Наоми. Сколько ты, оказывается, знаешь разных историй! С тобой ни одной девушке не будет скучно.
Натан. Спасибо на добром слове. Я старался, что и говорить. Но с такими красавицами, как вы, я согласен идти до самого моря.
Наоми. Ой, Брурия, он такой любезник, говорит прямо как греческие юноши из Антиохии! Вот не ожидала от нашего Натана таких талантов!
Брурия. Ладно, сестричка, нам надо отпускать нашего провожатого. Мы его смутили, и, боюсь, утомили.
Натан. Что ты, Брурия! Я готов хоть в сторожа к вам наняться!
Брурия. Это излишне. Зачем нам сторож? Всего тебе хорошего, Натан.
Натан. Брурия, подожди, пожалуйста. Я хочу тебе кое-что сказать.
Брурия. Говори, я слушаю.
Натан. Я хотел бы сказать это наедине…
Брурия. Зачем это? Какие между нами секреты?
Наоми. Сестрица, я пойду. У меня дела дома.
Натан. Спасибо, Наоми.
Наоми уходит.
Брурия. Наоми, подожди! Что это ты выдумал, Натан? Какие еще разговоры наедине?
Натан. Брурия, я давно хотел сказать тебе… Я люблю тебя, люблю с первых дней, как только увидел… Когда я вижу тебя, я просто делаюсь сам не свой!
Брурия. Бог с тобой, Натан! Что ты говоришь!
Натан. Я говорю от чистого сердца. Ты для меня как невеста из Песни Песней. Ты — самая красивая женщина на свете!
Брурия. Натан, остановись, прошу тебя. Я не хочу насмехаться над твоими чувствами, но ты говоришь пустяки. Ну, какая из меня невеста из Песни Песней? Я десять лет как замужем. У меня было три выкидыша. Годы измотали меня. Посмотри на меня внимательно, посмотри трезво, а не через драгоценный камень любви. Постарайся увидеть меня настоящую, а не выдуманную.
Натан. Я смотрю на тебя при каждом удобном случае! Я вижу, что ты прекрасна, возлюбленная моя, грозная, как полки со знаменами! Знамя любви развивается над головой твоей…
Брурия. Господи, что ты говоришь! Перестань немедленно! Если услышит Меир…
Входит Меир.
Меир. Меир все слышит. Брурия, зайди в дом.
Брурия уходит.
А ты, полководец, не торопись. Натан, что все это значит?
Натан. Меир, друг мой, я виноват перед тобой. Ты вправе наказать меня, как считаешь нужным. Прости меня, но я не мог больше скрывать своих чувств. Я люблю Брурию. Я знаю, что это великий грех. Каюсь перед тобой и готов уехать отсюда хоть завтра. Но знай: репутация Брурии вне подозрений. Она не хотела даже слушать моих слов, отвергла все мои признания.
Меир. Отвергла? Понятно. Но зачем тебе уезжать? Оставайся, я не держу на тебя зла. Ты можешь даже иногда приходить к нам в дом. Я только потребую с тебя некоторый выкуп.
Натан. О Меир, ты очень великодушен! Я заплачу тебе любой выкуп, ибо чувствую свою вину! Что ты хочешь?
Меир. (Усмехаясь) Принеси завтра в Бейт Мидраш три меры прекрасных фиников, которые тебе присылают из Иерихона.
Натан. Три меры фиников? И все? Ты шутишь, Меир?
Меир. (Хлопает его по плечу) Ободрись, Натан! Не теряй присутствия духа! И помни: женщины легкомысленны!
Уходит.
Натан. Как это понимать? Что он хотел этим сказать?
Из дома выходит Наоми.
Наоми. Натан, что ты стоишь такой потерянный?
Натан. Я не знаю, что мне делать… Просто ума не приложу…
Наоми. Тебе нравится Брурия? Ну, так будь понастойчивее! Меир ведь не возражает, чтобы ты бывал у нас в доме!
Натан. Ты что, подслушивала?
Наоми. Конечно! Мне же интересно! Вот что, Натан, я скажу Меиру, что хотела бы начать учиться.
Натан. Зачем это тебе?
Наоми. Не хочу быть неученой дурочкой при умной сестре. Ее ум и ученость все превозносят, а со мной обращаются как с деревенской простушкой. А может, я ее превзойду? Ты мне поможешь?
Натан кивает.
Тогда наймись ко мне в учителя. Мы с тобой будем заниматься, и ты сможешь бывать у нас и видеть Брурию. А там уж не теряйся! Женщины ведь легкомысленны…
Уходит.
* * *
В доме у Меира. Спальня. Брурия готовится ко сну. Она смотрится в зеркало и расчесывает волосы. Входит Меир.
