-Если хочешь, ты можешь выбрать предмет, которым мы сейчас займёмся. Но учти,- Все морщинки вокруг её глаз разгладились. –После всё-таки займёмся математикой. И хоть убей, мы добьём эту «Теорему Пифагора».
Я широко улыбнулся и развернулся, чуть приподнимая её за талию.
-Тогда займёмся литературой. Какой фильмец будем смотреть?
Бастион под моими руками поёжилась и немного сжалась. Я понял, что это лёгкое объятие было лишним, поэтому отпустил её, но все, также продолжая улыбаться.
-Извини. Ну, так как?
-Никаких фильмецов.- Строго проговорила она. –Займемся классической литературой.
-Что? Нет.- Возразил я с раздосадованным лицом. –Классика отстой.
-Классика – отстой, только для дебилов. А ты у нас дебил?- Задала она риторический вопрос. –Относительно да,- Она чуть помялась. –Но мы с этим активно боремся. Поэтому даже не смей возникать. Если я сказала классика, значит, будет классика. И вообще, может тебе понравится?!
-Мне не понравится. – Обиженно отрезал я.
-Понравится. И, в конце концов, Ремарка тоже можно отнести к классике.
-Мы будем перечитывать Ремарка?- Возмутился я.
-К Ремарку мы, несомненно, вернёмся. Но уже к другому роману.
-Я подумаю. А сейчас возьмёмся за шестой класс и будем читать Пушкина.
-Пушкина?
-Именно его. – И снова эти морщинки вокруг её глаз. Теперь я с лёгкостью могу определить те моменты, когда на её лице появляется улыбка. –Ты хотя бы раз читал его? Любой стих, поэму, роман?
-А «У лукоморья дуб зелёный…» считается?
-Нет.
-Тогда не читал.
-Ладно.- Глубоко вздохнула она. –Тогда давай начнём с чего-нибудь несложного, но интересного и чувственного.
-И с чего же?
-С «Дубровского».- И снова эти морщинки. –Между прочим, мой первый любимый роман. Когда я прочла его ещё в школе, я была влюблена в главного героя. И даже иногда перед сном представляла, как он залезает в моё окно и забирает меня из дома.
Её глаза были словно в наркотическом тумане воспоминаний детства и счастливых грёз. Каким же мягким и глубоким в этот момент был её нежный голос. Мне безумно хотелось увидеть её лицо, когда воспоминаниями к ней возвращаются её девичьи мечты.
Но всё, что я мог выдавить так это усмешку и…
-Эротические фантазии?
Взгляд Бастион стал серьёзнее. Она словно свалилась с небес своих детских мечтаний.
-Я была в шестом классе. Никакой эротики в моей голове не было. Лишь искренние чувства и вера в истинную любовь.
-А сейчас?
-Что сейчас?
-Во что ты веришь? В чувства? В любовь? А может просто в половую потребность?
Теперь же в её глазах читалось удивление и озадаченность. Она с секунд десять молчала, пытаясь обдумать мои слова. Я же победно улыбнулся.
-Если честно,- Голос Бастион постоянно обрывался. – Относительно я верю в любовь. Какая-никакая она есть. Но не всем дано её испытать.- И снова эта пауза. –По крайней мере, взаимно.
-И ты влюблялась?- Не знаю почему, но все эти темы стали обострять мой интерес к Бастион.
Девушка снова подалась задумчивому молчанию. Но через полминуты я дождался от неё ответа.
-Мы все влюблялись. Хоть раз, но влюблялись. Ой, только вот не говори, что ты бесчувственный чурбан, который никогда в жизни не влюблялся.
-Почему нет? Влюблялся. И не раз. В пятом классе это была Оксана Веденская. В седьмом Ирина не помню как её. В одиннадцатом их было даже трое, но сейчас и имена-то даже не вспомню. Так что говорить о том, что я бесчувственен, очень неверно.
-Да ты не бесчувственен. Ты – бабник, Антоша.
-Я не бабник!- Возразил я в свою защиту. –Просто чуть любвеобилен.
-Тогда я - Принцесса Диана. – Закатила глаза Бастион.
-Ох, ну если ты такая святоша, то рассказывай в кого была влюблена. Или может, до сих пор тлеешь к кому-то страстною любовью. – Стал усмехаться я.
-Ну, впервые я влюбилась тоже в школе. В своего одноклассника Егора Свалова. Он был самым красивым и умным парнем в нашем классе. И не то, чтобы он этим пользовался…- И снова этот туман в её глазах, который делает зелёные зрачки Бастион, совсем не зелёными. Даже наоборот, какими-то голубоватыми.
-Короче, ты была в него безответно влюблена. Наверное, клеила его фотки по всей своей комнате и мечтала о нём по ночам. И ты ведь понимаешь, о каких мечтаниях я говорю?
Бастион ударила меня по плечу, сбивая мой надрывающийся смех.
