбаюсь, ему нравится. Продолжаю. Но Стас отстраняет меня.
- Подожди, иди сюда.
Черных ложится на кровать и ставит меня над собой. Его пах перед моим лицом, чтобы не думать о развратной позе и о том, какая картина сейчас открывается перед мужчиной, вновь обхватываю его член и усердно сосу, посапывая и причмокивая. Стас проводит теплой ладонью между ягодиц, легко цепляет сжатое колечко мышц, перекатывает яички в руках, обхватывает ствол, стону, прикрывая глаза и замирая на миг. Мужчина только ухмыляется. Его язык скользит по моей плоти. Кайф. Изгибаюсь, выпуская его член изо рта, и захожусь в протяжном стоне.
- Не отвлекайся, - шипит он и шлепает по ягодице.
Его член вновь у меня во рту, Стас зеркально отвечает мне на ласки, сам не замечаю, как подстраиваюсь под его темп. Голова кружится от удовольствия, скулы немного сводит, но не останавливаюсь ни на минуту, поэтому не понимаю, почему Стас сбросил меня. Резко перекатываюсь на спину и распахиваю глаза, соображая, что сейчас произошло. Лицо мужчины нависает надо мной, мокрый поцелуй с терпким вкусом пленит губы. Стас прижимает меня к кровати, потираясь твердой плотью о мой пах. Развожу ноги, скулю ему в рот о том, что больше не могу ждать. Хочу, наконец, получить свой подарок на праздник, хочу, чтобы он смыл с меня все тягостные воспоминания, тревоги и страх.
- И когда ты стал таким покладистым?
Вопрос риторический, моих реплик не требует, но я и не могу произнести ничего членораздельного, изо рта вырываются только пошлые стоны, похотливые, требующие немедленного обладания моим телом, особенно тогда, когда Стас сгибает меня практически пополам, задирая ноги, и касается языком дырочки. Его язык вылизывает, проникает внутрь, снова лижет, закусываю ребро ладони, чтобы не орать. Стас и так недоволен тем, что тело извивается, мешая ему, но против этого я не могу ничего сделать, мозг уже давно не властен над телом. Оно хочет только отдаться этому человеку и хочет этого, как можно скорее.
