Romeo Et Jeannette de Jean Anouilh (1945)
Перевод с французского и русский текст Алексей Коновалов-Луваль ©
Действующие лица:
Фредерик
Жаннетта
Улия
Люсьен
Отец Улии, Жаннетты и Люсьена.
Мать Фредерика.
Почтальон
Просторная, плохо обставленная комната в большом мрачном и обветшалом доме. В глубине её виден коридор, в конце которого намечается кухня и начало лестницы. Ставни остеклённых дверей затворены. Они отворяются. Впуская в комнату немного света, входит Улия, Фредерик и его Мать, богатые деревенские жители, одетые по-воскресному, в чёрное.
Улия. Они всё и всегда оставляют открытым. (Кричит.) Вы тут?
Ответа нет. Улия исчезает в тёмном коридоре. Слышно, как она кричит ещё…
Здесь вы?
Фредерик и его Мать остаются стоять на сцене. Мать осматривается кругом, бросает…
Мать. Кажется, нас не ждали.
В то время как она это говорит, Улия возвращается; чувствуется, что ей страшно, она бормочет…
Улия. Они же получили письмо. Я отнесла его в понедельник на почту.
Улия живо подходит к столу и пытается немного разобрать грязный беспорядок, который на нём царит.
Они все трое очень неряшливы.
Мать. Вижу.
Опираясь на зонтик и, выпрямившись, она ещё раз подозрительно осматривается вокруг, спрашивает…
Можно сесть?
Улия (суетясь). Ну, конечно, мама… (Подходит к одному стулу и пробует его.) Нет. Этот сломан. Этот тоже. Табуретка крепкая, я перед отъездом сама покупала её на базаре. Она совсем новая. (Берёт табурет.) Нет. Она тоже сломана.
Мать (всё ещё на ногах). Что они делают со стульями?
Улия. Не знаю. Они на них встают. Они их бьют.
Мать. Зачем же они их бьют?
Улия (бросая безнадёжный взгляд на Фредерика, бормочет). Не знаю. Я сама задаю себе этот вопрос.
Фредерик (приходя на помощь Улии). Какая разница, маман?
Мать. Никакой, сесть хочется.
Улия и Фредерик оглядываются вокруг. Улия находится в сильном беспокойстве. Фредерик идёт к креслу, заваленному бельём).
Фредерик. Вот тебе, пожалуйста, кресло! (Пробует его, приносит.) Крепкое кресло, мама. Садись.
Под беспокойным взглядом Улии, проверив надёжность кресла, Мать Фредерика садится. Она сидит кроткое время, потом бросает…
Мать. Без десяти двенадцать.
Улия (краснея, если это возможно, ещё больше). Да. Я не понимаю.
Улия подбирает кучу белья, брошенную Фредериком на пол и, поддерживая разговор, крутится с ней по комнате, не зная, куда её пристроить.
А ведь они знают, что поезд приходит в одиннадцать.
Фредерик. Они, верно, поехали на вокзал другой дорогой.
Улия. Нет, когда отлив, всегда по песку ездят, через бухту. Мы бы обязательно встретились.
Мать. Впрочем, если ваш Отец с братом поехали на вокзал, то сестра должна же была остаться дома, чтобы смотреть за обедом.
Улия (крутясь с кучей белья). Конечно. Должна была. Я не понимаю.
Мать. Правда, обеда, может, и нет вовсе… следить не за чем. Вы были на кухне?
Улия. Да, мама. Там ничего нет.
Улии, наконец, удаётся запихнуть бельё в шкаф. Опираясь на его дверцы, она переводит дыхание, как преступник. Мать Фредерика ничего не замечает.
Фредерик (страх Улии заставляет его улыбнуться, чтобы всё уладить). Может, они собирались отвести нас в ресторан?
Улия (ещё более несчастная). Тут нет ресторана. Только буфет в лавочке, распивочная.
Мать. Значит, нужно проехать бухту в противоположном направлении? (Пауза.) Без пяти полдень.
Улия (невнятно). Дело в том что… это опасно во время прилива. Нужно по дороге ехать, а это дальше.
Мать. Намного дальше?
Улия (после колебания). Да. Почти вдвое.
