Фридрих Дюрренматт - Визит старой дамы

Клара Цаханассьян — урожденная Вешер, мультимиллионерша.

Седьмой муж.

Восьмой муж.

Девятый муж.

Дворецкий.

Тоби и Роби — громилы, жующие резинку.

Коби и Лоби — слепцы.

Илл.

Его жена.

Дочь.

Сын.

Бургомистр.

Священник.

Учитель.

Врач.

Полицейский.

Первый, Второй, Третий, Четвертый — жители Гюллена.

Художник.

Первая женщина.

Вторая женщина.

Луиза.

Начальник станции.

Начальник поезда.

Кондуктор.

Судебный исполнитель.

Первый газетчик.

Второй газетчик.

Радиокомментатор.

Кинооператор.

Фотокорреспондент.

Действие происходит в захолустном городке Гюллене.

Время действия: наши дни. Антракт после второго действия.

Сначала слышен удар вокзального колокола, затем подымается занавес и открывается дощечка с надписью: «Гюллен».

Это название заштатного, обнищавшего городка, очертания которого едва различимы в глубине. Вокзал также пришел в запустение — на стене ободранное расписание, за дверью с надписью: «Вход воспрещен» — ржавый селектор.

Посреди сцены — убогая привокзальная улочка, отгороженная или не отгороженная от перрона. Но и улочка и перспектива городка в глубине только едва-едва намечены. Слева маленький домишко без окон, под черепичной крышей; его стены оклеены вылинявшими плакатами. Слева надпись — «Женская», справа — «Мужская». Все это освещено еще ярким осенним солнцем.

Между женской и мужской уборными скамья, на которой сидят четверо мужчин. Пятый в столь же потрепанном костюме, как и остальные, выводит красной краской на большом полотнище: «Добро пожаловать, Клерхен». Нарастает шум проносящегося мимо экспресса. Начальник станции поднимает флажок, пропуская состав. Сидящие на скамье поворачивают головы слева направо, провожая поезд.

Первый. Экспресс «Гудрун», Гамбург-Неаполь.

Второй. А в одиннадцать двадцать семь пройдет «Неистовый Роланд», Венеция-Стокгольм.

Третий. Вот и осталось в жизни — смотреть, как проносятся поезда.

Четвертый. А пять лет назад и «Гудрун» и «Неистовый Роланд» останавливались в Гюллене. И «Дипломат», и «Лорелея»… В Гюллене останавливались все знаменитые поезда.

Первый. Поезда мирового значения!

Второй. А теперь и почтовые проходят мимо. Останавливаются только два: из Каффигена и тот, что приходит в час тринадцать из Кальберштадта.

Третий. Да, все пошло прахом.

Четвертый. Вот и фирма Вагнера лопнула.

Первый. Бокман обанкротился.

Второй. И фирма «Место под солнцем» тоже на замке.

Третий. Что нам осталось? Пособие по безработице.

Четвертый. И тарелка бесплатной похлебки.

Первый. Разве это жизнь?!

Второй. В чем душа держится…

Третий. Одной ногой в гробу.

Четвертый. Как и весь наш город.

Удар колокола.

Второй. В самый раз приехать миллиардерше. Слыхали, она построила в Кальберштадте госпиталь.

Третий. Да-да, а в Каффигене — ясли. В столице отгрохала собор.

Художник. И мазиле Цимту заказала портрет. Да разве он художник-натуралист!

Первый. Что ей стоит при ее-то деньгах. Имея всю араратскую нефть, железные дороги Запада, радиостанции Севера и все притоны Гонконга.

Шум приближающегося поезда. Начальник станции поднимает флажок, пропуская его. Четверо на скамейке провожают взглядом уходящий поезд.

Четвертый. Экспресс «Дипломат».

Третий. Да, когда-то мы были культурным городом.

Второй. Одним из лучших в стране.

Первый. Европе!

Четвертый. Гете провел здесь целую ночь. В гостинице «Золотой апостол».

Третий. Брамс создал у нас свой квартет.

Удар колокола.

Второй. Бертольд Шварц изобрел порох!

