Владимир Высоцкий - Собрание сочинений в одном томе

Не сгрызть меня —
Невеста я!
Эх жизнь моя
Интересная!

Кружи-ворожи!
Кто стесняется?!
Подол придержи, —
Поднимается!

И в девках мне
Было весело,
А все ж любовь
Перевесила!

Кружи-ворожи!
Кто стесняется?!
Подол придержи, —
Поднимается!

Сноха лиха,
Да и кума лихая, —
Учат жить меня,
А я — сама такая!

Кто старше нас на четверть века, тот
Уже постиг и близости и дали.
Им повезло — и кровь, и дым, и пот
Они понюхали, хлебнули, повидали, —
Прошли через бригаду или взвод.

И ехали в теплушках — не в тепле —
На стройки, на фронты и на рабфаки.
Они ходили в людях по земле
И — в штыковые жесткие атаки.

То время эшелонное прошло —
В плацкартных едем, травим анекдоты…
Мы не ходили — шашки наголо,
В отчаянье не падали на доты.

Но все-таки традиция живет:
Взяты не все вершины и преграды, —
Не потому ли летом каждый год
Идем в студенческие стройотряды —
И сверх программы мы сдаем зачет.

Песок в глазах, в одежде и в зубах —
Мы против ветра держим путь на тракте.
На дивногорских каменных столбах
Хребты себе ломаем и характер.

Мы гнемся в три погибели — ну что ж,
Такой уж ветер… Только, друг, ты знаешь, —
Зато ничем нас после не согнешь,
Зато нас на равнине не сломаешь!

Гули-гули-гуленьки,
Девоньки-девуленьки,
Вы оставьте мне на память,
В сердце загогулинки.

Не гляди, что я сердит, —
По тебе же сохну-то.
Я не с фронта инвалид —
Я любовью трёкнутый.

Выходите к Ванечке,
Манечки-матанечки!
Что стоите как старушки —
Божьи одуванчики!

Милый мой — каменотес,
Сильный он да ласковый, —
Он мне с Англии привез
Лифчик пенопластовый.

Здеся мода отстает,
Вот у нас в Австралии
Очень в моде этот год
В три обхвата талии.

Уж не знаю я, как тут,
А, к примеру, в Дании
Девок в загсы волокут
При втором свидании.

Я не знаю, как у вас,
А у нас во Франции
Замуж можно десять раз,
Все — без регистрации.

Ой, табань, табань, табань,
А то в берег врежемся!
Не вставай в такую рань —
Давай еще понежимся!

Без ушка иголочка
Оля, Ольга, Олечка,
Поднеси-ка инвалиду
Столько да полстолечка!

На пути, на перепутье
Молодуху сватал дед.
Сперва думали, что шутит, —
Оказалося, что нет.

Мой миленок всё допил
Дочиста и допьяна, —
Потому и наступил
В мире кризис топливный.

Ты не ной, не ной, не ной:
Это ж кризис — нефтяной, —
Надо больше опасаться,
Что наступит — спиртовой.

Гляну я, одна семья
На таком воскреснике —
Все друг другу кумовья
Али даже крестники.

Зря ты, Ванечка, бредешь
Вдоль оврага:
На пути — каменья сплошь, —
Резвы ножки обобьешь,
Бедолага!

Тело в эдакой ходьбе
Ты измучил,
А и, кажется, себе
Сам наскучил.

Стал на беглого похож
Аль на странничка, —
Может, сядешь — отдохнешь,
Ваня-Ванечка?!
Ваня!

Что, Ванюша, путь трудней?
Хворь напала?
Вьется тропка меж корней,
До конца пройти по ней —
Жизни мало!

Славно, коль судьбу узнал
Распрекрасну, —
Ну а вдруг коней загнал
Понапрасну?!

Али вольное житье
Слаще пряничка?
Ах ты горюшко мое,
Ваня-Ванечка!
Ваня!

Ходют слухи, будто сник
Да бедуешь,
Кудри сбросил — как без них?
Сыт ли ты или привык —
Голодуешь?

