Уже через пару минут мы спустились вниз, оказываясь на самом первом ряду трибуны, где уже лежали готовые две пары коньков. Одни женские – фигурные. Вторые мужские – хоккейные. Ну, и, конечно же, с размерами беды не случилось. Все отлично сидело на наших ногах.
Я задержал дыхание, когда впервые за десять лет спустился на лёд. Увидев моё не совсем нормальное состояние, Ева, молча, взяла меня за руку и, улыбнувшись, двинулась по льду вперёд. По инерции я последовал за ней, не отпуская её и следя за плавными движениями девушки. А уж слежка за девушкой в узких джинсах и в облегающей кофте, была просто раем.
Сначала я держался довольно неуверенно, но к концу круга, который мы преодолели с Евой, я уже мчался на всех парах, делая винты ногами и резко затормаживая, то разгоняясь. Девушке ничего не оставалось более, кроме как повторять все движения за мной. Хоть и многое ей давалась с трудом, но я видел, как она старалась. Через десять минут нашего катания, Ева немного выдохлась и уселась на трибуну, чтобы передохнуть и подтянуть шнуровку на коньках. А я продолжал кататься, радуясь каждому преодоленному мною сантиметру льда.
Все, что я испытывал, было бы сложно передать словами. Я просто находился на седьмом небе от счастья, которое мне подарила Ева. Впервые девушке не надо раздеваться, чтобы доставить мне неземное удовольствие. Теперь я понимал, почему в детстве меня просто за уши со льда не стянут было. Ах, эта страстная любовь к конькам, ко льду, к морозному ветру. Не понимаю, как я жил все эти годы, не пытаясь вернуться к хоккею.
Возможно, боль, связанная со смертью матери мне мешала, но сейчас я жалею, что не попробовал сложить свою жизнь со спортом. Кто знает, может быть, у меня бы что-то вышло. В любом случае, сейчас это не имеет значение. Важно лишь то, что Ева рядом и мне сложно представить, что бы случилось, не узнай я её.
Я поднял свои глаза и увидел девушку, которая мирно сидела на жёлтой трибуне, ожидая меня. Счастливая улыбка сама собой поползла при одном только взгляде на неё. Я любил хоккей, до безумия любил. Боготворил этот спорт и не мог без него жить. Я и сейчас восхищен им. Мне жаль, что я не связал с ним жизнь. Но боль была бы больше, если бы я не узнал Еву. Если бы я не влюбился в неё, моя жизнь была бы ещё пустее. Моё существование имело бы жалкий смысл.
-Ева Майер?- Громко крикнул я через большое расстояние, что нас разделяло.
Девушка встала мигом на ноги, улыбаясь во все тридцать два зуба. Даже отсюда, с середины ледового поля, была видна их белизна.
-Что, Антон Ермаков?
-Идём ко мне.
-Погоди минуточку.
Ева взяла в руки что-то черное, что издалека напомнило пульт, и направила его на стеклянную кабинку с различной аппаратурой. Прокопавшись с механизмом всего пару секунд, девушка положила черный предмет на место, откуда вязла его, и вышла на лёд. Стоило девушке проехать в мою сторону пару метров, как в помещение заиграла громко музыка. Нежные звуки разливались по всему дворцу, создавая в воздухе некую атмосферу сказочности, необычайности.
Как только Ева оказалась в моих объятиях, я закружил девушку в медленном танце на коньках под песню Bony Tyler – «Total eclipse to the hart». Для меня великим удовольствием было смотреть в её глаза, ведь это глаза самой очаровательной и прекрасной девушки. Если бы меня попросили перечислить все самые лучшие качества Евы – я бы не смог этого сделать. У самого идеального и лучшего человека не может быть отдельных великолепных качеств. Он весь великолепен.
И пускай лицо Евы далеко от той красоты, которую я в ней вижу. Она все равно для меня красавица. Такая же красавица, как и моя покойная мать. И я говорю так не потому что эта девушка дала мне сегодня возможность с ней встретиться и именно в ней я увидел свою маму, просто они чем-то похожи. Чем-то внутренним. Тем, что скрывается глубоко в груди. Наверное, огнём надежды и веры в меня, который полыхает и в Еве и полыхал в Авроре.
-Скажи, когда все это кончится? Я хочу быть готовой ко всему заранее.- Её голос дрожал, и я совсем не понимал от чего.
-Ева Майер, ты о чем? – Усмехнулся я.
-Может быть, тогда все это сон. – Она опустила свои светлые глаза вниз, пытаясь скрыться от меня. –Только в сказке красавчик полюбит уродину, как красавица полюбила чудовище… Но жизнь ведь вовсе не сказка, Антон.
-Жизнь, может, и не сказка. Но она близка к ней. Иногда реальное кажется настолько нереальным, что в него сложно поверить. Но лучше верить и отдаваться тому, что кажется ненастоящим, чем проживать жизнь не обладая ничем. Порой, мелочи далекие от настоящего, именно то, что мы так ждем на протяжении всего своего существования.
