Теннесси Уильямс - Следи за лестницей в потемки

Перевод с английского Алексея Седова

Карл, билетёр кинотеатра

Мальчик-билетёр, новичок, которого только что наняли

Глэдис, девушка

Посетитель кинотеатра, взрослый мужчина

Девушка, подруга Глэдис

Мистер Крогер, управляющий кинотеатра

Кассирша

Полицейские

Место действия: Фойе захудалого кинотеатра «Джой Рио», обустроенного в некогда великолепном, а теперь совсем обветшавшем здании оперного театра, в одном большом американском городе на побережье Мексиканского залива. Через год-другой власти, возможно, признают состояние старого театра аварийным и определят его под снос, или отреставрируют уже в качестве исторической достопримечательности; пока же, он стоит запущенным и никому не нужным, и его блистательное прошлое угадывается лишь по отдельным смутным намекам — сохранившимся на стенах драпировкам из красной дамастной ткани, местами изодранным и почерневшим, и позолоченной скульптуре нимфы, выполненной в стиле барокко, что застыла в вольной позе над нижними ступенями парадной мраморной лестницы. В декорациях все эти элементы едва обозначены, поскольку на сцене освещается лишь небольшая область. В нее попадает нимфа, нижние ступени мраморной лестницы, дверца с табличкой «дамская комната», и, конечное же, входная дверь в фойе, за которой, на улице, находится билетная касса.

Время от времени из зала до нас долетают приглушенные звуки фильма. Когда в фойе входит какой-нибудь зритель, фигура его отбрасывает на дряхлый ковер гротескную вытянутую тень, потому что действие происходит днем и снаружи слепит солнце.

Когда поднимается занавес, мы видим на сцене молоденького билетера — школьника лет шестнадцати, подрабатывающего на летних каникулах — который получает инструкции от другого, более опытного смотрителя кинотеатра, молодого человека лет тридцати, по имени Карл. На новичке давно не чищенный белый двубортный китель и узкие штаны небесно-голубого цвета; лицо его покрыто испариной, однако скорее от волнения, чем от духоты знойного августовского дня.

Карл (лениво указывая лучом карманного фонарика на отцепленные канатом ступеньки): За лестницей следи и сам туда в потемки не суйся.

Мальчик-билетёр: А что там?

Карл: Это бывший оперный театр, ему сто лет в обед. Сам знаешь, верно? Ступеньки ведут на верхние ярусы, там их три. А может и четыре, не знаю. Не считал. Они такие хлипкие, что на них дунешь, они и обвалятся, прямо вместе с ложами: там наверху еще есть ложи, они идут вот так, кольцом по всему залу от левого края сцены до правого. Я там и был-то всего один раз, поднимался туда еще в первый день, как сюда устроился. Старик мне тут все показывал, как я сейчас тебе, вот только в то время ходить наверх еще не запрещалось, но это было давно, а теперь никому туда нельзя, ты это себе сразу уясни. Потому что если прозеваешь кого-нибудь, то не только работы лишишься — а в этом уж будь уверен, если Крогер узнает — но и случись что, все свалят на тебя: там ведь наверху все хлипкое, на соплях держится… ты-то тут чего крутишься, Глэдис?

Этот резкий вопрос адресован молоденькой девушке по имени Глэдис, которая вышла из зрительного зала в фойе и бесцельно прохаживается у подножья лестницы.

Глэдис (холодно): Не твое дело, может, подружку свою жду.

Карл: Дело как раз мое, если ты так и будешь тут околачиваться.

Глэдис: Ой, кто бы задавался. Сперва найди себе приличную для взрослого мужика работу, а потом выступай, зайчик.

Карл (Направляя фонарик на ее не по годам развитую фигуру): Знаешь-ка что? Ты сюда чего пришла, кино смотреть? Если да, то давай обратно в зал. А нет, так отправляйся домой или ошивайся себе на улице или у аптеки, где хочешь.

Глэдис: Как же я тебя не выношу, ты бы знал.

Карл: Ты меня этим ранишь в самое сердце.

Глэдис: Так тебе и надо. Хоть бы ты помучился посильнее, червяк, подлюга отвратный, продажный подлючий подлюга. Если моя подружка заглянет, малыш, скажи, путь ищет меня в зале на первых трех рядах…

Последнюю фразу, Глэдис мимоходом высокомерно бросает новенькому билетеру, игриво и женственно удаляясь из освещенной области сцены в партер. Дверь широко распахивается, и из зрительного зала отчетливо раздаются несколько экранных реплик.

