— Если эти чары всего лишь создают иллюзию, почему на них уходит столько сил?
Драко был вынужден признать, что вопрос хороший, но решил этого не говорить.
— Потому что я изменил кое-что в тебе. Не само твое лицо, а то, как оно выглядит. Я изменил то, как воздух вокруг тебя преломляет свет.
— О, как вода отражает свет, — поняла девушка.
— Именно. Ну что, готова вернуть все как было?
Не дожидаясь ответа, он наложил стирающее заклинание — deletrius. Легкую дымку чар словно сдуло с лица Гермионы.
— Видишь? Никакого специального контрзаклятья. От таких иллюзий легко избавиться.
В классе наступила тишина. Драко надеялся, что теперь он может уйти и немного отдохнуть. Он плохо спал, а впереди его ждало еще много заклинаний. Но вдруг Симус произнес:
— Я не понял, зачем заморачиваться с маскировкой, если от нее так легко избавиться?
Драко недоуменно уставился на него. Неужели это не очевидно?
— Вам ведь должны были рассказывать о случаях применения таких чар? — он посмотрел на МакГонагалл. Та кивнула:
— Мы обсуждали недавний случай, когда двое замаскированных Пожирателей проникли в Министерство и убили несколько служащих.
— Но их же поймали, — упрямо гнул свое Симус — Зачем нужна маскировка, если можно использовать многосущное зелье?
— Как их звали? — негромко поинтересовался Драко, глядя на профессора.
Сначала никто не ответил.
— Это было несколько недель назад, — отозвалась, наконец, МакГонагалл. — Боюсь, я не помню.
— Подождите-ка, — Гермиона вернулась на место, вытащила из сумки блокнот и принялась листать его. Остановившись где-то на середине, она сказала:
— Я кое-что выписала о том случае. Тех Пожирателей звали Гелия Саррацения и Бетула Кэрривей.
Драко узнал эти имена. Когда Нарцисса вела дела с Волдемортом, она была очень осторожна и помечала бутылочки с ядами, чтобы не перепутать, опасаясь того, что с ней сделает Темный лорд, если она даст кому-то не то зелье. Драко облокотился на профессорский стол и уставился в пол.
— Многосущное зелье используется, чтобы выдать себя за кого-то другого, — сказал он. — Но маскировка предназначена не для этого. Эти чары созданы для того, чтобы наподобие маски скрыть ваше истинное лицо и помочь раствориться в толпе. Во время дуэли они бесполезны, но если их правильно использовать, то до дуэли дело может не дойти.
— Потому что, замаскировавшись, к жертве можно подобраться так близко, — заговорил Гарри, — что она даже не успеет вытащить палочку.
Драко кивнул.
— Эти ведьмы стали темными совсем недавно. Они почти ничего не умели. И все же хорошо наложенные чары позволили им проникнуть в министерство и даже убить несколько человек. Опытный темный маг смог бы использовать такое преимущество гораздо более эффективно.
Через несколько минут, когда стало ясно, что если у кого-то и остались вопросы, то они предпочтут обсудить их с МакГонагалл, Драко и Гарри покинули класс. Следующие уроки оказались еще более трудными, потому что Драко пришлось продемонстрировать несколько проклятий на мишенях. Даже Гарри, который видел и использовал некоторые из этих проклятий раньше, не мог сдержать дрожь, когда взрывалось то место, где у мишеней должно было находиться сердце, или когда человекоподобные фигуры охватывало пламя.
На последнем занятии Драко показал, как можно использовать заклинание risana, заставив несколько мандрагор и рябиновых кустов за несколько секунд превратиться из семян во взрослые растения. Когда прозвучал колокол, он уже настолько обессилел, что ему было трудно дышать. Юноша мельком подумал, что Спраут попросила именно это заклинание, просто чтобы помочь своим растениям вырасти побыстрей. Когда остальные студенты заторопились из класса, не желая дольше необходимого оставаться в обществе темного мага, слизеринец прислонился к горшку одной с ним высоты и попытался восстановить дыхание.
— С тобой все в порядке? — спросил Гарри.
— Мне никогда прежде не приходилось использовать столько темной магии за один день, — ответил Драко. Он не шевельнулся, даже когда гриффиндорец потрогал его лоб.
— Ты горячий, — сказал тот. — Может, сходим к мадам Помфри?
Ну да, отдаться на ее милость? Драко фыркнул.
— Нет. Со мной все будет в порядке. Просто помоги мне добраться до Слизерина. Мне надо принять душ.
Теплицы находились довольно далеко от замка. Пока они шли по тропинке, протоптанной другими студентами, резкий зимний ветер растрепал волосы Драко. Тот поднял капюшон, глубже надвинул его на лицо, прячась от летящего в лицо снега, и плотнее запахнул мантию.