Брурия. Меир, мой дорогой, тебя не огорчили пламенные излияния этого чудака Натана?
Меир. Почему же он чудак? Он влюбился в тебя вполне искренне. Он же из Иерихона, в своей глухой дыре он никогда не видел столь блестящих женщин.
Брурия. Нет, ну рассуди, неужели он всерьез рассчитывал на взаимность? Неужели он не понимает разницы между нами?
Меир. Рассуди!.. Вот ты вся в этом слове! Когда человек влюблен, ему не до здравого рассудка. Любовь не признает разницы между людьми. Страсть уравняла пастушку Суламифь и царя Соломона!
Брурия. Какой панегирик страсти! Но у пастушки с царем была взаимная любовь. Здесь же мы видим явное несоответствие…
Меир. Боже мой! Я как будто опять в Доме Учения! Ты все анализируешь. Ты, женщина, о страсти рассуждаешь холодно и отстраненно. Да, ты у меня слишком умна, чтобы вовлечься в интрижку.
Брурия. Какой странный комплимент. А если бы я была не такая умная, я бы могла тебе изменить?
Меир. Нет, конечно. Ведь это было бы неразумно! Твой ум — главное в тебе. Он затмевает в тебе женщину.
Брурия. Разве женщина не должна думать? И потом, тебе было бы приятнее, если бы я подала Натану надежду?
Меир. (Другим тоном) Я не то хотел сказать. Я знаю, что ты нравишься многим, но всегда ведешь себя безупречно. Извини меня, я просто сильно устал. А тут еще разговор с Гамалиилом!
Брурия. О чем вы говорили, если это можно знать женщинам, конечно.
Меир. Ну, перестань! Какие у меня от тебя секреты? Не сердись. Он предложил мне стать главой Синедриона.
Брурия. Меир! Вот это новость! Он что же, собирается уходить?
Меир. Да, и довольно скоро, как я понял. Говорит, что устал и хочет удалиться от дел в свое поместье.
Брурия. И он рекомендует тебя? Но это же прекрасно! Акива любит тебя и возражать не станет, так что дело можно считать решенным. Меир, какая радость!
Меир. Погоди радоваться, это пока только предположения. У Гамалиила есть условия. Первое — забыть Элишу, я еще могу понять, но второе — не идти за Акивой, для меня непонятно.
Брурия. Он никогда не любил Акиву. Завидовал его независимости, ревновал к его славе, к его учености. Но Акива всегда относился к этому спокойно. Что тебе до их споров? Ты же у меня умница, ты со всеми умеешь находить общий язык.
Меир. Да, пока мне это удавалось. Как-то будет потом?
Брурия. Все будет хорошо, мой дорогой. Ложись лучше спать, тебе надо отдохнуть. Завтра все будет выглядеть гораздо яснее. Не зря говорят: вечер — ученик, утро — учитель. Иди ко мне, я тебя уложу и успокою.
Меир. Нет, Брурия, мне надо поработать. Ложись одна, я приду попозже.
Брурия. (Разочарованно) Ну что ж, иди работать.
Меир выходит. В соседней комнате его ждет Наоми.
Наоми. (Шепотом) Меир! Меир! Я здесь. Иди сюда.
Меир. Тихо! Она еще не спит.
Подходит к ней.
Наоми. Расскажи мне все поскорее, я умираю от любопытства.
Меир. Гамалиил предложил мне стать главой Синедриона.
Наоми. Вот! Значит, ты теперь не сможешь развестись? А как же я? Ты теперь меня бросишь?
Меир. Что ты, дурочка! Наоборот, Гамалиил хочет, чтобы я развелся поскорее и женился на тебе.
Наоми. Так он все знает! Вот это да! Но откуда? Ах, он змей!
Меир. Он видит на два локтя под землей.
Наоми. Главное, что он на нашей стороне! Когда же ты разведешься?
Меир. Погоди. Тут не надо спешить. Когда я разведусь с Брурией, куда она пойдет? Вы же сироты. Надо, чтобы ее взяли замуж. Она нравится Натану, и нужно, чтобы они поженились.
Наоми. Я понимаю. Что я не вижу, как он на нее смотрит? Я ему только что сказала, чтобы он был настойчивее и у него все получится. Ты же часто говоришь, что женщины — легкомысленны.
Меир. И ты тоже?
Наоми. Только, если дело не касается тебя! Ну, иди ко мне!
Меир. Подожди, она, может, еще не спит.
Наоми. Спит, спит, и видит сны о финиках Натана.
Льнет к нему, ласки.
Сцена приезда Адриана и его первая встреча с Акивой