Хорошо ли бобылем
Да без крова?
Это, Ваня, не путем,
Непутево!

Горемычный мой, дошел
Ты до краюшка!
Тополь твой уже отцвел,
Ваня-Ванюшка!
Ваня!

Эх, недаром говорится:
Мастер дела не боится, —
Пусть боится дело это
Ваню — мастера паркета!

Не берись, коль не умеешь,
Не умеючи — не трожь,
Не подмажешь — не поедешь,
А подмажешь — упадешь!

Даже в этой пятилетке
На полу играют детки, —
Проливают детки слезы
От какой-нибудь занозы.

Пусть елозят наши дети,
Пусть играются в юлу
На натертом на паркете —
На надраенном полу.

Говорят, забудут скоро
Люди званье полотера, —
В наше время это мненье —
Роковое заблужденье.

Посреди родной эпохи
Ты на щетках попляши, —
С женским полом шутки плохи,
А с натертым — хороши!

Я — Робин Гусь, не робкий гусь!
Да, я не трус — но я боюсь,
Что обо мне вы слышать не могли.
Я — славный гусь, хорош я гусь!
Я вам клянусь, я вам клянусь,
Что я из тех гусей, что Рим спасли.

Кстати, я гусь особенный,
Ведь не все гуси — Робины!

— Горю от нетерпения
Представить вам явление —
Без преувеличения
Писательницу-гения.

Все, что напишет, вскоре
Прочтете на заборе.

— Сгораю от смущения,
Сомнения, стеснения, —
Примите в знак почтения
Заборные творения.

Все, что рождаю в спорах, —
Читайте на заборах.

Прошу не путать Гусеницу Синюю
С гусатою гусынею:
Гусыни ни во что не превращаются,
Они гусаются, они кусаются, —
А Гусеница Синяя — не птица
И не гусица, а гусеница!

Мне нужно замереть и притаиться —
Я куколкой стану, —
И в бабочку в итоге превратиться
По плану, по плану.
Ну а планы мнимые —
не мои, не мои,
И невыполнимые —
не мои, не мои, —
Вот осуществимые —
вы мои, вы мои!

Расскажи, дорогой,
Что случилось с тобой?
Расскажи, дорогой, не таясь!

Может, все потерял,
Проиграл, прошвырял?
Может, ангел-хранитель не спас?

Или просто устал?
Или поздно стрелял?
Или спутал, бедняга, где верх и где низ?
В рай хотел? Это — верх.
Ах, чудак человек!
Что поделать теперь? Улыбнись!

Сколько славных парней,
загоняя коней,
Рвутся в мир, где не будет ни злобы, ни лжи!
Неужели, чудак,
ты собрался туда?
Что с тобой, дорогой, — расскажи!

Может быть, дорогой,
Ты скакал за судьбой?
Умолял: «Подожди! Оглянись!»
Оглянулась она —
И стара, и страшна, —
Наплевать на нее — улыбнись!

А беду, черт возьми,
Ты запей, задыми —
И еще раз попробуй, садись на коня!
Хоть на миг, на чуть-чуть
Ты ее позабудь, —
Обними, если хочешь, меня!

Сколько славных парней,
загоняя коней,
Рвутся в мир, где не будет ни злобы, ни лжи!
Неужели, чудак,
ты собрался туда?
Что с тобой, дорогой, — расскажи!

Притомился — приляг!
Вся земля — для бродяг.
Целый век у тебя впереди.
А прервется твой век —
Там, в земле, человек
Потеснится — давай заходи!

Отдохни — не спеши!
Сбрось всю тяжесть с души —
За удачею лучше идти налегке!
Все богатство души,
Нынче стоит гроши —
Меньше глины и грязи в реке.

Сколько славных парней,
загоняя коней,
Рвутся в мир, где ни злобы, ни лжи — лишь покой
Если, милый чудак,
доберешься туда —
Не забудь обо мне, дорогой!