Яков Княжнин - Несчастье от кареты

Господин Фирюлин

Госпожа Фирюлина

Анюта, дочь Трофимова

Лукьян, ее любовник

Трофим, отец Анюты

Афанасий, шут

Клементий, приказчик

Толпа крестьян

Действие происходит в деревне господина Фирюлина, находящейся недалеко от Санкт-Петербурга.

Театр представляет долину, окруженную горами; на одной стороне видны вдали крестьянские избы.

Лукьян (один).

Лукьян (имея в руках связку). Уф! как я устал, бежав из города. Я только вчера отсюда, а кажется, будто год моей Анюты не видал... отдохнуть не могу... но напрасно я так торопился. Солнце еще высоко. Вот день, в которой я счастлив буду. Чрез час... да! чрез час... повсюду будешь ты со мной... чрез час будешь ты моя жена, - Анютушка будет моя... какая это радость! Анюта, вот дары тебе, которые я в городе купил.

Ария.

Вот розовой тебе платок.

Когда, меня цалуя, ты краснеешь,

Тогда ты цвет такой в лице имеешь.

Вот бисер, бел, как снег; но он далек

От белизны Анюты дорогия.

О, пышные вы жители градские,

Которых видел я в сей час,

Стократно я счастливей вас.

Пойду, пойду к любезной Анюте... а! да вот и она.

Лукьян, Анюта.

Анюта. Насилу я тебя дождалася.

Лукьян. Здравствуй, Анютушка, голубушка!

Анюта. Можно ли так долго замедлиться в городе!

Лукьян. Я бы виноват был, когда бы не ты сама была тому причиною. Я все искупил, что для тебя и для меня надобно.

Анюта. Итак, сегодни совершенно буду я твоя?

Лукьян. Сегодни! Я так тебя люблю, что едва счастью моему верю.

Анюта. О чем сомневаться? Батюшка мой видел, как ты бежал в деревню. Он пошел уже к попу и, я думаю, скоро к нам будет сказать, что поп в церкви; а после не только приказчик, и барин сам не сможет нас разлучить.

Лукьян. Как я счастлив!

Анюта. Скажи, что ты видел в городе?

Лукьян. Шум, великолепие. Золото реками льется, а счастия ни капли. Словом: все то же видел, что видали мы с тобой, когда там жили у старого барина, который нас воспитал, как детей своих, и после смерти которого мы брошены. Но я тебя люблю и тобою любим: мне не надобно целого света. Так ли и ты меня, Анютушка, любишь, как я тебя люблю?

Анюта. Люблю ли я тебя? не стыдно ли тебе? Я сегодни за тебя замуж выхожу, а ты сомневаешься! ты тем меня огорчаешь. И я бы на тебя рассердилась, если бы [не] такое время было.

Ария.

Ты сомненьем огорчаешь

Нежность сердца моего

И блаженство помрачаешь

Дня счастливого сего.

Если, как ты уверяешь,

Страстно так меня любя,

Счастье все во мне включаешь,

Нет счастливее тебя.

Лукьян. Не сердись, Анютушка! я виноват... но чем же я виноват? - моя чрезвычайная любовь тебе досадила. Мне кажется, никому нельзя так много любить, как я тебя люблю.

Дуэт.

Лукьян.

Люби ты так меня,

Как я люблю тебя,

Как я люблю сердечно.

Анюта.

На то хочу я жить,

Чтобы тебя любить,

Чтобы любити вечно.

Лукьян. |

Боюсь увидеть и во сне,

Чтобы лишиться мне тебя.

Анюта.

Любить тебя, вот счастье мне.

Мне все противно без тебя.

Лукьян. Вот и батюшка твой! Что он так печален?

Трофим, Лукьян, Анюта.

Анюта. Что тебе, батюшка, сделалось?

Лукьян. Уже ли поп в церкви?

Трофим. Нет еще.

Лукьян. Да от чего же ты так грустен?

Трофим. Ох, друг мой, Лукьянушка, - беда!

Анюта. Скажи, батюшка, что такое?

Трофим. Беда! чего тебе больше, - беда!

Анюта. Что, разве поп не хочет венчать?

Трофим. Не то!