-Я боюсь потерять тебя, Антон. –Прошептала Ева.
-Не думай об это, пожалуйста. Давай жить тем, что есть у нас сейчас?- Я взял её лицо в руки и легонько чмокнул в губы. Но даже этот жест не остановил слез, собравшихся в её глазах.
-Хорошо, Антон. Просто этот страх.- Она громко выдохнула, понимая насколько бессмысленны её слезы. –Он не покидает меня.
-Я знаю, что тебе страшно, но хватит. Хватит думать об этом. Мне надоели ваши опасения, Ева. – Вдруг сорвалось с моих уст. –Неужели я не вселяю доверия? Неужели я кажусь таким альфонсом, который готов бросить девушку, случись какая-нибудь трудность?
Взгляд Евы мгновенно настиг меня и разразил меня настолько печальной миной, что я на секунду отшатнулся. Она, словно умоляющий о хлебе ребёнок вцепилась в меня глазами, и старалась убедить в обратном.
-Нет-нет-нет, Антон. Я верю тебе, даже больше чем себе. Если бы ты не вселял в меня доверие, я бы не отдала тебе своё сердце. И поверь, ты совсем не кажешься мне и моей семье альфонсом.
-Тогда, пожалуйста, не заводи больше это разговор. Я не знаю, как долго мы будем с тобой вместе, но я уверен, что все, что между нами с тобой происходит, лучшее, что вообще может случиться с человеком. Особенно с таким удачливым как я. – С сарказмом добавил я.
-И как долго все это может продлиться? – И снова эта колыхающаяся надежда в глазах.
-Я не знаю. Я честно не знаю. Ева, я не Ванга, и мне сложно что-либо предсказать. Но в одном я могу тебя заверить точно: ты лучшее, что было у меня в жизни на данный момент. Будет ли лучше? Я не знаю. Но сейчас, именно ты – всё для меня.
Девушка взяла меня за шею и притянула к себе, утыкаясь своими губами в моё ухо. Я прикрыл глаза, наслаждаясь её тихим дыханием, которым она касалась меня. Которое меня обжигало сильнее, чем адское пламя.
- Plaisir d’amour ne dure qu’un moment, chagrin d’amour dure toute la vie.- Тихо прошептала она.
-Что это значит?- Спросил я, приподнимая голову.
-Радость от любви длится мгновение, боль от утраты любви длится всю жизнь. Флориан.
-Неужели, все в тебе имеет какое-то глубокое значение, Ева Майер? – Усмехнулся я.
-Совсем не понимаю, к чему ты клонишь.- Её брови бы нахмурились, будь у неё вообще брови, а не две сбритые изогнутые дорожки, на которых расположился огромный гноящийся шрам.
-Твоя татуировка. – Напомнил я ей.
-И что с ней не так?
-Если я не ошибаюсь, ты провела десять лет, прячась от людей. Тогда откуда татуировка? Или скромница и послушница Ева Майер решила взбунтоваться в свои юные годы? – Не знаю, получалось ли у меня шутить, но я старался перевести наш разговор во что-то лёгкое и не принуждённое.
И все же лёгкая улыбка проскочила на лице девушки.
-Я сделала татуировку в осознанном возрасте.
-И во сколько же начался твой осознанный возраст?
-Возможно, ты удивишься, но свой двадцатый день рождения я провела вне стен дома.
-Значит, юная Ева Майер всё-таки не домашняя девочка и предпочитает свободу?
Я продолжал аккуратно крутиться с Евой в медленном танце.
-Да, я люблю свободу. Особенно сейчас, когда я, наконец, приобрела лицо. Хоть и не самое лучшее… но отнюдь оно есть. И это ты, Антон, - моё лицо.
-То есть в честь подарка ты решила себе сделать татуировку?
-Не совсем.- Замялась девушка. – Мой подарок состоял в поездке в Берлин к дедушке, где я и сделала уже себе тату.
-Твой дед живет в Берлине?
-Да. Луиза и Степан Сергеевич решили, что неплохо будет проведать дедушку. Да и Луиза страстно желала побывать на родине. Вот мы и захватили тогда Австрию с Берлином, устроив в каждом городе двухнедельные отпуска.
-Тебе там понравилось, за границей?
И снова этот задумчивый взгляд, которым Ева принялась опалять ледяной пол.
-Жизнь в других странах совсем другая. Не похожая на наши. Ну, уж на мою-то тем более. Но кто бы что не говорил, лучше нашей России нет ни одного государства.
-И что же там не так?
-В Берлине на главной площади, где расположен Рейхстаг, пахнет канализацией и алкашей там намного больше, чем у нас. И да, там по вечерам, на каждой улице ходят путаны, предлагающие свои услуги.
-Даже так?- Мои брови мигом взлетели.