— Это слишком, — произнес Гарри так, словно чувствовал себя виноватым. — Тебе надо было сказать, что им придется ограничиться двумя классами в день.
— Нет, — покачал головой слизеринец. — Я отпрошусь у Теда с сегодняшней тренировки и посплю. Завтра со мной все будет в порядке.
Судя по всему, Гарри он не убедил.
— Ты выглядишь изможденным с тех самых пор, как прилетел. Не думаю, что одна ночь что-то изменит.
Драко тут же вспомнил свое фото в «Пророке».
— Неужели я в самом деле так ужасно выгляжу? — спросил он.
— Как будто вот-вот упадешь в обморок, — кивнул Гарри.
Драко вздохнул. Чувствовал он себя примерно так же.
— Я думал, когда слизеринцы вернутся, станет легче, — прошептал он. — Но стало еще труднее. Господи, если бы я знал, сколько всего произойдет после того, как я сожгу поместье, то отправился бы прямиком во Францию.
— Может, это и тяжело, — отозвался Гарри, — но ты сделал столько хорошего: ты помогаешь нам бороться с Волдемортом, помогаешь темным и светлым магам снова узнать друг друга. Я рад, что ты не улетел во Францию. Очень-очень рад.
Услышав такое бесхитростное признание, Драко едва не закричал. Неужели он и вправду думал, что амулет — хорошая идея? Он не имел права думать о Гарри как о марионетке, которую можно контролировать. С каждым днем желание разбить амулет росло, но Драко останавливал страх того, что может произойти после этого.
— Почему? — он остановился и взглянул на гриффиндорца. — Почему я? Я же темный маг.
— Я знаю, — Гарри усмехнулся. — Все без конца твердят мне это об этом, как будто я могу забыть.
— Гарри, я серьезно! — одернул его Драко, едва сдержавшись, чтобы не затопать ногами. — Может, ты и не такой как все, но еще пару месяцев назад ты называл меня отвратительным и бездушным темным магом, которого не волнует никто и ничто. Как ты можешь стоять сейчас здесь и притворяться, что тебе было легко?
— Малфой… — вздохнул Гарри. — Признаюсь честно, порой по ночам я сижу и недоумеваю, почему люблю тебя. Но это не потому, что ты темный маг, а потому что иногда ты ведешь себя как злобное, фанатичное маленькое чудовище.
Драко нахмурился.
— Если я такой отвратительный, почему ты в меня влюбился?
— Понятия не имею. Я не знаю, когда или почему это произошло. Когда мы с тобой были в той душевой, я… просто понял это и все, — он коснулся волос Драко и повертел прядь между пальцев. — А узнав тебя получше, я понял, что ты вовсе не такой самовлюбленный ублюдок, каким хочешь казаться. Ты застенчивый, порой самонадеянный и даже храбрый, когда позволяешь себе быть таким.
— Храбрых Малфоев не существует в природе.
Гарри наклонился и поцеловал его в лоб.
— Я думаю, что один все-таки есть.
Драко не знал, смеяться ему или плакать.
* * *
Gramaire (от страрофранц. «gramaire») — грамматика (подразумевается магия, теснее связанная со словами, чем современная).
Стоя за дверью раздевалки, где готовилась к матчу его команда, Драко, прижав помело к груди, слушал гомон толпы на трибунах. В «Пророке» каким-то образом пронюхали, что он по-прежнему слизеринский ловец, и поэтому кроме студентов на трибуны набилось много любопытной публики, желающей посмотреть их первый матч, который, по иронии судьбы, они играли с Гриффиндором. Хотя Дамблдор заверил Драко, что квиддичное поле защищено сильнейшими чарами, чтобы уберечь Малфоя от возможных проклятий, юношу вовсе не радовал тот факт, что ему вот-вот придется предстать перед толпой волшебников, готовых не колеблясь убить его. Или, что волновало Драко гораздо больше, готовых проклясть собственного героя за то, что он якшается с их врагом.
— Драко, — окликнул его стоящий в дверях Тед. — Хватит маяться. Ты ведешь себя, как влюбленный дурак.
— Ничего подобного! — сердито огрызнулся тот. — Он сказал, что придет. Я должен был догадаться, что он опоздает.
— Поттер? — уточнил Тед.
— Естественно, Поттер, — фыркнул Драко, снова принимаясь расхаживать туда-сюда, пиная камешки и ворча. — Глупый, сексуально озабоченный гриффиндорец. Наверняка забыл…
— Драко!
Слизеринец мгновенно обернулся и просиял, увидев спешащего к нему Гарри с метлой в руке. Он подумал, что тот чертовски здорово выглядит в квиддичной форме, пусть даже сочетание ее цветов напоминало охваченную пламенем львиную гриву.