Диалог из фильма:

— А ну поднимайся с кровати.

— Я нездорова!

— Вставай, тебе говорят.

Слышится пощечина и крик. Новенький билетер подпрыгивает от неожиданности. Карл устало посмеивается и оправляет в поясе свои брюки. Дверь снова захлопывается, и звуки фильма становятся приглушенными и неразборчивыми.

Карл: Эта Джоан Беннетт актрисочка что надо, а у нее, между прочим, уже внуки, ты знал? Мне бы такую бабулю. Любой бы мечтал о такой. Смотрел этот фильм?

Новенький паренек отрицательно мотает головой и во все глаза глядит сквозь овальное дверное стекло в зал на экран.

Карл: Посмотри там одну сцену, где Джоан Беннетт ест сельдерей, интересно будет, что ты о ней скажешь. (Внезапно замечает кого-то.) Эй! (Луч его карманного фонаря впивается в фигуру мужчины, пытающегося подлезть под бархатным канатом, которым отцеплена лестница.) Далеко собрались?

Мужчина: Туалет ищу.

Карл: Там его отродясь не было.

Мужчина: Вы бы тут осветили, что ли, по нормальному, а то и не видно, куда идешь. (Уходит.)

Карл: Ясно теперь, чего я тебя про старую эту лестницу предупреждал? За ней глаз да глаз нужен, особенно днем, в это время.

Мальчик-билетёр: Правда?

Карл (приближается к нему вплотную): Лет-то тебе сколько?

Мальчик-билетёр: С-семнадцать.

Карл: Да брось. Ты вон и не брился ни разу.

Щупает его подбородок.

Мальчик-билетёр: В объявлении написали «требуется юноша от семнадцати лет и старше, который сможет работать в дневное время».

Карл: Тебе-то, похоже, пятнадцать от силы. Ты с кем насчет работы общался? С Крогером? Это старикан Крогер тебя нанял? Конечно он, кто же еще. Это грязный старикашка, он тот ещё фрукт. Смекаешь, о чем я?

Мальчик-билетёр: О фруктах?

Карл: Угу, только не о яблочках и персиках. Ты лучше вот что скажи. Неужто тебе так позарез нужна работа, чтобы соваться в злачное место вроде этого? Это самый что ни на есть притон, и всем тут заправляет грязный выродок. Если ты взаправду соберешься здесь работать, мне даже рассказывать тебе будет тошно о том, какие дела тут творятся. Не затевайся ты с этим, не надо. Устройся лучше каким-нибудь разносчиком или в аптеку. Будь я знаком с твоими предками, я бы им порассказал все как есть, у меня ведь у самого дети. Поэтому-то я отсюда и сваливаю. Чего я тут только не натерпелся билетёром, а ведь это позорище для взрослого мужика — увязнуть на такой никчемной работе. Мне сейчас двадцать восемь, я отпахал тут десять лет, а зарабатываю всего на десять долларов больше, чем когда начинал, но у меня теперь жена с трехмесячным малышом, да и священник то и дело ей плетет, что, мол, грешно стараться не заиметь детей. (Все это произносится таким безмерно утомленным голосом, что слова насилу сходят с едва приоткрывающихся губ.) Вот та сцена в ресторане, про которую я тебе говорил. Гляди. (Он делает шаг вперед и приотворяет дверь в зрительный зал.)

Диалог из фильма:

— Не желаете ли добавки, дорогая?

— Нет, благодарю.

— Возьмите сельдерея. В нем много витамина Б, это полезно для нервов.

Карл: Вот сейчас! Глянь на крупный план!

Мальчик-билетёр: Не вижу…

Карл: Да гляди, гляди. Вон, сейчас.

Тем временем в фойе появляется девочка-подросток с измятой пачкой попкорна. Пару мгновений она присматривается к фигурам билетёров, прильнувшим к окошкам створчатых дверей в зрительный зал. Затем шустро выскальзывает ножками из своей легкой обуви, и, подхватив ее рукой, бесшумной тенью взбегает вверх по мраморной лестнице.

Карл: Там кто-то пробежал?