Теннесси Уильямс - Прекрасное воскресенье для пикника

A Lovely Sunday for Creve Coeur by Tennessee Williams (1979)

перевод с английского Светланы Макуренковой

Время действия пьесы — середина иди конец 30-х годов.

Сент-Льюис. Начало июня. Позднее воскресное утро. Интерьер представляет собой квартиру в доходном доме, расположенном в Вест-Энде Сент-Льюиса. Не следует пытаться представить квартиру уютной и хорошо обставленной. Противоположное ощущение усиливают резкие желтые блики отраженного от стен соседних домов света, падающего сквозь огромные окна. Этот урбанистический пейзаж напоминает картины Бена Шана (художник-экспрессионист), передающие холодящий душу ужас американских городских застроек средней руки.

Внимание приковывают звуки в спальне налево, где не очень молодая, но привлекательная женщина Доротея с большим старанием занимается гимнастикой для сохранения фигуры.

Голос. Девяносто один, уф! — девяносто два, уф! — девяносто три, уф! — девяносто четыре, уф!

Запыхавшись, она продолжает счет до тех пор, пока со вздохом огромного облегчения не произносит «сто». В какой-то момент ив противоположной двери входит полненькая коротышка средних лет, держа в руках воскресный выпуск большого формата «Сент-Льюис Пост-Диспэтч».

В тот момент, когда Боди, которая плохо слышит, опускается на диван в центре гостиной, звонит телефон. Боди, погруженная в чтение газеты, не обращает на него внимания, но Доротею звонок заставляет сделать столь резкий вдох, что она на мгновенье вся застывает. Однако ее голос продолжает звучать. Затем, хватаясь за предметы как во время качки, она бросается в двери спальни и вбегает в гостиную нарочито громко хлопнув дверью.

Доротея. Ты почему не подошла к телефону?

Боди. (Встает, направляясь в кухоньку направо) — Где, где, какой, какой телефон?

Доротея. Здесь у нас что, несколько телефонов, и я какой-то не успела заметить?

Боди. Дотти, мне кажется, эти упражнения для талии слишком возбуждают тебя. Эмоционально, я хотела сказать.

Доротея (продолжает) — Боди, только что звонил телефон, а я ведь предупредила, что жду звонка от Ральфа Эллиса. Он хотел сказать мне что-то очень важное и обещал позвонить сегодня утром до 12.

Боди. Понятно, что хотел, но ведь не сказал.

Доротея. Боди, ты или не слышишь, иди притворяешься. У тебя на лице написано полное безразличие. Я сказала: должен позвонить Ральф Эллис — ты слышишь, я говорю о Ральфе.

Боди. Ну конечно — Ральф! Ты только о нем и говоришь. Это имя настолько застряло в моей голове, что я от него никогда не отделаюсь.

Доротея. Ты что, намекаешь, что я при тебе не имею права произносить его имя?

Боди (жарит цыпленка в кухоньке). Дотти, когда две девушки снимают одну небольшую квартирку, они вправе говорить все, что им вздумается. Мне кажется, это просто невозможно, чтобы две девушки, когда они снимают одну небольшую квартирку, не говорили обо всем, что им вздумается — чтобы им не взбрело голову. Но я также знаю, Дотти, что я тебе не старшая сестра. Будь я ею, у меня конечно бы возникло подозрение, что ты потеряла голову из-за этого Ральфа Эллиса, и как старшая сестра я чувствовала бы себя обязанной посоветовать тебе, ну что ли осмотреться, прежде чем ты что-нибудь решишь. То есть просто мне кажется, тебе не стоит ставить все на карту, пока на сто процентов не будешь уверена, что это та самая карта… вот и все, что мне кажется… Да, веселенькое воскресенье для пикника на Крэв Кер… И кто только придумал назвать озеро «Разбитым сердцем»… Ты не заметила в то воскресенье на Крэв Кер, как Бадди похудел в талии?

Доротея. Нет, не заметило.

Боди. А?

Доротея. Заметила.

Боди. Да, это было заметно, Дотти.

Доротея. Боди, ну почему я должна интересоваться какими-то изменениями в талии твоего брата-близнеца? Как будто мы на бирже Уолл-Стрита, и я при этом солидный вкладчик!

Боди. Ты хочешь сказать, что тебе все равно, в хорошей Бадди форме иди нет?

Доротея. В хорошей для чего, Боди?

Боди. Естественно для тебя, Дотти.

Доротея. Я что — спортивная арена для прыжков с места или с шестом? Боди, очень прошу тебя, убеди брата, что его форма меня совершенно не волнует.

Боди. Знаешь, Бадди никогда не говорит со мной о работе, а тут вдруг сказал, что босс в Анхойзер-Буш его отметил.

