этой проблеме стоило найти решение.
Мне не хотелось никуда идти, несмотря на то, что сегодня три пары. Вика говорила, нужно идти вперед к своим страхам навстречу. Этот совет не казался мне сейчас уместным, наоборот, это только добавляло волнения.
Пока мои соседки спали, я рано встала с кровати, собрала все необходимое в рюкзак и пошла к автобусной остановке. На часах было начало седьмого, поэтому я села на первый подъехавший автобус и прошла к последним сиденьям. Надев наушники, я включила музыку и просто смотрела в окно. Прошло немного времени, прежде чем в автобус зашли новые пассажиры. Я подняла голову на секунду и увидела знакомую русую макушку — это был Святослав. Он будто бы меня тоже заметил, но тут же опустил голосу и сел у окна в первом ряду. Может, из-за его доброй ауры я хотела, чтобы он сразу обратил на меня внимание, и мы… даже подружились бы что ли…
Но этот человек, видимо, был скуп на эмоции и их проявление в целом.
Выйдя на абсолютно ненужной мне остановке, я отыскала в своем кармане вырванный из тетради листок и посмотрела на его содержимое. Его мне удалось обнаружить сегодня утром на своей прикроватной тумбочке. Я подумала, что девочки что-то написали, но тут же отбросила этот вариант, так как логики в этом было мало, ведь отношения у нас были достаточно хорошими для того, чтобы говорить все сразу, а не пользоваться «переписками». На листочке был указан номер телефона и подпись «К.». Набрав его, я приложила дрожащий в руке мобильник к уху.
— Алло? — послышалось через несколько мгновений на той стороне.
Я хотела сказать что-то в ответ, но слова куда-то пропали, в меня получалось лишь обрывчато вдыхать воздух.
— Алло? Кто это?… — голос парня затих на несколько секунд, показавшихся мне вечностью, — Тамара, это ты?
У меня получилось лишь что-то промычать, а потом стало легче.
— Да, — с усилием сказала я. Моя рука дрожала так, что второй пришлось придерживать ее.
— Все хорошо? — его голос показался мне обеспокоенным.
— Я… мне удалось… вчера ты… сказал… позвонить, — предложение было похоже на обрывчатые фразы, я почти смогла привести свой голос в порядок, но еще не хватало уверенности.
— Ты по поводу вчерашнего? По поводу человека, которого я обещал тебе порекомендовать, если ты позвонишь? — на заднем плане слышался звук машин, видимо, он был за рулем.
— Да, — хрипло ответила я и села на лавочку в каком-то парке по пути.
— Я скину тебе его номер, только больше не ходи на крышу одна, хорошо? Не подумай, что я беспокоюсь о тебе или что-то вроде того, просто там правда не стоит быть людям вроде тебя.
Не знаю почему, но мне стало обидно от его слов. Я опять что-то промычала и сбросила. В парке никого не было, никто меня не видел. Лучше бы здесь была толпа людей, тогда я бы не могла позволить себе проявить больше, чем нужно, эмоций.
Через секунду мне пришло сообщение, я и так знала его содержание, поэтому не стала сразу читать, а просто вновь включила новую песню.
It feels like everyone's happy but me
(Такое чувство, что счастливы все кроме меня)
It hurts more when I smile than when I cry
(Мне намного больнее, когда я смеюсь, чем когда плачу)
Though I try to hold it back every day, though I try to hang in there
(Хоть я и пытаюсь сдерживать чувства каждый день, хотя пытаюсь держаться здесь)
Опустив голову на лавочку, я скрестила ноги и закрыла глаза, направив их к небу. Мне хотелось решить свои проблемы. И вот наконец появилась возможная соломинка спасения, но ухвачусь ли я за нее или захочу вновь тонуть в своем болоте, которое с каждым днем, часом, минутой затягивает меня все глубже и глубже? Я сама не знала, чего хотела, и это порой мешало.
«Я не хочу больше страдать от своих же внутренних проблем».
«Хочу гулять одна, хочу знакомиться с новыми людьми, хочу быть эмоционально крепкой по отношению к "особым" людям».
Да, это мое решение.
***
Я уже была в доме у нового жениха мамы и рассматривала комнату сына этого мужчины, пока они вместе с мамой готовили на стол. По словам Евгения Николаевича, сын еще на учебе, поэтому придет попозже.
Все в этой комнате было связано похожей аурой — и эти темно-серые шторы и даже незаметные фотографии, приклеенные под рабочим столом на стене. Только вот не знаю почему, мой взгляд привлекло что-то в мусорном ведре — что-то со знакомой буквой «А», только я так крутила эту букву, что она получалась как в рукописях известных писателей. Когда мне удалось пересилить себя и все же посмотреть, что это, то я почувствовала удивление и страх. Это были мои записи… Те самые записи из библиотеки в начале года… Сзади послышались шаги, и я обернулась на них, так и держа в руках эти злосчастные листочки.
Моему удивлению и лицу парня не было равных.
— Ты? — в один голос сказали мы, и я резко отошла назад.
Когда решение было принято, я позвонила по номеру, который мне дал Клим, насколько я помню, его звали так. Мне было настолько плохо морально в тот день, что некоторые детали просто ускользали из памяти, стало стыдно за свое неконтролируемое полностью мной поведение. Любая мелочь могла рассказать слишком много, раскрыть больше, чем нужно или то, что вообще не следовало показывать. Моя тревожность уже переросла в жуткую паранойю — было невыносимо осознавать, что в каждом человеке я вижу угрозу, и только снаружи показываю, что доверяю ему или не боюсь подпустить ближе. Это чувство угнетало меня с каждым днем все больше. Но сегодня… решение уже принято. Оно будет оставаться целью, пока я ее не достигну, и обходного пути не будет и быть не должно.
— Алло? — на другом конце послышался мужской голос.
— Здравствуйте, мне сказали: за помощью обращаться к вам? — с ходу начала я и удивилась своей уверенности, секунду смотря на свой мобильный телефон в руке.
— Все верно. Когда хотите подойти? Я свободен на следующей неделе с понедельника по среду в три часа дня.
— Тогда я приду во вторник.
— Хорошо, я вас запишу, можете сказать свое имя? — я застыла на мгновение.
— Да, — вокруг была тишина, и мой голос