-Придурок.- Бросила оскорблено она. – Ничего подобного. Я не была безответно влюблённой. Никогда. – С упрёком она посмотрела на меня, я же продолжал сгибаться от смеха.
-Неужели? Значит, была первой обольстительницей школы?
Но мои издевки словно прошли мимо. Бастион снова провалилась в свои воспоминания, образуя на своём лице морщинки улыбки и счастья. Глаза по-доброму горели. На минуту я и забыл про маску, видя перед собой обычную девушку. Обычную Еву Майер. Такую же, как и все.
Мой смех прекратился, оставляя отпечаток улыбки. Доброй улыбки.
-В школе меня любили. Я не была первой обольстительницей, как ты говоришь, но меня любили. – Повторяла она. – Я пыталась быть везде. Пыталась общаться со всеми. Заниматься любой деятельностью, которая бы не только меня сближала с другими, но и делала лучше. Мне нравилась та жизнь, когда все знали Еву Майер, потому что она во всем пыталась быть первой.
-И чем же ты занималась таким, что тебя любили?
-Всем. Буквально всем. – Она посмотрела на меня, заверяя в своих словах. – Балетом, обычными танцами. Лёгкой атлетикой. Фигурным катанием. Гимнастикой. Рисованием. Вокалом. Игрой на различных инструментах. Даже была президентом школьного совета и возглавляла школьную редакцию.
-Такое ощущение, что ты была ботанкой.- С неким подозрением проговорил я.
Девушка лишь усмехнулась.
-И да, я была первой по успеваемости в классе. И всегда помогала отстающим. Но быть ботанкой, я никогда не была. Умной да, но не ботанкой. Точно не ею.
-Ты была типа школьной звездой?
-Школьной?- Удивилась Бастион. –Меня знали все. И это с учётом того, что мне было всего лишь пятнадцать. А потом…- Выражение её лица в мгновение изменилось. Она поникла. –Потом меня все забыли…
-Из-за того, что ты стала прятаться?- Она резко повернула свою голову в мою сторону.
-Не важно. Хватит болтать, пора браться за занятия. Ну, что начнём с Дубровского? Так открывай учебник за шестой класс, страница…- Она резко перевела тему.
Но я тоже не унимался и завел совсем другой разговор.
-А почему Майер? Твои родители американцы или кто там ещё?
Бастион усмехнувшись, закатила глаза.
-Ты, что специально это делаешь?
-Делаю что?- Я стал широко улыбаться.
-Отвлекаешься от занятий, как первоклашка.
-Ничего подобного. И всё же? Почему Майер?
И снова девушка закатила глаза, глубоко вздыхая.
-Потому что мой дед по маминой линии Майер. Он немец.- Она не смогла договорить, так как я её прервал.
-По маминой?
-Да,- Она вздохнула и сжала штаны на коленях. Ее глаза поднялись вверх в мечтательной манере. – Отец решил взять фамилию моей мамы, так как она очень… звучная. К тому же мой дед очень известный предприниматель, которого знают, как и в России, так и в Германии.
-Ого, так ты у нас оказывается немка.- Я широко улыбнулся девушке, она же чуть помялась, немного смущаясь. Ох, как же мне нравились эти зелёные глаза.
-Между прочим, - Начала Бастион. –Луиза тоже не русская. И в отличии от неё, у меня хотя бы есть отчество.
-Погоди, у Луизы нет отчества?
-Не совсем.
-Ее зовут Луиза…- Я замолчал, ожидая того, что Бастион продолжит. И она продолжила.
-Числова Луиза Анкель. А в девичестве Шуберт Луиза Анкель Фриц. И родилась она в столице Австрии, в Венне.
-Шутишь?
-Совсем нет. Мой дед привёз Луизу в Россию, когда завозил сюда свою семью. Тут она и познакомилась со Степаном Сергеевичем, который в будущем и стал её мужем.
-Ты говоришь, что дед завёз сюда свою семью? Получается твоя мать тоже полноценная немка?
-В Германии её звали Майер Ханна Алексия Тиль. Кстати, деда моего зовут Тиль Майер. Конечно, навряд ли ты слышал его имя прежде, но вдруг.
-Получается у твоего семейства фамилия именитого немецкого деда?! А у отца какая? Ну, мне интересно узнать, какая была бы у нас Ева, не будь она Майер.
Девушка усмехнулась и на одном вздохе промолвила.
-Барышкин. Анатолий Барышкин.
-Значит, фактически ты Барышкина Ева Анатольевна?
-Ну, можно сказать и так.
-Майер тебе больше подходит.
-А твоя то фамилия какая? Небось, сам какой-нибудь Дураков или Засранцев? – Эти милые морщинки окружили глаза, которые как хамилионы меняли постоянно свой цвет. То зелёный, то серый, то голубоватый.
-Ну, у меня, конечно, не такая знаменитая и звучная фамилия, как у тебя…- Я ближе наклонился к ней. –Но меня она всегда устраивала. Ермаков.