Доротея. Ну как босс мог не обратить внимание на такой заметный объект? — Боди, ты чем там занимаешься в нашей прелестной маленькой кухоньке?

Боди. Знаешь, милая, вчера сойдя с трамвая, когда шла с работы, я зашла в Пигли-Уигли и купила трех чудесных цыплят для жарки, таких хорошеньких жирненьких цыплят.

Доротея. Я лучше все-таки побуду здесь, пока Ральф не перезвонит, чтобы не пропустить звонка.

Она ложится на бордовый ковер и начинает делать новую серию гимнастических упражнений.

Боди. Цыплята так громко шипят, что я не расслышала, Дотти. Знаешь, когда в субботу работаешь только полдня, легче все закупить на воскресенье. С моей точки зрения Рузвельт все-таки кое-что сделал для нации, когда вдвое укоротил рабочий день по субботам. Раньше, бывало, сходишь позже Интернешнл Шу у нас на углу с трамвая, а Пигли-Уигли уже закрыт — сейчас, когда приезжаешь, он еще во всю работает. Так что зашла я в Пигли-Уигли, прямо в мясной отдел и говорю этому милому старику мистеру Батсу. «Мистер Батс, нет ли у вас хорошеньких цыплят?» — «Уж будьте уверены!» — отвечает он мне, — «только и ждал, когда вы заглянете. Пощупайте-ка вот этих прекрасных жирненьких цыпляток». Мистер Батс всегда разрешает мне пощупать мясо. Определить, какое мясо, можно только, когда его пощупаешь. Это во мне немецкое. Мне просто необходимо пощупать мясо, чтобы убедиться, что оно хорошее. Но мясники вообще редко разрешают такое. На прилавке кусок мяса может выглядеть очень привлекательно, но чтобы знать наверняка, я все-таки должна его пощупать. А мистер Батс — немец, он меня понимает, и говорит. «Щупайте, не стесняйтесь, щупайте.» Вот я и пощупала. «Какие они у вас чудесные и свежие!», — говорю, — «Но долежат ли они до завтра?» — «А у вас что, нет льда в леднике?» — спрашивает мистер Батс. Я ему в ответ: «Думаю, что найдется, хотя в такую жаркую погоду лед расходуется очень быстро. Я поручила девушке, с которой мы вместе снимаем квартиру, карточку оставлять сразу на двадцатипятифунтовый кусок льда, но она иногда забывает». Слава богу, на этот раз ты не забыла. А то ведь чем только не забита твоя голова по утрам, гражданское право — и всякая другая ерунда из колледжа. — Ты почему смеешься, Дотти?

Она оглядывается, чтобы увидеть Доротею, которая прикрывает рот, чтобы скрыть беззвучный смех.

Доротея. По правде говоря, Боди, мне кажется, что ты не нашла своего призвания в жизни. Тебе бы надо было отвечать за организацию обструкций в Конгрессе. Вот уж никогда не думала, что можно столько времени говорить о цыпленке, льде и мяснике.

Боди. Дотти, но помнишь, мы же договорились, когда ты въезжала, что за покупки буду отвечать я. И мы вполне укладываемся в бюджет. Разве не укладываемся? Мы ведь никогда не спорим о расходах и не ссоримся по поводу того, что надо купить. О-у!

Доротея. Что там у тебя?

Боди. Да сковорода — горячий жир попал прямо в лицо. Сейчас содой присыплю.

Доротея. Ты что действительно по всем правилам жаришь в этой жуткой жарище цыплят?

Боди. И яйца варю. Хочу еще приготовить фаршированные яйца. Дотти, что с тобой? Дотти, это уже похоже на истерику!

Доротея (Задыхаясь от смеха). Так что же все-таки сначала: жареные цыплята или фаршированные яйца? Ну ты меня просто уморила. Право, Боди, с тобой не соскучишься. Однако, пожалуйста, умерь свой кулинарный пыл, пока телефон не зазвонит снова, чтобы уж на этот раз услышать его до того, как он замолчит.

Боди. Дотти, я все время была на месте, но телефон не звонил. Клянусь, он не издал ни звука. Был тих как мышь.

Доротея. Ничего себе, он трезвонил как сумасшедший.

Боди. Дотти, есть вещи, в которых ошибаются все, но в этом заблуждаешься только ты одна. Мне кажется, это упражнения вызвали звон в твоей голове. Мне кажется, они слишком трудны для тебя, особенно по воскресеньям, когда все вокруг отдыхают и развлекаются…

Доротея. Мы просто по-разному смотрим на вещи, Боди, но уверяю тебя, что звоном в голове я не страдаю. Телефон ЗВОНИЛ. А не слышала ты потому, что не вставила слуховой аппарат.