Писемский Алексей
Просвещенное время
Драма в четырех действиях
Ираклий Семеныч Дарьялов, отставной корнет, по прежнему своему занятию шулер, а ныне директор компании "по выщипке руна из овец".
Софья Михайловна, жена его.
Аполлон Алексеевич Аматуров, богатый помещик, лошадиный охотник и господин, вообще живущий в свое удовольствие; не молодой уже, но очень еще красивый и молодцеватый собою.
Аника Матвеич Блинков, молодой купчик и тоже очень богатый.
Эмилий Федорович Гайер, другой директор компании "по выщипке руна из овец".
Петр Петрович Прихвоснев, агент по всевозможным делам и содержатель увеселительного сада, называемого "Русская забава".
Секретарь компании.
Надя, горничная Софьи Михайловны.
Хожалый.
Акционеры компании "по выщипке руна из овец".
Абдул-Ага, татарин и зажиточный владелец мыльного завода.
Агей-Оглы-Эфенди, мулла киргизский.
Гаспар Гаспарович Безхов-Муритский, старый ростовщик из армян, подслеповатый и с трясущейся головой.
Один молодой армянин.
Другой молодой армянин.
Г-жа Трухина.
Препиратов, поверенный ее.
Три чиновника.
Шесть человек артельщиков.
Дьячок.
Кучер.
Лакеи.
Женский будуар, с коврами, с мягкой ситцевою мебелью и со множеством модных безделушек.
ЯВЛЕНИЕ I
Софья Михайловна сидит на одном кресле около стола, а Аматуров - на другом, невдалеке от нее.
Софья Михайловна (смотря со страстью на Аматурова). Ты очень меня любишь?
Аматуров (потупляя несколько свои красивые глаза). Очень!
Софья Михайловна. Но за что?
Аматуров (пожимая плечами). Во-первых, за то" что хороша собой!..
Софья Михайловна (слегка вспыхивая). Ну да, я знаю: ты мне это уже говорил; но это, собственно, чувственная привязанность... А за что же еще ты меня любишь?
Аматуров (как бы несколько затрудняясь). За то, что ты умна.
Софья Михайловна (довольным голосом). Нет, ты не шутишь?.. Я в самом деле кажусь тебе умна?
Аматуров. Нисколько не шучу!
Софья Михайловна. Ну, а еще за что любишь?.. Скажи мне, милый мой, мне так отрадно это слышать!
Аматуров (опять пожимая плечами). Еще за то, пожалуй, что ты сама меня любишь.
Софья Михайловна. Ах, я тебя ужасно люблю!.. Но вот еще в чем ты признайся мне: других женщин, прежде меня, ты, конечно, любил?.. Без сомнения?
Аматуров (усмехаясь). Был грех!
Софья Михайловна (быстро подхватывая). Разумеется! Но которую же из них ты больше любил?
Аматуров. Полагаю, что к тебе у меня самое серьезное и большое чувство.
Софья Михайловна. Поклянись, что это ты говоришь правду!
Аматуров. Клянусь, или, по крайней мере, в настоящую минуту мне это так представляется.
Софья Михайловна (с досадой). О настоящей минуте и не говори, а скажи, что ты всю жизнь будешь это чувствовать!
Аматуров. Полагаю даже, что всю жизнь.
Софья Михайловна. И какую бы, значит, большую жертву или испытание и самоотвержение тебе ни пришлось перенести за меня, ты перенесешь и не разлюбишь меня?
Аматуров. Зачем же разлюблять?
Софья Михайловна. И теперь вот, когда мы так сидим здесь, тебе хорошо со мной?
Аматуров. Еще бы!
Софья Михайловна. А как мне-то хорошо! Я бы всю жизнь так сидела и глядела на тебя! (Вдруг берет Аматурова за руку и начинает целовать.)
Аматуров (несколько смущенный этим). Ну, полноте! (Сам начинает целовать руку Софьи Михайловны.) Но ты скажи, собственно, за что меня любишь?
Софья Михайловна (стремительно). Я?.. Тебя?.. За все! За твой ум! За сердце твое, доброе ко мне! За твое лицо! За чудные глаза твои! Ты бог какой-то для меня! Идол!.. И меня теперь пугает одно, что неужели это когда-нибудь изменится и мы должны будем расстаться!.. У меня при одной мысли об этом холод пробегает по всей.
Аматуров (несколько встревоженным тоном). Зачем же и с какой стати нам расставаться?
Софья Михайловна (почти гневно). Мало ли что может произойти! Разумеется, если б я была свободная женщина, тогда другое дело, но я замужем...
Аматуров (по-прежнему с некоторым беспокойством). А разве муж думает уехать или переехать куда-нибудь?
Софья Михайловна. Не знаю! Кто ж его ведает, что он думает! Ему, конечно, не должны нравиться наши отношения... (Торопливым голосом.) Однако я слышу его шаги! Поотодвинься от меня подальше!