Лукьян. Умилосердись, скажи, что такое?

Трофим. Не пугайся: приказчик приехал.

Лукьян. Что ж это за беда?

Трофим. Это не беда, что он приехал, да то, что пристал у попа на дворе.

Анюта. Какая ж и то беда?

Трофим. И то не беда, что он пристал у попа; да то беда, что он, Анютушка, сердит. А даром он никогда сердит не бывает.

Лукьян. Ну, так мы ему за то заплатим, чтобы он перестал сердиться.

Трофим. Боюсь, чтоб нам слишком дорого не заплатить. Я его так сердитого и никогда не видал. Я пришел к попу и, отправя им обеим по поклону, сказал: "Батюшка, пожалуй в церковь, - уже и Лукьян из города воротился. И твою милость, господин приказчик, просим на свадебной пир", а он, как зверь, посмотрел на меня и закричал: погоди, это не уйдет, и сегодни свадьбы не бывать.

Лукьян. Свадьбы не бывать!

Трофим. Да, Лукьянушка.

Анюта. Да для чего же?

Трофим. Не знаю, Анютушка.

Лукьян. Пойду к этому злодею, которой счастие мое удаляет; пойду, пускай возьмет, что хочет, я все отдам, лишь только б не препятствовал мне сегодни быть благополучным. Боже мой! как мы несчастливы! нам должно пить, есть и жениться по воле тех, которые нашим мучением веселятся и которые без нас бы с голоду померли. Пойдем, Трофим, пойдем и ты, Анютушка. Помогите мне его упрашивать.

Анюта. Да вот и приказчик. Зачем с ним так много людей?

Трофим. Ахти! он еще сердитее кажется.

Трофим, Лукьян, Анюта и приказчик Клементин с крестьянами.

Приказчик. Возьмите его.

Трофим. Господин приказчик!

Приказчик. Чего?

Трофим. Помилуй, я милости твоей челом бью овцой.

Приказчик. Изрядно. Возьмите же его.

Трофим. Помилуй, и бараном.

Приказчик. Очень хорошо. Что вы стали? Да! Лукьяна возьмите.

Трофим. А я право думал, что меня; кабы еще немного, всю бы скотину отдал.

Лукьян. А за что бы взять меня?

Приказчик. Я знаю за что.

Лукьян. Ты знаешь, да я не знаю.

Трофим. Не спорь, Лукьянушка, - ведь он приказчик. Уж он знает, что делает.

Лукьян. Он приказчик, однако у нас и барин есть.

Приказчик. Да по чьему же, когда не по барскому приказу, я это делаю? Он мне прислал указ, и вот я его вам прочитаю. (Приказчик читает.) "О, ты! которого глупым и варварским именем Клементия доныне бесчестили, из особливой моей к тебе милости за то, что ты большую часть крестьян одел по-французски, жалую тебя Клеманом".

Приказчик при этом слове смотрит на всех, и мужики кланяются.

Трофим и мужики. Дай бог счастия в новом чину!

Приказчик (продолжает читать). "И впредь повелеваю всем не оф...ан!.. си... ро... вать". (Перестает читать.) Не офансировать. Это, кажется, не чин; однако я не разумею. (Читает.) "Не офансировать тебя словом Клементия, а называть Клеманом".

Приказчик (спесиво смотря на всех). А называть Клеманом! слышите ли? Трофим и мужики. Слышим-ста; слава богу, мы все ради!

Приказчик (продолжает читать). "Между тем знай, что мне прекрайняя нужда в деньгах. К празднику надобна мне необходимо новая карета. Хотя у меня и много их, но эта вывезена из Парижа. Вообрази себе, господин Клеман, какое бесчестие, не только мне, да и вам всем, что ваш барин не будет ездить в этой прекрасной карете; а барыня ваша не купит себе тех прекрасных головных уборов, которые также прямо из Парижа привезены. От такого стыда честной человек должен удавиться. Ты мне писал, что хлеб не родился; это дело не мое, и я не виноват, что и земля у нас хуже французской. Я тебе приказываю и прошу, не погуби меня; найди, где хочешь, денег. Теперь уже ты Клеман и носишь, по моей синьёрской милости, платье французского бальи.