Художник. А я с блеском окончил Школу изящных искусств в Париже. Для чего? Чтобы малевать здесь вывески?!

Шум приближающегося поезда. Слева появляется кондуктор, по-видимому, он соскочил с подножки вагона.

Кондуктор (объявляет протяжно). Гюллен!

Первый. Пассажирский из Каффигена.

Пассажир проходит мимо сидящих на скамейке и скрывается за дверью с надписью: «Мужская».

Второй. Судебный исполнитель.

Третий. Явился описывать мебель в ратуше.

Четвертый. Политически нам тоже теперь грош цена.

Начальник станции (поднимая флажок). Отправление!

Из городка появляются бургомистр, учитель, священник и Илл — мужчина лет шестидесяти пяти. У всех потрепанный вид.

Бургомистр. Высокая гостья прибудет в час тринадцать почтовым из Кальберштадта.

Учитель. В ее честь выступит смешанный хор и детский ансамбль.

Священник. Ударит пожарный колокол. Его еще не заложили.

Бургомистр. На базарной площади в честь миллиардерши будет играть духовой оркестр, а спортсмены построятся в пирамиду. Потом в «Золотом апостоле» будет дан завтрак. Увы! На иллюминацию собора и ратуши нету денег…

Судебный исполнитель выходит из домика.

Судебный исполнитель. Добрый день, господин бургомистр, сердечный привет!

Бургомистр. Судебный исполнитель Глютц? А вы-то здесь зачем?

Судебный исполнитель. Уж кто-кто, а вы, господин бургомистр, это знаете. Мне предстоит огромная работа. Шутка ли — описать имущество целого города!

Бургомистр. У города не осталось никакого имущества, кроме старой пишущей машинки.

Судебный исполнитель. А вы забыли, господин бургомистр, музей города Гюллена?

Бургомистр. Три года, как продан в Америку. Городская касса пуста. Налогов никто не платит.

Судебный исполнитель. Это надо выяснить. Страна благоденствует, а Гюллен с его «Местом под солнцем» пошел по миру.

Бургомистр. Это какая-то экономическая загадка!

Первый. Масонский заговор.

Второй. Жидо-масонский!

Третий. Происки акул капитализма.

Четвертый. Сюда протянули свои щупальца коммунисты.

Удар колокола.

Судебный исполнитель. Уж я-то что-нибудь выищу. Все вижу насквозь. Пойду проверю городскую кассу. (Уходит.)

Бургомистр. Пусть лучше грабит сейчас, чем после приезда миллиардерши.

Художник закончил писать плакат.

Илл. Это уж чересчур, бургомистр. Слишком фамильярно. Надо было написать: «Добро пожаловать, Клара Цаханассьян».

Первый. Но мы всегда звали ее Клерхен.

Второй. Клерхен Вешер.

Третий. Она здесь выросла.

Четвертый. Отец ее здесь строил.

Художник. Я напишу на обороте: «Добро пожаловать, Клара Цаханассьян». А когда она пустит слезу, мы повернем плакат лицом.

Второй. Курьерский «Биржевик», Цюрих-Гамбург.

Еще один экспресс проносится справа налево.

Третий. Минута в минуту. Можно проверять часы.

Четвертый. Валяйте! Только у кого из нас остались часы?

Бургомистр. Господа, миллионерша — наша последняя надежда.

Священник. Не считая Господа Бога.

Бургомистр. Да, не считая Господа Бога.

Учитель. Но Бог денег не платит.

Бургомистр. Вы были ее близким другом, Илл, все теперь зависит от вас.

Священник. У вас, кажется, тогда произошел разрыв? До меня дошли какие-то слухи… Вы не хотите ничего рассказать своему духовному пастырю?

Илл. Да уж, когда-то мы с ней были в дружбе… Ближе некуда! Молодые, горячие… Я был парнем хоть куда сорок пять лет назад. А она, Клара, так и вижу ее, выходит ко мне навстречу из темного сарая или бежит босая по мху и листве в Конрадовом лесу, рыжие волосы, а сама гибкая, стройная как тростинка, нежная… дьявольски хороша была, прямо колдунья! Жизнь нас разлучила, только жизнь, так это всегда и бывает.