в мое влагалище.
Я выгнулась дугой и, не стесняясь, громко застонала от полноты ощущений. Лерой лишь на миг застыл, а затем начал беспощадную гонку за вершиной сексуального наслаждения. Я, вцепившись пальцами в края стола, крепко обхватила Грейсона ногами, позволяя в очередной раз забрать мою душу и распять ее на алтаре греха.
От его сильных и местами жестких толчков рушилась реальность, разбивались в дребезги любые мысли, время переставало существовать. Перед глазами всё плыло, внутри плавилось, растекаясь пьяной улыбкой на искусанных губах. Лерой, не сдерживая себя в эмоциях, рычал и стонал, имея меня, подчиняя себе. Наш секс был сродни тому безумию, что нас постигло когда-то ночью в гостиной, правда, не было кальяна и алкоголя. Но все это и не нужно, сейчас мы пьяны друг от друга.
Оргазм вышиб остатки любых размышлений, я закрыла глаза, прикусив губу, чувствуя, как всё тело свела сладкая судорога. Грейсон сделал еще несколько глубоких толчков во мне, и я ощутила горячую струю спермы, оросившую внутреннюю часть моих бедер.
Уши затопил шум ударов собственного сердца, а в глазах заплясали цветные расплывчатые круги. Лерой тяжело дыша, уперся влажным лбом мне в ключицу. Я бездумно начала перебирать пальцами короткие пряди его волос, всё еще дрожа от отголосков уже прошедшего оргазма.
— Abyssus abyssum invocat, — тихо прошептал Грейсон.
— Как это переводится? — сонным голосом спросила я.
— Бездна взывает к бездне.
День сменялся днем. За окном уже стояла середина весны. За всё это время ничего из ряда вон выходящего, не произошло. Отчаянно хотелось верить в то, что опасность нас всех обошла стороной. Ну не может же жизнь бесконечно окрашиваться исключительно в черный цвет, должен же быть хотя бы малейший проблеск белого.
Я продолжала верить в лучшее, даже когда в очередной раз Лерой вел меня в тир для тренировки по стрельбе. Я утешалась мыслью, что если бы Грейсона действительно хотели убрать, то непременно давно уже сделали это. Не думаю, что его враги ждали бы столько времени. Раз Лерой опасный человек, то с ним бы разобрались тут же. Но с другой стороны, я ведь не знала, что происходит, когда Грейсон поздно ночью куда-то уезжает. Мне была известна лишь одна сторона событий, и делать какие-либо заключения было крайне неразумно.
Единственное, что я знала абсолютно точно, Лерой больше не выполнял заказы. Когда он приезжает под утро домой, то не вытаскивает из багажника свою винтовку, как это делалось раньше. Грейсон перестал носить кожанку и ботинки, отдавая в последнее время предпочтение классическим костюмам. Могло ли это значить, что он начал новую жизнь, оставив свою преступную деятельность в прошлом? Нет уж, это вряд ли. Выйти из игры с опасными людьми и организациями, практически невозможно. Тут выбор небольшой: либо смерть, либо сотрудничество.
Почти всё свободное от тренировок время я проводила с Калэбом, заново его учила завязывать шнурки и даже осмелилась заняться с ним чтением. Друг крайне медленно, но с большим желанием усваивал новую информацию. Конечно, многое ему приходилось повторять по сто раз, но Калэб усердно пытался всё запомнить. Он был далеко не глупым, это я давно поняла, просто с ним нужно постоянно заниматься.
Порой так сильно хотелось забыться, отгородиться от всех тех проблем, что витали над нами, но я следовала приказу Лероя и всегда находилась наготове. Это сильно выматывало и физически, и психологически, но другого выхода у меня просто не было. Я всегда, словно бы находилась на пороховой бочке, так что уже не привыкать.
В тренировках и обучении Калэба прошла вся весна. Наступило теплое и солнечное лето. Мы выходили на улицу не так часто, как бы нам того хотелось. В целях безопасности. По периметру особняка дежурило достаточно охраны, но Грейсон наотрез запретил нам покидать дом без его согласия. Поэтому преимущественно я с Калэбом дышала свежим воздухом на балконе.
Сегодняшний день не стал исключением. Лерой рано утром куда-то вновь уехал. Хэтти принесла нам на балкон лимонад и домашнее печенье с изюмом. Мы с Калэбом сидели на подушках, разбирая сказку «Красная Шапочка». Друг, скрестив ноги, крепко держал в руках тонкую книжку с твердой глянцевой обложкой и сосредоточенно читал мне текст.
— Молодец. Теперь можешь немного отдохнуть, — заявила я и подала Калэбу стакан прохладного лимонада.
— Спасибо. Я немножко устал, глаза болят.
— Такое бывает. Думаю, на сегодня с чтением закончим, чтобы лишний раз не напрягать твое зрение.
— И чем мы тогда будем заниматься? — Калэб обхватил губами трубочку и неторопливо принялся из нее пить свой напиток.
— Не знаю, придумаем что-нибудь, — я посмотрела на яркое голубое небо, живописно украшенное маленькими пушистыми облачками, похожими на комочки сахарной ваты.
— На барашков похожи, — проговорил Калэб тоже взглянув на небо.
— А мне больше на сахарную вату и немного на ежиков, — хохотнула я.
— Нет, точно барашки, — друг с задумчивым взглядом продолжил пить лимонад, а затем вдруг взволновано посмотрел на меня.
— Что такое? — я насторожилась, ощутив, что легкость атмосферы между нами начала медленно улетучиваться.
— А какое сегодня число?
Я призадумалась. Моя голова была полна в последнее время такой кучей различных мыслей, что счет времени проходил мимо.
— Кажется, Хэтти сегодня утром говорила, что десятое, — неуверенно ответила я.
Калэб поставил на поднос стакан и, поднявшись, куда-то неожиданно убежал. Я совершенно была сбита с толку таким поведением с его стороны. Может, следовало пойти за ним? Вскоре Калэб вернулся и уселся на свое место. Я заметила у него в руках маленький календарь с изображением каких-то мультяшных героев на обратной стороне. Друг внимательно смотрел на цифры, я заметила, что этот календарь уже не актуален, он устарел на пару лет.
— Что ты ищешь? — не удержавшись, спросила я.
— Июнь, — по буквам прочел Калэб название месяца. — Значит, сегодня десятое?
— Ну да, — я всё еще не могла понять, что именно он пытался найти.
— Раз, два, три, — прошептал друг, а затем посмотрел на меня радостными глазами. — У меня через три дня день рождения!
— Правда, что ли?
— Да. Смотри. — Калэб протянул мне свой календарь. — Видишь, тут кружочком отмечен мой день рождения. Это Лерри сделал, чтобы я не забывал.
Я увидела число тринадцать, которое действительно было обведено красным немного неровным кружочком. Здесь тринадцатое выпадает на среду, а у нас в нынешнем году — на пятницу.
— Так это замечательно. И сколько тебе исполняется?
— Ой, — Калэб в смущении поджал нижнюю губу. — Забыл. Знаю, что меньше, чем Лерри.
— Эх ты, — я приобняла друга