Аматуров отодвигается от стола, а Софья облокачивается на спинку своего кресла.
ЯВЛЕНИЕ II
Входит Дарьялов с сердитым и недовольным лицом.
Дарьялов (грубо жене). Что ж ты, готова? (Кивая небрежно и почти с презрением Аматурову головой.) Здравствуйте!
Аматуров, в свою очередь, тоже ему довольно сухо кланяется.
Софья Михайловна. Я вовсе и не думала быть готовой.
Дарьялов (покраснев от злости). Значит, ты не поедешь?
Софья Михайловна. Я еще давеча тебе сказала, что не поеду.
Дарьялов. Почему ж ты не поедешь?
Софья Михайловна. Потому что я совершенно не нужна тут.
Дарьялов. Нет, нужна!
Софья Михайловна. Зачем?
Дарьялов. Затем, что это дело серьезное, вековое. Мне, может быть, нужно будет посоветоваться с тобой.
Софья Михайловна. Я тебе ничего не могу посоветовать, потому что ничего не понимаю.
Дарьялов. Положим, что не понимаешь; но если я хочу этого?
Софья Михайловна (с усмешкою). Странное желание!
Дарьялов. Вовсе не странное! Я объяснил тебе, почему я желаю; объясни и ты, почему ты не хочешь ехать!
Софья Михайловна. Так... просто не хочу...
Дарьялов. Но совершенно беспричинных желаний быть не может!
Софья Михайловна. Отчего ж не может? Может.
Дарьялов (передразнивая жену). "Может"! Бычок по обыкновению нашел... Все равно что стриженый, а не бритый.
Софья Михайловна (насильственно усмехаясь). Ну, да, конечно! Все равно что стриженый, а не бритый.
Дарьялов. Значит, ты дура, и больше ничего!
Софья Михайловна (вспыхнув вся в лице, но по-прежнему насильственно усмехаясь). Если так по-твоему, считай как хочешь.
Дарьялов (окончательно выходя из себя). Наконец, ты не имеешь права поступать таким образом! Я это дело затеваю для выгоды, для семейного благосостояния, в котором и ты, я думаю, будешь участвовать! А человек, получая какие бы то ни было для себя выгоды, должен же для этого потрудиться; иначе это будет подло с его стороны!
Софья Михайловна (тем же насмешливым тоном). Каким же особенным благосостоянием я пользуюсь?
Дарьялов. А таким, что ты пьешь, ешь вкусно, сидишь в теплой, красивой комнате! Стоит это чего-нибудь?
Софья Михайловна (потупляя глаза). Куском хлеба уж ты даже укоряешь меня?
Дарьялов. Я не укоряю тебя, а говорю только, что наши труды должны быть общие.
Аматуров (слушавший всю эту сцену с понуренной головой, поднимая, наконец, лицо и обращаясь к Софье Михайловне). Но куда это вам так не хочется съездить?
Софья Михайловна. Он едет дом покупать и смотреть, - поезжай и я с ним...
Дарьялов. Да, поезжай, потому что, не говоря уж о том, что покупка эта не шуточная - в пятьдесят, в шестьдесят тысяч, - но в этом же доме будет и квартира наша. Должна ты, я думаю, видеть ее расположение. Ты же с разными тряпками переедешь в нее, и, может быть, негде будет поставить их.
Аматуров (Софье Михайловне). Конечно, вам нужно посмотреть вашу будущую квартиру!
Софья Михайловна. Какая же польза будет, что я ее посмотрю? Положим, что она мне понравится, но он (показывая головой на мужа), как только купит дом, так все переделает и переменит по-своему.
Дарьялов. Непременно переменю, но что ж из того?
Софья Михайловна. А то, что зачем же я буду теперь смотреть на эту квартиру? Тогда и посмотрю...
Дарьялов. А два раза невозможно посмотреть? Ослепнешь ты от этого? Умрешь?..
Софья Михайловна. Очень возможно, что и умру. Я без того себя дурно сегодня чувствую, а выеду, еще более простужусь.
Дарьялов. Ничего ты не чувствуешь дурно, не ври, пожалуйста! Я сказал уж тебе, что ты дура, и мог бы еще прибавить эпитет! Я очень хорошо понимаю, почему ты не едешь! (Сердито надевая шляпу, уходит.)
ЯВЛЕНИЕ III
Софья Михайловна и Аматуров.
Софья Михайловна. Вот так каждый день почти такие сцены: никакого терпения не хватает. (Начинает плакать.)
Аматуров (пододвигаясь к ней и беря ее за руку). Ангел мой, не плачь! Умоляю тебя! И отчего, в самом деле, ты не хотела съездить и потешить его? Черт бы с ним!
Софья Михайловна (с горестью и досадой в голосе). Не хотела, потому что я желала с тобой остаться, а с его стороны это один только фарс и глупая выходка! Я еще поутру ему говорила, что я не поеду, и он ничего, а тут каким тигром рассвирепелым влетел...
