тоже кормится в перерыв в одном из близлежащих ресторанов, она сама, вместе с нянечками и воспитателями, ест в детском саду, ну а чем напихивает утробу генерал — её интересовало меньше всего.
Варвара Кузьминична умерла вскоре после нового года, и за время до выпускных экзаменов у дочери, до того момента, пока школьные обеды перестали быть от слова совсем, Ираида так привыкла к тому, что девушка не нуждается в ней, как в кормилице, что заострять внимание на вопросе, а что же будет дальше, она не стала. Как-то будет.
При воспоминании о дочери, Ираида горько вздохнула.
Нет, она, конечно, понимает, что «сбагрила» дочь на руки бабушке еще в месячном возрасте, но ведь, в любом случае — она мать! И нельзя девочке относиться так пренебрежительно к той, что её родила! Ладно еще, когда была жива Варвара Кузьминична. Ираида понимала, что её дочь под неусыпным надзором и не волновалась за ребенка, но, когда, уже после похорон, она попыталась о чем-то спросить Стеллу, девушка недоуменно уставилась на неё: «Тебе чего»? Как будто не мать задала вопрос, а чужая тётка.
Ираида растерялась и опешила. В голосе девушки, в её тоне, послышались дедовские нотки. Казалось, что еще немного и дочь начнет орать на неё так же, как и генерал. Пробормотав в ответ что-то невразумительное, Ираида ретировалась, как всегда, спрятавшись в своей комнате, оставив Стеллу наедине с её мыслями и переживаниями.
После окончания школы, Стелла собралась поступать в институт. На вопрос Ираиды, в какой именно, дочь пожала плечами: «А тебе не все равно»?
Нет. Ей было не все равно! Но её мнение для Стеллы абсолютно ничего не значило, и с этим приходилось мириться, потому, как после еще одной попытки сблизиться с дочерью, она услышала грубый окрик: «Пошла ты! Не лезь в мою жизнь»! После этого Ираида перестала говорить с дочерью на все темы, кроме бытовых, правда, она всегда старалась «взять сторону» Стеллы, когда у той разгорался скандал с дедом. А скандалы эти, по поводу и без, стали уже нормой в огромной генеральской квартире.
В какой институт поступила Стелла, да и поступила ли вообще — Ираида не имела понятия. Когда она спросила об этом у Стаса, муж только хмыкнул в ответ:
— Учится. Да ей это, я думаю, не обязательно.
— Что ты имеешь виду? — удивилась Ираида.
— Выскочит замуж за какого-нибудь моряка, рангом повыше, и будет дома его бабло транжирить, пока муженек в морях корячится. Не она первая, не она последняя, — ответил муж.
На этом разговор о будущем дочери был окончен. Ираида, правда попыталась еще о чем-то спросить, но услышала в ответ:
— Не нагружай. Дай покоя!
Голос мужа зазвучал громко, с приказными нотками, и Ираида, сжавшись в комок от предчувствия скандала, задавать вопросы перестала и «дала покоя» уставшему Стасику.
Собираясь на работу в детский сад, Ираида видела, как её дочь, дорого одетая и ярко накрашенная, куда-то идет. Вот только куда? Об этом её уведомлять никто не собирался.
«Ну и ладно, — думала Ираида, — у девочки дедов характер, уж она-то себя в обиду не даст»!
Вобщем, за прошедшие годы, Ираида полностью смирилась с тем, что она стала пустым местом для дочери и мужа. А для свекра — девочкой для битья, на которой очень просто размять генеральский голос, когда никого другого поблизости нет.
Ираида вошла в арку дома, посмотрела на соседок, о чем-то сплетничающих на скамейке, тихо поздоровалась и юркнула в подъезд.
— Господи, вот уж овца, — услышала брошенные вслед обидные слова, — и живут же такие: ни рыба ни мясо.
Собеседницы подержали говорившую дружным смехом.
Очень тихо, где-то в другой половине квартиры, совершено не огромной, а даже наоборот — крохотной хрущевки-распашенки, там, где расположена кухня, пела утренний гимн радиоточка.
Валерчик, услышав до боли знакомые слова про союз нерушимый, улыбнулся сквозь сон, подумав, что только по этим звукам он в детстве всегда определял, что сейчас именно те недолгие дни, когда папа, придя из многомесячного рейса, отдыхает дома.
Мама, которая всегда вставала рано, что называется «с петухами», старалась вести себя потише, чтобы дать возможность любимому сыну поспать подольше и не разбудить его звуками гимна. Но в Город приходил май, а вместе с ним приходила на ремонт огромная китобаза, на которой трудился отец Валерчика, и утро начиналось с того, к чему привык Виктор за годы работы на флоте, с гимна великой стране, лившемся песней из радиоточки в каждой каюте. И каждый член экипажа китобазы, слушая этот гимн, ощущал свою сопричастность. Ощущал своё единение со всем и со всеми. Гимн — это как утреннее похлопывание по плечу заскорузлой отеческой ладони: вставай, просыпайся, сынок! Страна ждет от тебя очередного трудового подвига.
Виктор, проработавший на китобазе всю жизнь, настолько привык к тому, что утро должно начинаться именно так, что если бы кто- то решил выключить радиоточку, то, наверное, чувствовал бы себя крайне неуютно, как если бы проснулся в непонятное время суток, не имея понятия о том, который теперь час. Но подобное никому не приходило в голову, разве что сделать громкость радиоприемника потише, чтобы не будить громким пением Валерчика. Виктора в семье не только любили, а, можно сказать, боготворили. Его обожала Анечка, жена и мать двоих его детей, которая, на сегодняшний день, добилась в жизни немалого. А, можно сказать, что и большего. Его авторитет, который всегда поддерживала и подчеркивала жена, был непререкаем для детей, так же, как и мама, обожавших своего папочку.
Уже три года, как Анну утвердили в должности главного бухгалтера Пароходства. Должности немалой, полной огромной ответственности и необходимости искать компромиссы во многих вопросах. Но Ане никогда и в голову не пришло бы хоть в чем-то нарушить привычный темп жизни своего мужа, не говоря уже о том, чтобы поставить под сомнение его привычки.
Валерчик тоже привык слышать по утрам знакомую песню, и, как правило, только улыбался сквозь сон, когда кто-то начинал тихим голосом прославлять союз нерушимый.
Ну привык папа, чтобы день начинался с гимна, так что теперь? Пусть себе. Тем боле, что все равно нужно вставать. Началась летняя сессия, нужно хотя бы полистать конспекты, вникнуть в суть того, о чем, совсем скоро, придется рассказывать педагогу на экзамене. А «вникать» Валерчику предстояла во многое. За последние полгода он конкретно подзапустил учёбу, проводя все вечера, а иногда, и ночи со Стеллой.
Отношения с девушкой перешли в