Мать Фредерика ничего не отвечает на это известие. Ужасное молчание. Мать медленно оглядывается вокруг. Улия тайком принимается прибираться за её спиной. Когда Мать, заметив на полу какой-то мусор, тычет в него зонтиком, Улия не может сдержать рыданий. Сорвав с себя шляпу и бросив её куда попало, она хватает щётку.
Улия. Ах, лучше я пол буду мести!
Мать. Действительно. В этом есть необходимость.
Фредерик (ему жалко Улию), подходя к матери). Я помогу Улии. А ты, мама, на судью похожа, полно. Сходи лучше в лавку и купи на обед консервов.
Мать (поднимая глаза к небу). Консервов? На Успение Пресвятой Богородицы?
Улия (делая шаг). Мне очень жаль, мама. Я не понимаю, что происходит. Не беспокойтесь. Я сама пойду в лавку.
Мать. Нет, Улия, вы тут больше нужны. К тому же, если вы хорошенько поищите, то, может, найдёте кастрюлю и воды. Я лапши принесу.
Фредерик. Именно, именно! И паштета. Возьми тоже омаров в банке, джем и печенья. Мы не заслуживаем постного праздника.
Мать (с порога). И… на них тоже рассчитывать?
Улия (страдая). Но… я не знаю. Не понимаю, где они ещё могу обедать.
Мать. Они, вероятно, подумали, что мы пригласим их на пикник.
Фредерик (нежно выталкивая её из дома). Вероятно. Торопись, мама. А мы пока накроем на стол.
Когда она выходит, Улия бросает швабру, падает на стул и плачет.
Улия. Так я и думала. Так я и думала. Они ужасны!
Фредерик. Думаешь, они получили твоё письмо?
Улия. Уверена!
Фредерик. Тогда, может, они не хотели нас видеть?
Улия. Даже не это. Утром все разошлись в разные стороны, рассчитывая друг на друга, вот и всё.
Фредерик. А сестра? Мужчины обычно помогают ей по хозяйству?
Улия (с сокрушённым жестом показывая вокруг себя). Видишь. (Фредерик смеётся.) Ах, не смейся! Не смейся! Мне слишком стыдно.
Фредерик. Почему же стыдно?
Улия. Я тебе не сказала. Думала, могу не говорить. Зачем твоя Мать захотела сюда приехать? Как будто у них моей руки надо просить! Если б мы не приехали, я бы могла всего этого и не высказывать.
Фредерик. Да чего не высказывать-то, Улия?
Улия. Всего моего стыд. Вообще всего!
Фредерик (улыбаясь). Тебе до такой степени за них стыдно?
Улия. С самого раннего детства.
Фредерик. Что же в них такого необыкновенного?
Улия. Скоро увидишь. (Она внезапно и яростно взрывается.) Они обеда не приготовили! Даже не подмели пол! Они все разошлись, и неизвестно когда вернуться, и, увидишь, одеты будут кое-как. А Мать твоя останется голодной!
Фредерик. За неё не волнуйся. Она сейчас всю лавку купит.
Улия. Понятно, если бы я их не предупредила! Но я написала в письме, ясно написала: «Я приеду с моим женихом и будущей свекровью, нужно приготовить хороший обед». Я даже послала им денег.
Фредерик. Может быть, они привыкли обедать позднее?
Улия. На кухне, кроме прокисшего молока и горбушки хлеба ничего нет. Плакали мои деньги! Я прекрасно знаю, куда они подевались, эти деньги.
Фредерик. Бедная Улия.
Улия. Я написала: «Уберите дом, чтобы мне не было стыдно, моя свекровь любит порядок». Полюбуйся!
Фредерик. Мы вместе уберёмся, вставай.
Улия (кричит в слезах). Нет! Я хочу лечь на пол и плакать!
Фредерик. Улия!
Улия. Я хочу, чтобы, возвратившись, они застали меня вот тут, в их недельном мусоре! А рядом чтобы стояли мой жених и свекровь. Пусть они, в свою очередь, покраснеют!
Фредерик. Поднимись, Улия.
Улия. Кстати, они даже не краснеют, я их знаю. Им будет всё равно. (Она встаёт.) Видишь, ты хотел с ними познакомиться, теперь ты меня любить перестанешь!
