бы сильнейшей разошелся, К больному применяя те же мерки, Что и к здоровому.
(Глядя на Кента.)
Зачем же он Сидит в колодках? Это убеждает, Что герцога отсутствие – не боле Как лишь уловка. Возвратить слугу! Скажи сейчас же герцогу с женой, Что видеть их хочу. Прийти немедля. У их дверей забью я в барабан, Пока не сдохнет сон.
Глостер
Дай бог, чтоб кончилось добром.
Лир
О сердце, не стучи! Спокойней бейся!
Шут
Крикни ему, дяденька, как стряпуха говорила угрям, которых живыми клала в тесто; она стукнет их по голове скалкой и приговаривает: «Спокойнее, повесы, спокойнее!» Это у нее был брат, который из любви к своей лошади кормил ее сеном с маслом.
Входят Корнуол, Регана, Глостер и слуги.
Лир
День добрый вам.
Корнуол
Привет вам, государь.
Кента освобождают.
Регана
Я рада видеть вас.
Лир
Я думаю – и знаю, почему Я должен думать так. Не будь ты рада, Я б развелся и с могилой, что хранит Прелюбодейку-мать.
(Кенту.)
Свободны вы? Потом об этом. – Милая Регана, Твоя сестрица – дрянь. Ее жестокость Мне сердце растерзала, словно коршун. Слов не найду сказать. Ты не поверишь, Как черств характер у нее, Регана!
Регана
Сэр, удержитесь. Допущу скорее, Что вы заслуг ее не оценили, А не она забыла долг.
Лир
Как это?
Регана
Я не могу подумать, чтоб сестра Против обязанностей погрешила. Обуздывала, может, вашу свиту, – Намеренье благое: порицанью Не подлежит нисколько.
Лир
Будь проклята она!
Регана
О сэр, вы стары; Природа в вашем возрасте идет К пределу. Нужен вам руководитель, Что знал бы ваше положенье лучше, Чем сами вы. А потому прошу вас К сестре моей сейчас же возвратиться, Признав свою вину.
Лир
Просить прощенья? Что ж, так по положенью мне сказать:
(становится на колени)
«Дочь, дорогая, сознаюсь, я стар И бесполезен. На коленях вас Прошу об одеянье, крове, пище?»
Регана
Довольно, сэр. Кривлянья неуместны. К сестре вернитесь.
Лир
(поднимается)
Никогда, Регана. Она мне свиту вдвое сократила, Глядела злобно на меня, мне сердце Словами жалящими растравляла. Пусть отомщеньем небо поразит Неблагодарную! Пусть воздух вредный Зародышей в ней убивает.
Корнуол
Тьфу!
Лир
Глаза надменные ей ослепите, Вы, молнии! Болотистый туман, Из топи вызванный палящим солнцем, Обезобразь красу ей.
Регана
О боги! – Пожелаете того же И мне в минуту гнева?
Лир
Нет, никогда тебя не прокляну я. Твоя природа нежная не может Быть грубой. Той глаза глядели гордо, Твои – ласкают, а не жгутся. Ты В утехах не откажешь мне, не будешь Мне свиты уменьшать и пререкаться, И запираться на запор не будешь Ты от меня. Ты лучше понимаешь Природы долг, обязанность детей, Благовоспитанность и благодарность. Ты не забыла, что тебе полцарства Я подарил.
Регана
Прошу вас, ближе к делу.
Лир
Кто посадил его в колодки?
Трубы за сценой.
Корнуол
Трубы?
Регана
Наверное, сестра. Она писала, Что скоро будет.
С вами госпожа?
Лир
Вот раб, чья спесь заемная, пустая – В минутной милости у госпожи. Прочь с глаз моих!
Корнуол
В чем дело, государь?
Лир
К колодкам кто прибег? Регана, верно, Не знала ты? – Что вижу?
Небеса! Коль старцы вам угодны, если любо Повиновенье вам, коль сами стары, – Меня к себе возьмите под защиту!
(Гонерилье.)
И этой бороды тебе не стыдно? Регана, как? Ты руку подаешь?
Гонерилья
А почему и нет? В чем я виновна? Не все вина, что таковой считает Дурачество.
Лир
Вынослива ты, грудь. Еще снесешь? Кто посадил в колодки?
Корнуол
Я это сделал, сэр. И наказать Построже нужно бы.
Лир
Вы, говорите?
Регана
Примите во вниманье вашу слабость. До окончанья месячного срока К сестре вернитесь и живите там, Полсвиты распустив, потом ко мне. Теперь не дома я, и нет запасов, Которыми могла б вас содержать.
Лир
Вернуться к ней? Полсвиты распустить? Нет, предпочту я быть совсем без крова, Выдерживать нападки непогоды, Товарищем быть волку и сове, – Нужда – жестокий бич! Вернуться к ней? Поеду лучше к пылкому Французу, Что бесприданницу мою увез, И на коленях буду умолять О скромной доле. Мне вернуться к ней? Определила бы еще в лакеи К мерзавцу этому.
(Указывая на Освальда.)
Гонерилья
Как вам угодно.
Лир
Дочь, не своди, прошу, меня с ума. Дитя, не буду я мешать. Прощай. С тобою я не встречусь, не увижусь, Но ты – моя по плоти, ты – мне дочь… Иль нет, скорей болезнь в моей ты плоти, Которую я должен звать своей, Волдырь, гнойник, раздувшийся карбункул Испорченной крови. Я не браню, Я не стыжу, – самой пусть стыдно станет. Удары не зову я громовержца, К суду Юпитера не обращаюсь. Как хочешь, как умеешь, исправляйся, – Я подожду, я буду жить с Реганой И с сотней рыцарей.
Регана
Нет, не совсем так. Я не ждала вас, к вашему приезду Я не готова. Слушайтесь сестры. Теперь ваш разум омрачился страстью; Признайтесь, стары вы… Она же знает, Что надо делать.
Лир
Так ты говоришь?
Регана
Скажу вам, сэр: полсотни челядинцев Довольно за глаза. Зачем вам больше? Что за опасность требует при вас Такого множества? В одном дому – Как под начальством разным с нашей дворней Прожить им мирно? Трудно. Невозможно.
Гонерилья
И почему не может вам служить Ее прислуга или же моя?
Регана
Конечно, если будут нерадивы, Мы их подтянем. Будете ко мне, – Теперь тревожно время, – я прошу вас Взять двадцать пять, а больше не впущу И не признаю я.
Лир
Я все вам отдал…
Регана
Вовремя вполне.
Лир
Заботы о себе вам передал, Лишь выговорил для себя я свиту В таком количестве. Ты, значит, примешь Лишь двадцать пять, Регана? Так сказала?
Регана
И повторю я, государь, – не больше.
Лир
Созданье злое кажется приятным, Когда другое злее. Кто не худший, Достоин похвалы.
(Гонерилье.)
К тебе я еду. Ведь пятьдесят – два раза двадцать пять. Вдвойне ты, значит, любишь.
Гонерилья
Но зачем Вам двадцать пять и даже десять, пять Своих людей там, где вам дважды столько Служить готовы?
Регана
Тут один не нужен.
Лир
Нельзя судить, что нужно. Жалкий нищий Сверх нужного имеет что-нибудь. Когда природу ограничить нужным, Мы до скотов спустились бы. Вот ты – Не для тепла одета так роскошно, Природа роскоши не требует, а только Заботы о тепле.
