пережитое, глаза болезненно забегали, словно она снова там возле трупа парня и слушает его. — "Лика". Это она!
Обнадёживать или переубеждать её в чём-то не хотел. В этих словах есть доля правды и не маленькая, но нужны доказательства, и мы их найдём.
Спустя двое суток, Вика немного пришла в себя. Уже выходила в гостиную и съездила со мной до кондитерской.
Смотреть на пустующее место погибшего было невероятно скорбно. Я хоть и недолюбливал мужчину, как соперника, но никогда не желал ему такой смерти. Судя по словам Калина, Савва умирал несколько часов, сам не подозревая об этом, а потом кто-то просто ускорил процесс. И даже с ножом в груди, молодой человек скончался не сразу и был в сознании. Внутри от этих мыслей всё переворачивалось в ледяном ужасе. Сколько прошло времени между ранением в грудь и смертью? Сколько он ощущал эту чудовищную боль, раз убийца успел убрать свои следы и уйти? Я ещё помню ту адскую боль, когда лежал с пулевым на полу кондитерской. Не дай бог ещё раз такое испытать. Но я выжил… А Савва — нет.
Тело парня до сих пор находилось под следствием и родственникам его не выдавали. Родители молодого человека слали Вике смс-сообщения с угрозами и оскорблениями, отчего девушка в итоге разбила аппарат об стену. На удивление, она больше не плакала и стойко сносила косые взоры коллег. Жена всячески старалась абстрагироваться от негатива и углубиться в работу. И на первый взгляд, выходило неплохо.
— Ты говорил следователю о Лике? — выравнивая торт, спросила девушка, пока я готовил салаты на витрину.
— Он знает о ней, — кивнул.
— И? — испытующе пронизывает зелено-карими глазами.
— Вик, мы дальше следствия не прыгнем. Ярослав…
— Ярослав, Ярослав, — девушка нервно отбросила палетку. — Заладил! Моя жизнь и жизнь ребёнка в чужих руках, а я ничего не могу сделать. Что-то предпринять. Помочь! Я просто сижу тут и питаю надежду, что завтра меня не запихнут в одиночку. Я не хочу там снова оказаться… Никогда!
Пока она всё это высказывала, просто приблизился к ней и заключил в объятия, в очередной раз успокаивая и заверяя в хорошем исходе.
— Герман Юрьевич, — в цех заглянула девушка-барист. — Тут к вам мужчина…
Но договорить ей не дали — в цех влетел тот, кого уж точно тут никто не ждал.
— Всё из-за тебя, сука! — рявкнул Марат и набросился на меня с кулаками.
Удар в нос пронзил неприятной болью. Отступил инерцией назад, схватившись за переносицу.
— Герман! — испуганный вскрик Вики. — Вызови охрану! — команда баристу.
В голову мне прилетает небольшой вскрытый конверт.
— Лика пыталась покончить с собой! — прорычал брат. — Из-за тебя, падла!
ЛИКА
Рука Марата гуляла по обнаженной спине, пока я покоилась на его груди, после горячего секса, который в последнее время стал для меня мизерной, но отдушиной.
Вчерашняя новость расстроила не на шутку. Эту дрянь выпустили под залог, чего и следовало ожидать. Если бы она осталась в тюрьме, у меня было бы больше шансов подступиться к Герману. Вернуть его! Рано или поздно, но он бы сдался. Не вечно же хранить верность заключенной, он — же мужик. Плюс ко всему, если Вика родит, кто-то должен стать малышу мамочкой, а я бы вполне справилась с этой ролью. Мысли в голове рисовали красочные картины. Тюрьма. Что может быть лучше? Главная ненавистная соперница и сранная тортоделка наконец сгинет с моего пути. Но её свобода, хоть и временная, вновь подкосила мой эмоциональный умонастрой.
— Герман меня никогда не услышит, пока эта сука с ним. Она зазомбировала его, — жаловалась я, водя пальчиком по животу мужчины.
— Ты давно потеряла его внимание, — усмехнулся Марат. — Хватит тужиться, а то пупок развяжется. Лучше уймись и живи дальше, полноценно. С другим…
— Не хочу я никого, кроме твоего брата! — бросила раздраженно и отстранилась. Легла на спину.
Марат приподнялся и навис надо мной:
— Герман любит эту кондитершу и по-прежнему женат на ней. Она ждёт от него ребёнка. По-настоящему. У тебя больше нет шансов. Или снова скажешь, что беременна?
Усмехнулся и, наклонившись к моей груди, слегка прикусил горошину соска, обвёл кончиком языка ареолу. Мурашки пробежали по животу и свели бёдра. Видимо, мужская половина семейства Беспаловых прекрасно умела владеть женскими телами. Этот мужчина — не исключение.
— Может и скажу, — фыркнула раздраженно, стараясь не отзываться на его ласки.
— Тогда ты — не в тренде, — его ладонь скользнула по животу вниз и устроилась на клиторе. Не смогла сдержать томный выдох.
— А есть идея? — смотрю в чёрные глаза Марата, но мысли уже блуждали на дне утробы, отвечая на незатейливые движения его рук.
— На чувство долга ты давила, теперь надо что-то новое…
Прикусил за нижнюю губу и в этот момент ввёл в меня два пальца. Ноги сами раздвинулись, и я глубже насела на преступную ладонь Марата. Застонала, вслушиваясь в язык своего тела, пока мужчина совершал поступательные движения, массируя основную эрогенную точку внутри меня.
— Гера очень чувствительный к бедам других людей. Вика так же взяла его жалостью. Любовью на нелюбовь. Преступником-папашей. Соплями да слезами.
Спазм судорожно свёл и развёл ноги, сердце учащенно застучало. Вцепилась в его плечо, ожидая наступления пика.
— Да, — одобрение, как его мысли, так и его стараний. Кровь прилила в голову и запульсировала в висках. — Да…
Марат прикусил мочку уха и ускорился. Экстаз прошил всё тело. Вскрикнула, но звук голоса утонул у него во рту. В голове и теле перегорели все лампочки, мысли и эмоции. Ослабла на постели, чувствуя под собой мокрые простыни. Эйфория от полученных ощущений вдруг выдала сумасшедшую мысль:
— Я покончу с собой.
— Что?! — брат Германа приподнялся, в шоке посмотрев на меня. — Кончать и быть конченой — разные понятия.
Я болезненно улыбнулась и вскочила с постели, подбежала к письменному столу и включила настольную лампу.
— Это классная идея, поверь, — засмеялась и повернулась к ящикам. Порывшись в них, выудила упаковку аспирина. Потрясла ей перед Маратом, зачем-то ожидая от него одобрения. — Жалостливое и совестливое письмо. Можно даже окропить слезой.
— Лика, ты можешь серьёзно навредить себе, — Марат обеспокоено сел на постели.
— Если вовремя вызвать скорую, то всё обойдётся, — махнула рукой и села за стол. Нашла бумагу и ручку.
— Прости, красотка, но я не хочу в этом участвовать, — мужчина поднялся и начал одеваться.
— Марат, — хитро повернулась к нему, эротично демонстрируя нагое тело. — С тобой или без тебя — я это сделаю. И с тобой будет
